Хорст Мюллер - Сигналы с Луны

Когда Нильс Йенсен заканчивает свой рассказ, не сказав ни единого слова о капсуле, в тесной кабине царит минутное молчание. Приключения репортера фантастические, невообразимые! Каждый занят своими мыслями. Ими всеми движет один вопрос, профессор Бёрнс произносит его вслух:

— Впервые у нас есть уверенность в том, что во Вселенной существуют другие разумные существа кроме нас, что мы люди крошечной Земли только вступаем в космическую эпоху, в то время как в других, неведомых нам мирах это развитие достигло уровня, о котором мы можем только мечтать. Но почему они не устанавливают с нами связь? Какой подъем могло бы получить человечество, если бы они раскрыли себя! Они бы подняли уровень нашей техники, нашей науки, и следствием этого был бы неведомый доселе подъем человеческой культуры. Что удерживает их от того, чтобы познакомиться с нами?

Они не находят удовлетворительного ответа.

— В любом случае они не настроены враждебно по отношению к нам, — говорит, наконец, Нильс, — иначе бы я больше не жил, пожалуй. Но я ожидал от них объяснения, какого-нибудь знака.

Инженер Шеппард вздыхает. Теперь у него есть уверенность! Никто кроме него не знает про капсулу! Значит только он владеет посланием от тех загадочных существ. Уже сегодня он сообщит Грюнтерсу о бесценной находке по секретной волне.

Еще много вопросов необходимо прояснить, потому что возникла совершенно новая ситуация: хватит ли на троих кислорода, запасов продуктов питания, которые были рассчитаны, собственно, на две персоны? Сможет ли ракета унести увеличенный груз при взлете? Профессор Бёрнс производит расчеты и приходит к положительным результатам.

— Я прошу вас, — теперь обращается Нильс к Бёрнсу, — известить моих близких на Земле и моих товарищей на Космосе I по радио, что я еще жив и приземлился здесь на Луне. Она наверняка считают, что я уже давно умер. Не хочу оставлять в неведении дольше, чем нужно.

Профессор Бёрнс ожидал этой просьбы. Он в нерешительности: Грюнтерс поручил ему заботиться о непременном сохранении полета в секрете, и его чувство долга вынуждает его, держать обещание, данное однажды. CAV дал ему возможность провести исследования и осуществить свои мечты. Он не хочет быть неблагодарным. Но с появлением Нильса Йенсена возникли исключительные обстоятельства, которые могли бы оправдать нарушение предписаний. При мысли о боли и печали близких репортера он порывается дать свое согласие. Что ему делать? Он облегченно вздыхает, когда ему на помощь приходит инженер.

— Вы поймете, мистер Йенсен, — говорит Шеппард, и Нильсу кажется, словно при этом на его губах заиграла злобная улыбка, — что у нас есть свои указания, держать полет в секрете как можно дольше. Правда, ваше необычное появление могло бы послужить причиной, чтобы закрыть глаза на это предписание. Но даже если бы я хотел этого, я не могу выполнить вашу просьбу, потому что передатчик неисправен. Какая-то лампа не в порядке. В настоящий момент я не могу установить связь с Землей. Но я надеюсь, что скоро найду повреждение, потому что мы ведь и сами тоже должны связываться с центром.

Нильс немного злится: Он считал самим собой разумеющимся, что его просьба будет выполнена, что для этого не может быть никаких ограничивающих предписаний. Пока что ему придется довольствоваться этим ответом. Внутренний голос подсказывает ему, что здесь что-то не так.

Даже Профессор Бёрнс удивлен. «Это действительно так, Шеппард?» — недоверчиво спрашивает он.

— Если я это говорю, то это так, — вспыляется инженер, — За кого вы меня принимаете вообще? Вот, убедитесь сами!

Он несдержанным движением включает аппарат и при этом язвительно ухмыляется. Ведь никто не видел, как он перед этим покопался в приборе во время разговора.

— Ну, что, теперь верите? — спрашивает он и протягивает Бёрнсу наушники. Не слышно ни звука.

— Это очень неприятно для нас, и, конечно, мне очень жаль, мистер Йенсен, — говорит Бёрнс. Но Нильс замечает по нему, что этот неожиданный поворот неприятен ему.

«Это я удачно попал, компания подходящая, ничего не скажешь», думает он. И он решает быть осторожным — прежде всего по отношению к этому инженеру.

Последующий час проходит в обсуждении дальнейшего распорядка их пребывания на Луне. Профессор рассказывает Нильсу о наблюдениях у кратера, и репортер охотно готов выполнить просьбу профессора помочь ему в дальнейшей программе исследований.

— Так как нас теперь трое, мы быстро выполним наши задачи и, я думаю, что мы можем назначить время старта на двадцать четыре часа по земному времени; следовательно, через восемнадцать часов, — объясняет Бёрнс.

— Вы сами управляете ракетой, профессор? — с интересом спрашивает Нильс.

— Нет, я только контролирую и вступаю в случае непредвиденных ситуаций, — отвечает Бёрнс. — Об остальном позаботится автоматика. Вы можете подумать, мистер Йенсен, — объясняя добавляет он, — что наш мозг работает слишком медленно для реакций, от которых частично требуется молниеносность, в этом нам лучше положиться на автоматику. А теперь я предлагаю немного отдохнуть, чтобы мы набрались сил для последнего этапа нашей лунной программы.

Космонавты покидают кабину управления и пролазят через люк в полу в расположенную ниже каюту, которая служит для сна и приема пищи и для хранения запасов и приборов. Они ложатся в гамаки.

Шеппард беспрестанно думают: Как ему сообщить Грюнтерсу об инциденте, чтобы остальные ничего не заметили? В нем кипит необузданная злость: Этот проклятый репортер нарушает ему все планы; а от этого профессора, этого простофили, больше вреда, чем пользы; а капсула — она точна стоит миллионы; если к этому правильно подойти, на этом можно прилично заработать; но это будет возможно только, если у него не будет свидетелей. Лучше всего было бы, если бы оба остались на Луне; никто не смог бы ничего доказать. Если бы он только знал, как это устроить! С Грюнтерсом нужно было договориться раньше, но он бы вряд ли стал возражать.

А что, если попробовать сейчас? Он приподнимается. Но тут он чувствует на себе взгляд репортера и снова откидывается назад. Затем ему в голову приходит мысль…

Спустя некоторое время троица в скафандрах спускается на лифте из люка Феникса. Нагруженные приборами и инструментами, они отправляются в путь. Шеппард выходит вперед.

Вдруг он скрючивается и падает на землю с криком боли.

— Что такое? — озабоченно спрашивает Бёрнс и подходит ближе.

— Моя нога! — сдавленно говорит инженер. — Я вывихнул ее.

Он пытается встать, но опять валится со стоном.