Евгений Лотош - Несомненная реальность

— Ну нифига ж себе… — ошарашено пробормотал начальник Канцелярии. — Ну, Олежка, ну, параноик…

— Ты мне потом расскажешь, какой я параноик, — немного виновато хмыкнул Олег. — Извини, но я решил перестраховаться.

— Да уж расскажу, будь уверен, — скривился Бирон. — И что? Ты намерен прорываться? Туда вообще-то полторы тысячи километров по шоссе, если ты не забыл. По очень хреновым шоссе.

— Не забыл, — Олег уперся в него жестким взглядом. — И, предупреждая твой следующий вопрос, в правительственный аэропорт я прорываться тоже не намерен. Я не собираюсь убегать и прятаться.

— Тогда что же? — хрипло осведомился Шварцман. — Ты, Олежка, случайно не собираешься грудью на разрядники и пулеметы лезть в надежде, что солдаты не станут стрелять в Народного Председателя?

— Я что, так похож на идиота? — осведомился Народный Председатель. — Нет, господа, я не намерен лезть грудью на пулеметы. Но в идущей игре есть еще кое-что, о чем вы, как и наши противники, напрочь запамятовали.

Поскольку в течение следующих секунд никто не рискнул нарушить недоуменное молчание, Олег продолжил:

— Моя нынешняя должность называется «Народный Председатель». Обращаю ваше внимание на определение «Народный». До сих пор приставка являлась чисто формальной. Но, думаю, настало время формальность исправить.

— Ты свихнулся, — безапелляционно заявил Бегемот. — Ты что, хочешь устроить какие-то досрочные выборы? Слушай, тебе, кажется, пора немного поспать. Всю ночь на ногах…

Олег сверкнул на него таким огненным взглядом, что начальник Канцелярии поперхнулся и замолчал.

— Нет, господа, никаких выборов. Я намерен призвать народ самостоятельно выбрать, с кем он – со мной или со старой сволочью.

— Точно, свихнулся, — резюмировал Павел. — Как ты это сделаешь? Выйдешь на улицу и начнешь кричать во все горло?

— Телецентр, — коротко сказал Олег.

— Он наверняка контролируется солдатами!

— Значит, надо его отбить.

В комнате опять воцарилась тишина.

— Господин полковник, — обратился Олег к начальнику охраны, — вы можете оценить наши шансы силой оружия проникнуть в телецентр и выйти в эфир?

— Шансы… — Безобразов глубоко задумался. — Шансы… Не знаю точно, шеф. Нельзя что-то оценивать, не имея информации. Но если фантазировать в рамках разумного, то попытаться можно. Вряд ли телецентр охраняется большим количеством солдат. Думаю, максимум полста человек на все про все, а то и меньше, причем значительная часть должна сосредотачиваться у входа, в вестибюле и на первом этаже. Я бы лично не стал отвлекать на его охрану больше полуроты в ситуации, когда силами двух-трех дивизий нужно блокировать большой город, да еще и удерживать от прорыва целую дивизию противника. Если прорвемся через первый этаж к телестудиям… и если найдем работников телецентра способных и желающих нам помочь… почему бы и нет?

— Нет, вы оба точно свихнулись, — с досадой сплюнул Павел. — Олежка, ты что, не понимаешь, что тебя просто пристрелят? Тебе же одной шальной пули хватит, одного случайного разряда!

— Как и любому другому, — пожал плечами Народный Председатель. — Но вообще-то заземленные бронежилеты никто не отменял. А что, у тебя есть лучший вариант… господин хитроумный начальник Канцелярии?

Бирон откинулся на спинку стула и застонал.

— Вот и славненько. Ты в любом варианте сидишь в Резиденции. Вы с господином Шварцманом остаетесь здесь и пытаетесь координировать то, что еще можно координировать. Если что – отомстишь за меня вражинам страшной мстёй. Ну, а мы с Жоэлем Ивановичем еще раз посетим телестудию. Господин полковник, есть из здания какие-то еще выезды помимо тех, что ведут на площадь, и о которых, есть шанс, они не знают? Наверняка есть, не отпирайтесь…

Кортеж на полной скорости несся по вымершим ночным улицам. «Серый» автомобиль Народного Председателя несся впереди. Слева и чуть отставая пристроился спецавтомобиль с начальником охраны. Безобразов согласился, что сверхпрочный «серый» должен идти впереди, но категорически отказывался допустить в него Олега. Сдался он только под угрозой немедленного увольнения – Народный Председатель из упрямства решил, что именно в первой машине его место, и отказываться от своего решения не намеревался. Через две минуты препирательств со спиной решительно шагающего к гаражу Олега присутствующие обменялись беспомощными взглядами и заткнулись.

— Въезды на площадь перед телестудией наверняка перекрыта, — объяснял полковник на кратком собрании телохранителей, отобранных для операции. — Если просто мешками с песком, нам повезло – «серая» машина снесет их не хуже бэтээра. Но наверняка там стоит и защита против колесных и гравимашин. Вряд ли против гравиподушки они применят что-то более серьезное, чем стандартную «цепочку». Что с ней делать – вы знаете. Кучер, ты ведешь «серую». На всякий случай сразу после прыжка через шипы и «цепочку» вставай на колеса. Вопросы?

Никто не откликнулся.

— У меня два слова, — куда спокойнее, чем он себя чувствовал, произнес Олег. Безобразов коротко кивнул.

— Ребята, — повернулся к охранникам Олег, поправляя тяжелый бронежилет, натирающий подмышками. Из-за скребущих по полу цепочек заземлений он чувствовал себя клоуном в цирке. — Я знаю, что ваша работа – совсем другая. Вас не нанимали штурмовать захваченные противником здания и воевать с регулярными войсками. Но от нашей вылазки зависит не только моя судьба. Что станет с Ростанией, зависит от того, смогу ли я сегодня выйти в эфир на полчаса. Только полчаса, не больше. Прошу, дайте мне их. Я… — он осекся, обводя глазами людей, которым, возможно, предстояло умереть в ближайшие часы. — Спасибо, что вызвались добровольцами.

Он резко отвернулся и начал неуклюже забираться на свое место, путаясь в цепочках.

Мешков с песком на въезде на Черемушинскую площадь не оказалось. Позади легких переносных барьеров поперек брусчатки тянулись только переплетенные разноцветные полоски стандартных полицейских «цепочек» с угрожающе торчащими вверх противошинными шипами. Олег мысленно выдохнул. Положили вместо них «гадюки», всаживающие в движущуюся над ними массу мощный электроразряд, пришлось бы высаживаться перед барьерами и бежать через наверняка простреливаемую площадь. Но справляться с «цепочкой», просто сжигающей работающую гравиподвеску, водители Службы охраны умели великолепно. Особенно – в спецмашинах, рассчитанных на преодоление именно таких низкоуровневых ловушек.

В метре от перегораживающего дорогу барьера тонкое зудение гравиподушки внезапно прервалось, и у Олега чуть не заложило уши от внезапно наступившей тишины. Тут же мощный пинок «скакуна» чуть не заставил его позвоночник сложиться, как гармошку. Подлетев не менее чем на метр, «серая» машина высоко в воздухе прошла над «цепочкой», и тут же ожила колесная подвеска, принявшая на себя всю тяжесть плюха о землю. Четверть секунды спустя даже сквозь звукоизоляцию донесся отвратительный скрежет ломающихся о камни опор спецмашины Безобразова, но водитель, пока машина находилась в воздухе, успел заново раздуть отключенную перед «цепочкой» гравиподушку и не сесть на эмиттеры. В течение трех секунд прыжок повторили остальные машины. Судя по звукам, опор лишились еще две, но прочие, похоже, даже не зацепили брусчатку. Задевшие землю машины пару мгновений шли юзом, пока водители пытались справиться с управлением, но потом выправились, и ко входу в телестудию кортеж подлетел как единое целое.