Евгений Торопов - В мире хищных зверей

- В Соты? - спросил рыжебородый.

Егор подумал.

- Да.

- Вот вишь - ЧУТЬЕ! Это тебе не чих. Тодысь нам по пути.

В целом спутник оказался неразговорчивым, а так как и Егор отмалчивался, слышалось только шарканье четырех подошв об асфальт. Так миновали квартал.

- Ну рассказывай, - наконец потребовал бородач.

- Что?

- Как звать, сколь лет. Рассказывать неча?

- Егором зовут, - сказал Егор.

Они снова помолчали.

- Откель?

- Понимаете... Понимаешь - сам не знаю. Я прошлого не помню, очнулся в лесу и пришел сюда вот.

Бородач хмыкнул.

- Сперва я подумал... будто я посторонний для этой планеты: что я Наблюдатель, или выполняю задание; потом что меня из райского места в качестве наказания; и что из будущего; и что сотворенный воображением чего только я не придумал, но не было ощущения Правды. Только потом, собрав первые впечатления, понял что скорее всего был болен.

Спутник лениво насвистывал себе под нос. Сказал:

- Наверное. Кто еще спросит, ты так подробно не рассказывай, а только: "С мозгами не в порядке" - и баста. А меня Косяком зовут.

- Приятно познакомиться.

- Угу. Приятно. А вот скоро и придем, осталось у моста под откос спуститься.

Они спустились вниз по улице и очутились на широкой длинной набережной площади, утопающей противоположным концом в густо сиреневых тонах накатывающейся ночи. Влево с дороги сбегали частые спуски к реке: тропиночки и крутые бетонные автомобильные съезды, маскировавшиеся плотным кустарником. В противоположной от реки стороне вверх по склону холма размещались друг к другу вплотную приставленные зданьица, построенные еще невесть в кои века и кем. На площади было людно. Желтые, обрамленные витым чугуном фонари конкурировали освещением с большими витринными окнами прилегающих к площади рестораций, игорных домов, борделей, с огнями неоновой рекламы, с остатками солнца, с мрачным именно сегодня месяцем, выбравшемся из-за верхушек деревьев далекой тайги. Публики было изрядно, причем невиданная роскошь и невиданная нищета мирно соседствовали, держась, правда, по отдельности разноцветными пятнами, между которыми вместо границы держался четко очерченный вакуум. У "крутоголовых" был свой уголок площади, который они "застолбили" еще давно, там они собирались в стайки и решали свои проблемы. Типари тусовались ближе к реке и к обрыву, а в одном месте так даже у них были установлены спортивные снаряды для тренировок. На этой Площади свято блюли Пакт о ненападении, и разборки претензий группировок друг к другу очень неодобрялись. Время от времени видны были прогуливающиеся полицейские патрули.

Лидеры групп в парадных костюмах и миллионеры, президенты фирм и отцы мафий забавлялись в казино и салунах - об этом свидетельствовала заполненная отборными авто охраняемая автостоянка. Они миновали еще одну тусовку - блаженных транссексуалов, нарядившихся как на маскарад: королевские одежды с обильными кружевами, невероятные парики, брюки в обтяжку, сверхдлинные и мини-юбки.

- Саундеров, - буркнул Косяк, - слава богу, выгнали, а то больно шумно было. И этих тоже - на мотоциклах.

Им надо было идти на самый конец площади, теперь это Егор понял. Там под навесом были сколочены длинные деревянные лавки, а на лавках сидели, но больше лежали грубые серые тела, и редко кто из них был укрыт пожульканным покрывалом. Естественные стены с трех сторон образовывал густой кустарник, так что эта часть площади сужалась и образовывала тупик. Впереди лавочек на подобии арены горел костер и копошились люди.

"Бродяжки, - подумал Егор. - Когда-то я считал, что никогда в жизни не стану бродяжкой, пока есть руки и голова. Оказывается, помимо них нужна еще и ориентация на местности для самоутверждения на этой земле".

- Слышь, Егор, - проговорил Косяк. - Коли водятся монеты, то можешь в избе заночевать. Я знаю тут одну, - он показал на склон холма, - недорогую хижину. Благодетельница наша, особенно в холода. Без еды, конечно, все свое - только угол и кров, зато ветер не поддувает. А вообще-то, что здоровому лета бояться - не зима, понятно, перекантуешься, пообживешься, может и выскочишь с ямы.

- С какой ямы? - рассеянно спросил Егор.

- Слышь, Егор, мне надобно в одно место сходить, а ты устраивайся.

И Косяк внезапно покинул его, а Егор продолжал по инерции идти в том же направлении. Его организм засыпал.

Он встряхнулся.

Толпа у костра бурно захохотала и он приблизился к ним. Лица сидящих кружком казались выветренными или красными от водки, страшными или смешными, но непохожими, а верховодил над всеми некто Аугусто.

- Красавица Изергиль, - вспоминал он какую-то шутку. - Обхихикаться можо.

И все чему-то смеялись.

- Когда я служил в войсках - это Соломенский округ, поселок Недоделкино, километров сорок от Багадага и все низиной, низиной, дорога хреновая, не вылезешь, если развезет, и по камышам, но это когда подъезжаешь к "точке", а до поселка отличнейшая. Во-от. Для танков-то не проблема. Там у нас еще все говорили, молодые были: "Не плюй в колодец. Стоя над ним ты можешь простудиться". Во-от. А у нас офицер классный был представляешь, анекдоты выдумывал и нам на пробу подсовывал.

И Аугусто стал пересказывать похабные, омерзительные анекдоты, которые у них выдумывал классный офицер.

Тут к костру неторопливо приблизился полицейский.

- Огонь бы затушить полагается, братишки.

- Холодно, - послышались выкрики.

- Мы тихонько будем, смирно...

- Какие-то претензии еще!..

- Ничего не знаю, - твердо настаивал полицейский. - Здесь жечь нельзя и я вам на исправления даю полчаса, - и отошел.

Никто тушить и не собирался, понятно. А бродяжки продолжали себе травить разухабистые анекдоты, каждый из которых был в диковинку Егору и бил хлесткой плетью по слуху и по его хрупкой, но духовности. Каждый. Плетью. Словно сговорились. Плетью. Плетью. Вжжи-и-жих.

- Эй, паря, - окликнули Егора, - я правда не видел тебя прежде, теперь твоя очередь.

- Точно, новенький нам расскажет что-нибудь новенькое.

- Мне нечего рассказывать, - почти с испугом сказал Егор.

- Брешет, плешивый! Всякому что вспомнить есть.

Говоривший подразумевал исключительно острое, животное - бабы, водка, - и, говоря, едко подхихикивал напополам с кашлем.

- Мне нечего... У меня с головой... я болен, у меня нет ничего такого, - со страхом отпирался Егор.

- Вспомнил, балда стаеросовая! - вдруг воскликнули из полутьмы, все посмотрели в его сторону и огонь тоже, огонь выхватил ржавое, исковерконное многостраданием лицо.

Лицо с заиканием рассказало что полиция сегодня делала облаву на известное окружающим овощехранилище в третьем районе типовой застройки и намереваются раскрутить подделки документов, также отчетливо знакомые присутствующим, так что надо быть готовыми.