Айзек Азимов - Конец вечности
— Нет, конечно, нет. Я просто не понимаю, что происходит. Если бы такая способность проявлялась у неё бессознательно, об этом было бы известно ещё на Роторе, но там я ничего такого не замечала. Однако такой эффект проявляется не всякий раз. Вчера за обедом она попросила добавку десерта, и я, забывшись, в резкой форме отказала ей. Она надулась, но подчинилась, и я не почувствовала ничего плохого, уверяю тебя. Мне кажется, что ей нельзя противоречить лишь в том, что связано с Эритро.
— Но почему ты так решила? По-моему, ты о чём-то умалчиваешь, у тебя должны быть основания для такого вывода. Будь я Марленой, то прочитал бы обо всём на твоём лице, но поскольку я это я — выкладывай.
— Я думаю, что это делает не Марлена. Это… это — сама планета.
— Планета?!
— Да, планета. Эритро. Она управляет Марленой. Иначе откуда у девочки уверенность в том, что ей не страшна лихоманка, что планета не причинит ей вреда? Эритро управляет и всеми нами. Ты попробовал помешать Марлене, и тебе стало плохо. И мне. И часовому. Когда вы начали заселять Купол, людям было плохо, потому что планета ощутила вторжение и напустила на вас эту лихоманку. Но когда колонисты решили оставаться в Куполе, болезнь прекратилась. Видишь, всё сходится.
— Значит, планета хочет, чтобы Марлена выходила на её поверхность?
— Совершенно верно.
— Но почему?
— Не знаю и знать не хочу. Я просто пытаюсь объяснить тебе суть происходящего.
Голос Генарра вдруг стал ласковым:
— Эугения, ты же прекрасно понимаешь, что планета не может делать ничего подобного. Это шар… из металлов и камня. Ты впала в какую-то мистику.
— Сивер, не делай из меня дурочку. Я — профессиональный учёный и не верю в чудеса. Говоря о планете, я имею в виду не скалы и камни. Я хочу сказать, что на ней обитает что-то очень могущественное.
— И невидимое. Но это же мертвый мир, без малейших признаков жизни — прокариоты не в счёт, — не говоря уже о разуме.
— А что ты знаешь об этом мертвом, по-твоему, мире? Разве его исследовали? Обыскали каждый уголок?
Генарр медленно покачал головой и сказал умоляющим тоном:
— Эугения, не надо, это истерика.
— Нет, Сивер. Подумай обо всём сам. Если сумеешь что-то придумать, скажи. Я тебе говорю: эта планета — чем бы она ни была — не признает нас. Мы обречены. Ну а зачем ей нужна Марлена, — голос Инсигны дрогнул, — не могу даже представить.
Глава 28
СТАРТ
61
Официально у неё было очень сложное наименование, но те немногие из землян, кто знал о её существовании, называли её просто Четвертой станцией. Из названия следовало, что прежде существовало три подобных объекта, по очереди сменявших друг друга. Существовала и пятая станция, однако её забросили, не достроив.
Теперь земляне мало интересовались Четвертой станцией, медленно кружившей вокруг Земли за орбитой Луны.
Прежние станции использовались в качестве баз для создания первых поселений, ну а когда поселенцы сами принялись строить космические города, Четвертую станцию решили сделать перевалочным пунктом на пути с Земли на Марс.
Впрочем, дальше первого полёта дело не пошло: оказалось, что поселенцы куда более психологически пригодны для долгих перелетов, ведь они жили, по сути дела, в огромных космических кораблях, — и Земля со вздохом облегчения оставила это занятие.
Теперь Четвертую станцию почти не использовали, а держали в качестве космического плацдарма Земли, желая этим показать, что безграничный простор за пределами земной атмосферы принадлежит не одним поселенцам.
Но теперь нашлось дело и для Четвертой станции.
К ней причалил огромный грузовой корабль. Слух о том, что впервые в двадцать третьем столетии Земля решила высадить экспедицию на Марс, быстро распространился среди поселений. Некоторые говорили, что это изыскатели; другие утверждали, что на поверхности Марса будет создана земная колония, что ущемит интересы немногочисленных поселений, находящихся возле него; третьи предполагали, что Земля попытается занять плацдарм на каком-нибудь крупном астероиде, ещё не облюбованном поселенцами.
На самом же деле в трюме транспорта покоился «Сверхсветовой». С ним прибыл и экипаж, который должен был повести корабль к звездам.
Тесса Уэндел, родившаяся в космосе, несмотря на проведенные на Земле восемь лет, чувствовала себя уверенно, как и подобает поселенке. Но Крайл Фишер, который тоже не был новичком в космосе, ощущал некоторое беспокойство.
Напряженность на борту транспортного корабля создавал не только окружающий космос.
— Тесса, я уже не могу больше ждать, — как-то раз сказал Фишер. — Столько лет прошло. «Сверхсветовой» наконец готов, а мы всё ещё здесь.
Уэндел задумчиво смотрела на него. Нет, не этого она ждала. Ей хотелось покоя, отдыха для мозга, переутомленного сложной работой, — чтобы вернуться к работе с новыми силами. Она надеялась, что Фишер поймет её, — но, как оказалось, напрасно.
Она поняла, что привязалась к нему и его проблемы стали и её проблемами. Крайл ждал годы, но это ожидание, несомненно, окажется напрасным. Потому-то она и пыталась время от времени окатывать его ледяной водой, пыталась охладить его желание встретиться с дочерью, но ничего не добилась. Мало того, за последний год Фишер ещё более утвердился в своем оптимизме, но о причинах такого воодушевления не мог сказать ей ничего убедительного.
Приходилось утешаться тем, что Крайл тосковал не о жене, а о дочери. По правде сказать, Тесса не могла понять тоски о ребенке, которого в последний раз Фишер видел младенцем, — но он ничего не хотел ей объяснять, а она не стремилась испытывать его терпение. Зачем? Тесса была уверена, что ни дочери Крайла, ни Ротора давно нет на свете и если возле Звезды-Соседки им по чистой случайности удастся обнаружить беглое поселение, то оно окажется гигантской гробницей, космическим летучим голландцем.
Уэндел захотелось успокоить Крайла.
— Знаешь, — ласково сказала она, — осталось подождать ещё месяца два — не больше. Мы ждали годы — уж два-то месяца как-нибудь переживем.
— Я столько ждал, что эти месяцы просто не выдержу, — буркнул Фишер.
— Крайл, нужно держать себя в руках, — проговорила Уэндел. — Придётся смириться. Всемирный конгресс просто не позволит нам отправиться раньше. Поселения следят за каждым нашим шагом. Они уверены, что мы летим именно на Марс. Было бы странно, если бы они думали по-другому. Ведь им известно, что Земля не преуспела в области космических исследований. Если за два месяца они не заметят ничего особенного, то с удовольствием сделают вывод, что у нас какие-то сложности, — и перестанут одаривать нас своим вниманием.
Фишер сердито покачал головой.
— Кого волнует, что они знают о нас? Мы улетим и вернёмся, а им на разработку сверхсветового звездолёта потребуются годы… Да к тому времени у нас будет целый флот таких кораблей, вся Галактика будет открыта для нас.
— Не обязательно. Копировать легче, чем создавать заново. А правительству Земли, утерявшей инициативу в космосе после создания поселений, необходим безоговорочный приоритет — по психологическим соображениям. — Она пожала плечами. — К тому же нам нужно время, чтобы провести кое-какие испытания «Сверхсветового» в условиях невесомости.
— Неужели когда-нибудь настанет конец этим испытаниям?
— Не будь таким нетерпеливым. Техника новая, неопробованная, настолько не похожая на всё, чем прежде располагало человечество, что от новых проверок не следует отказываться, тем более что мы точно не знаем, как именно будет влиять интенсивность гравитационного поля на вход в гиперпространство и выход из него. Серьёзно, Крайл, не стоит обвинять нас в излишней осторожности. В конце концов, только десятилетие назад сверхсветовой полёт считался теоретически невозможным.
— Даже осторожность может оказаться чрезмерной.
— Возможно. Кстати, мне решать, когда можно заканчивать подготовку, и уверяю тебя, Крайл, тянуть время мы не будем. Я не сторонница промедления.
— Надеюсь.
Уэндел с сомнением поглядела на него. Придётся всё же спросить.
— Крайл, в последнее время ты сам не свой, уже два месяца тебя словно сжигает нетерпение. Мне казалось, что ты уже успокоился, а ты снова места себе не находишь. Что-нибудь случилось? Такое, о чём я не знаю.
Фишер разом притих.
— Ничего не случилось. Что вообще могло случиться?
Уэндел показалось, что он успокоился слишком быстро.
Его невозмутимость выглядела неискренней.
— Я спрашиваю тебя как раз о том, что могло случиться, — сказала Уэндел. — Крайл, я предупреждала тебя, что мы или найдём мертвый Ротор, или не найдём его вовсе. Мы не найдём тво… не найдём там никаких обитателей. — Он не ответил. — Или я не предупреждала тебя об этом?
