Юрий Шушкевич - "Вексель Судьбы" (книга первая)

* * *

Пройдя от пункта пропуска шагов двести по натоптанной тропе, ведущей через высокие заросли лещинника, Алексей и Мария оказались на открытой прибрежной террасе, несколькими протяжёнными уступами нисходящей к реке. Вряд ли открывавшаяся впереди тёмная лента, лениво переливающаяся в свете вечернего солнца, была Дунаем -- скорее всего, они вышли к долине старого русла или к одному из дунайских рукавов. Как только прекратился шум от шагов, то сразу наступила оглушительная тишина. Густой запах травы, скопившийся в безветренном воздухе, слегка пьянил. Несколько раз из зарослей раздался скрипучий крик коростеля, однако тотчас же пресёкся, словно не смея нарушить царящего вокруг сосредоточенного покоя.

-- Где же все? -- спросила Мария растерянно.

-- Действительно, странно, -- согласился Алексей, невольно понизив голос до шёпота. -- Может быть, только собираются подойти... Или мы взяли неверный путь.

Ещё немного постояв и осмотревшись по сторонам, Алексей ужу собрался было двинуться назад, как услышал сзади гул шагов и сухой треск веток под ногами.

Со стороны лещинника к ним направлялась внушительная колонна людей в белом. Алексей с Марией отошли с тропы, чтобы пропустить идущих. Но как только колонна поравнялась, они немедленно ощутили на себе пристальное внимание многих десятков мужских и женских глаз, а поднявшееся движение воздуха стало доносить ароматы парфюма, перебивающиеся с запахом разгорячённых быстрой ходьбой человеческих тел.

-- Marschieren mit uns! -- послышался обращённый к ним громкий возглас, и буквально сразу чья-то рука мягко, но властно повлекла Алексей к проходящей мимо шеренге.

-- Suive-moi, Maria!.. -- Алексею ничего не оставалось, как подчиниться этой воле и увлечь Марию следом за собой.

Они оказались в колонне, сплошь состоящей из людей более чем солидного возраста, одинаково подтянутых, стройных и дышащих если не здоровым духом молодости, то бодрящим слитым осознанием телесной крепости и жизненного успеха. У мужчин под просторными туниками легко угадывались загорелые прямые спины и сохраняемые в отличной спортивной форме плечи, а кожа идущих рядом женщин была доведена до идеала упругости, прочности и мягкого матового блеска, словно у дорогого шёлка.

Плотная марширующая толпа быстро разъединила Алексея и Марию по разным шеренгам.

Соседом Алексея оказался немного странноватого вида господин с длинной и неопрятной бородой, состоящей из прядей самой различной длины, одна часть которых заворачивалась и переплеталась в районе шеи, а другая спускалась едва ли не до живота. Если бы не въедливые умные глаза, взгляд которых передавал отсвет тлеющего в их глубине огня, его вполне было бы принять за какого-нибудь эксцентричного художника.

Незнакомец на английском языке поприветствовал Алексея и поинтересовался, почему he wears casual, not special clothes.

Алексей, спросив разрешения перейти на французский, ответил, что приглашён сюда вместе со своей подругой месье Каплицким в качестве гостей.

Услышав про Каплицкого, бородатый сосед дал понять, что исключительно высоко ценит факт подобного приглашения и чрезвычайно рад "видеть новые лица в наших рядах". Кто-то другой, шествующий рядом и слышавший ответ Алексея, также выразил нечто вроде полного расположения. Поэтому очень быстро между шагающими в шеренге завязался вполне непринуждённый разговор, из которого Алексей почерпнул много нового и любопытного.

Бородач почему-то счёл нужным начать с того, чтобы не без гордости поведать о своём возрасте -- ему было под семьдесят -- и об отменном здоровье. Затем он рассказал, что последнего времени возглавлял крупную международную авиакомпанию, а теперь ему предстоит потрудиться в должности либо министра культуры, либо еврокомиссара. Вопрос о месте предстоящей работы до конца пока не прояснён, однако в том, что он будет решён по одному из названных вариантов, -- сомнений не может быть никаких. Сосед бородача, шагавший от него по правую руку, в основном восторженно поддакивал, слегка шепелявя, а о себе невзначай сообщил, что имеет отношение к науке, в прошлом году удостоился престижной международной награды, а в ближайшие тридцать пять-сорок лет собирается возглавить первую колонию европейцев на Марсе или на Луне.

Алексей высказал свое восхищение возможностью находиться рядом с такими знаменитыми людьми и не желая углубляться в дебри современной политики и космологии, попросил поподробнее рассказать о том, что именно предстоит увидеть этим вечером.

-- Ne pas voir, mais ressentir! -- с твёрдостью в голосе поправил его бородатый, делая особый акцент на слове ressentir, а шепелявый покоритель планет с готовностью его поддержал.

Хотя Алексей уже и начал понемногу догадываться, что под покровом сумерек и предстоящей ночи на дунайском берегу предстоит нечто фривольное, рассказ будущего министра о предстоящих событиях явился для него подлинным потрясением.

Тот поведал, что уже несколько лет избранные участники программы, реализуемой командой Каплицкого, имеют возможность предаваться наслаждению в компании себе равных сильных мира сего, располагая правом не просто выбрать любого партнёра, но и едва ли не официально заключить нечто вроде гражданского брака на предстоящий период. Сколько времени этот союз продлится -- значения не имеет, но, как правило, он длится порядка года. "За год даже такие не нуждающиеся ни в чём люди, как мы, начинаем друг другу надоедать, и личная жизнь требует перезагрузки", -- резюмировал бородатый.

-- Но насколько подобная практика соответствует общественному благу? -- спросил у него Алексей, определённо стесняясь собственной наивности.

-- Наша жизнь сама по себе есть bien public, -- с абсолютным спокойствием прозвучало в ответ. -- Мы призваны обеспечивать функционирование современного общества, управление которым сегодня требует совершенно других, немыслимых ранее практик и способностей. Поэтому мы же и вправе раздвигать для себя рамки дозволенного. Ошибка многих и ваша, в том числе -- вы уж не обижайтесь! -- состоит в том, что вы пытаетесь применить к нам устаревший шаблон личной жизни.

Алексей слушал внимательно и сосредоточенно. Бородач, похоже, тоже был не прочь скоротать дорогу за разговором с любознательным неофитом.

-- Судите сами, -- продолжал он объяснять спокойно и немного вальяжно. -- Традиционная семья создавалась с целями деторождения, выживания в условиях риска нужды или гибели одного из супругов на какой-нибудь очередной из войн, а также с целью юридического оформления наследства. Однако сегодня всё это не актуально. Лучшие дети зачинаются под контролем генетиков и рождаются специально подготовленными суррогатными матерями. Случайной смерти никто не боится -- по крайней мере, среди нас. Вопросы наследования в нашем кругу также неинтересны, поскольку материальные потребности здесь удовлетворены, а наследовать статус и власть -- нельзя. К тому же нашу жизнь, вы наверное это знаете, передовая медицина теперь делает здоровой и страшно продолжительной. От подобного подарка отказаться трудно, однако ещё труднее, согласитесь, обрекать себя на семейный союз, который может продлиться неприлично долго.