Аврам Дэвидсон - ФАТА-МОРГАНА 7 (Фантастические рассказы и повести)
— Подтверди передачу планеты. Пусть забирает ее, — сказал Джаред Джиллу.
Джилл поднялся и подошел к передатчику, чтобы передать Кэйн флоту с Буниана IV, висящему за пределами действия детекторов завоеванной планеты.
Ирина смотрела, как чужие корабли входят в атмосферу ее планеты, потом отвернулась.
Вновь взглянув на экраны, она встретилась взглядом с Джаредом.
— Нужно было позволить убить меня, — сказала она низким бесстрастным голосом. — Пока я жива, ты не будешь в безопасности ни секунды.
Джаред отложил оружие.
— Ты поговоришь с моим другом, — сказал он и повернулся к ней Спиной.
Когда они вернулись на базу, она попыталась убить его сразу, как только сняли ремни. Разумеется, неудачно. Джилл успел ввести ей снотворное в момент, когда она начинала бить экраны.
Проснулась она в кресле, глубоко внутри спутника, перед огромным металлическим мозгом.
Машина доказала ей, что Джаред платит за свои завоевания гораздо большую цену, нежели любой из его клиентов. Она открыла в ее мозгу каналы, до сих пор блокированные воспитанием, возрастом и преданностью.
Теперь Ирина знала, кто такой Джаред и чем он на самом деле занимается…
— Это была благородная, самоубийственная идея, — сказала машина. — С самого начала она была обречена на поражение, и лишь после создания меня появилась тень шанса. Двадцать два года прошло с тех пор, и теперь эта тень превратилась в вероятность. Мир во Вселенной, миры, объединенные взаимным уважением и этикой, — сейчас это уже возможно. Мы завоевывали каждую планету так, чтобы гарантировать клиентам Джареда власть над нею, но не полную и окончательную, а выбор планет определялся генеральным планом. Благодаря этому, когда придет время, все элементы головоломки образуют одно целое. Большую гуманистическую структуру. Не такую, как все эти Братства и Общества, а такую, что действительно будет служить каждому существу лично и всем мирам в целом.
Ирина, уже не Первая на Кэйне, слушала. Разум ее был открыт для правды, и сейчас она впитывала эту правду.
— Джаред одинок. Он должен быть одинок, поскольку знает, что план можно реализовать только в одиночестве. Если ему не удастся или он умрет, не закончив работу, его имя останется в памяти миллионов людей как имя самого страшного убийцы, когда-либо появившегося во Вселенной. Дополнительная задача для меня — это поддержание его в здравом уме, защита его порядочности и прежде всего жизни. Любая плата, которую от принимает, служит плану. Даже ты. Особенно ты.
Ирина встала.
— Не только как его женщина, — добавила машина, — если решишься ей стать, но как возможный продолжатель его дела. И конечно, как мать его детей, которые пойдут дальше.
Она вернулась в город, где ее ждал мексль.
— Останешься? — спросил он.
— Останусь, — ответила Ирина, заколебавшись, словно хотела еще что-то сказать, но так и не решилась.
Джилл проводил ее к нему в комнату, где он спал, и оставил там, смотреть, как Джаред мечется во сне, и мрачно размышлять о смерти и безнадежности. Она смотрела, понимая, что никогда не полюбит этого человека. Невозможно любить того, кто показал тебе те двести экранов. Однако она хотела с ним остаться и шептала слова, которых не смогла сказать Джиллу:
«Почему должно получиться у этого бога, если все остальные потерпели поражение?»
Но в пустом пространстве космоса не было ответа, а только немое ожидание миллионов планет, мечтающих стать частями единого целого или проклинать во веки веков имена тех, кто убивал миры ради наживы.
(Перевод с англ. Н.Гузнинова)
Рон Уэбб
ДЕВУШКА С ГЛАЗАМИ ЦВЕТА ВИСКИ
Впервые я познакомился с Джинной за бутылкой выдержанного виски в моей квартире. А перед этим я нашел ее в баре. Впрочем, давайте я все объясню. Видите ли, все это началось в «Файв-О-Клок-Клаб» около часа ночи — мой день рождения уже начался.
Я сидел в баре один. Со своей крошкой я поцапался и теперь изливал душу Элу, бармену. Я сказал ему, что сегодня у меня день рождения и как противно, что рядом нет девчонки, чтобы отпраздновать его как следует. И тогда Эл сказал: «Надо же такому случиться, Дэнни» и ушел в заднюю комнату.
Через минуту он вернулся со старой запыленной бутылкой, которую спер из запасов своего босса.
— Это тебе, — сказал он. — Поздравляю. Старик не заметит пропажи. Он заказывает это пойло ящиками из-за границы, а в год открывает всего бутылку или две.
Я сдул пыль с этикетки, но там все было написано на непонятном языке.
— Что это? — спросил я.
— Виски. По крайней мере, мне так сказал старик. Здесь он никогда его не открывает. Забирай бутылку домой и забудь обо всем. Я закрываюсь.
И я пошел домой.
Я поставил пластинку с душещипательным блюзом, открыл пробку и кинул в бокал пару кубиков льда. Я наклонил бутылку, но оттуда ничего не вылилось. Я уже совсем пал духом, как вдруг — что я вижу, — из горлышка высунулись маленькие пальчики. Потом оттуда вырвался клуб дыма и вылезла крохотная девушка. Этакая голенькая крохотулечка.
— Я Джинна, — сказала эта маленькая куколка.
— А я сошел с ума, — ответил я. И тут она стала расти, как Алиса в Зазеркалье, пока не превратилась в аппетитную красотку лас-вегасского типа. Высокая, ногастая, с умопомрачительным верхним ярусом. А глаза — цвета янтарного виски. В тон волосам.
Я так понял, что тут какой-то фокус с зеркалами или что-то вроде этого. То есть, я хочу сказать, — кто может ожидать, что из бутылки вылезет такая роскошная куколка. Минуту она стояла на кофейном столике. Вид у нее был заспанный.
Но выглядела она, как настоящая. И пахла, как настоящая — терпко и сексуально, с ароматом выдержанного виски. Может, это и рекламный трюк, но меня это мало волновало.
— Давай помогу тебе сойти, — сказал я, протягивая ей руку.
Сонное выражение слетело с ее лица, и глаза расширились. Вскрикнув, она соскочила со стола, столкнув при этом бутылку, и помчалась в ванную. Я догнал ее прежде, чем ей удалось захлопнуть дверь. Схватив полотенце, она обмотала его вокруг бедер.
— Не прикасайся ко мне, — сказала она и выскочила из ванной. Полотенце размоталось, обнажив ее роскошную попочку с симпатичными ямочками. Ямочки прыгали вверх-вниз, когда она бежала в гостиную. Там она села на диван и накрылась полотенцем.
— Я буду кричать, — предупредила она.
Решив, что сдержанность мне не помешает, я уселся в противоположном углу комнаты. В конце концов, мы еще не познакомились. А Джинна, судя по всему, отличалась застенчивостью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});