Евгений Гуляковский - Чужие пространства

- Здесь этого не видно. Возможно, они побежали проверить.

Я улыбнулся. Юноша вызывал у меня симпатию. Едва избавившись от плена и грозящей ему гибели, он уже пытался шутить.

- В какую страну лежал твой путь? - Худое, измученное лицо юноши выглядело бледным и осунувшимся.

- Я собирался идти на запад, но теперь мы пойдем к твоим соплеменникам.

Возможно, они мне помогут. Кажется, у нас общий враг. Среди вас есть воины?

- Воинов у нас достаточно. Все годы, что я себя помню, мы только и делали, что отражали непрерывные атаки слуг Арара и боролись за свою жизнь.

- На Адре слишком много скопилось зла.

- Еще до того, как пустынники во второй раз взяли нас в плен, мы окончательно заблудились. В этом мраке нужны особые глаза и нюх, чтобы находить дорогу.

Я не знаю, сумею ли отыскать наше поселение.

- Может быть, нам поможет карта? Ты знаешь, что это такое?

- Конечно. Но откуда она у тебя? Ведь ты говорил, что совсем недавно оказался в нашем мире? Я улыбнулся.

- Карта у меня есть. Но как найти на ней место, где мы сейчас находимся?

Лан и Листред склонились над планшетом картографических снимков. Я подробно объяснил им, как выглядят различные объекты: море, песок, лесные заросли, не слишком надеясь на успех. Но мои новые знакомые оказались достаточно смышлеными людьми. Больше всего меня поразила Листред. Эта маленькая, похожая на школьницу пигалица, со смешной челкой и большими темными глазами, вдруг сказала:

- Я думаю, сейчас не стоит изучать географию. Нам нужно уходить. Все равно куда.

Мы потом выберем правильное направление. Где-то неподалеку расположился на отдых основной караван пустынников, я слышала, как они об этом говорили. Они могут вернуться сюда с подмогой. Пустынники никогда не выпускают пленников, они забудут свой страх и снова нападут на нас.

- Ты сможешь управлять этим животным? - спросил я Лана.

- Не думаю. Хрумы подчиняются только своему хозяину.

- Пешком по песку мы будем продвигаться слишком медленно. Без воды и пищи в пустыне вообще нечего делать, так что этому хруму придется изменить свои привычки.

В конце концов мне удалось сдвинуть с места упрямое животное. Вместо окриков и побоев я погладил отвратительную слюнявую морду монстра и отыскал для него в тюке подходящее лакомство. Лану не приходило в голову, что с животными можно наладить взаимопонимание подобным образом, и он смотрел на меня с нескрываемым восхищением.

Мы потеряли слишком много времени на разговоры и сборы. В конце концов, Листред оказалась права. Пустынники нагнали нас через несколько часов.

Они атаковали, как и в прошлый раз, без единого звука. Перед нами вынырнули из темноты пять или шесть носорогоподобных животных, каждое из которых несло на своей спине не меньше десятка воинов.

Я все время ожидал атаки и поэтому не отрывал глаз от дороги, стараясь не пропустить ни одного подходящего для обороны изменения местности. Мы только что проехали крутой спуск, и я, резко повернув хрума назад, погнал его к берегу.

Здесь среди совершенно отвесных скал к морю спускалась единственная узкая тропа.

Животное слушалось меня беспрекословно. Почувствовав опасность, хрум побежал значительно быстрее. Расстояние между нами и нашими преследователями увеличилось. Несколько стрел просвистели совсем рядом, но затем стрельба прекратилась. Мы оторвались, и стрелять из луков при такой дикой скачке в темноте стало бесполезно.

Я хотел пропустить хрума с поклажей вперед, а самому, встретив наших противников на узкой тропе, показать им еще раз, на что способна ситрилоновая защита.

Наконец у меня появилось время надеть и как следует закрепить застежки шлема.

Мы мчались к морю, вздымая тучи песка. Казалось, хрум в меру своих сил старался мне помочь. Благодаря ему мы добрались до спуска на несколько минут раньше наших преследователей, и я успел заблаговременно отправить вниз весь наш драгоценный груз воды и пищи. Оставив все это под присмотром Листред, я вернулся на тропу.

Лан, несмотря на мои уговоры, остался со мной. У него не было защитной одежды, и я сильно сомневался в том, что его помощь окажется существенной. Правда, он подобрал на месте стычки с пустынниками хорошее копье и кинжал, но мне вовсе не хотелось потерять в неравном ночном бою своего единственного соратника.

Пустынников пугал белый цвет и неуязвимость ситрилона, я решил до конца использовать это обстоятельство и снял с себя всю верхнюю одежду, оставшись в белом трико. Сейчас мой силуэт на фоне темного моря и скал стал хорошо виден. Я понимал, что представляю собой прекрасную мишень, и специально вышел на открытое место, позаботившись лишь о том, чтобы за спиной была надежная опора.

Первая стрела не заставила себя ждать, я почувствовал ее удар, отбросивший меня к скале. Стреляли, скорее всего, из арбалета, потому что отскочивший бронзовый наконечник расплющился и раскалился. Пока я рассматривал стрелу, вторая и третья ударили рядом со мной в камень. Наверху раздались пронзительные крики нападающих, в которых слышался откровенный ужас.

- Они кричат, что у белого демона нет головы. Они боятся спускаться, перевел мне Лан. Я представил, как выгляжу в ослепительно белом трико и черном, невидимом в полумраке шлеме.

- Скажи им, что белый демон не любит ждать. Спроси, почему они не идут?

Лан выкрикнул несколько фраз на гортанном языке пустынников, и вопли наверху усилились. И тут я заметил, что огромный камень, нависший над тропой в самом начале спуска, зашатался. У меня еще было несколько мгновений для того, чтобы отскочить в сторону, но Лап стоял прямо подо мной, ему некуда было скрыться... И я остался на тропе, вжавшись плотней в утес позади себя. Я понимал, что сильно рискую. Одного хорошего каменного осколка, случайно попавшего в голову, было бы вполне достаточно, чтобы покончить со мной. Стальной шлем - плохая защита от удара такой глыбы. Но отступать было уже поздно.

Валун несся прямо на меня, с каждой секундой увеличивая скорость. Удар был страшен. Лавина осколков взметнулась во все стороны. Камень врезался мне в грудь и раскололся на несколько частей. Однако костюм выдержал и это. Боли от удара я не почувствовал, лишь ощутил мгновенную скованность движений, которая всегда появляется в ситрилоне после таких напряжений. Потом пришла удушливая волна жары. Энергия удара превратилась в тепло, и вокруг меня поднялось целое облако пара. Я представил, какое впечатление произвело все это на моих противников и, стряхнув с себя каменное крошево, медленно, не скрываясь, пошел по тропе.

Поднявшись на верхнюю террасу, я не обнаружил там никого. Пустынники бежали во второй раз.