Евгений Лотош - Несомненная реальность

— Э-э-э… да?

— В один прекрасный день ты наверняка узнаешь обо мне что-нибудь, за что тебе захочется… хм, стереть меня в порошок, если твоими словами выражаться. Из самых верных и надежных источников узнаешь, таких, что сомнений у тебя не возникнет. Обещай, что прежде, чем принять решение, ты меня выслушаешь и поверишь мне, если останется хоть малейшая возможность.

— Не понимаю. Если мне сообщат, что вы в очередной раз подсылаете убийц…

— Ты вызовешь меня и выслушаешь мои объяснения. И поверишь мне, а не надежным источникам.

Олег задумался.

— Здесь есть свой резон, — признал он наконец. — Вас наверняка постараются оклеветать. Хорошо. Обещаю, что никогда не стану действовать против вас сгоряча, не взвесив все обстоятельства и не выслушав вас. Достаточно?

— Не совсем. Впрочем, лучше, чем ничего, — Шварцман отхлебнул из своего бокала. — М-м-м… я уже и забыл, каково кьянти на вкус! Ну, а теперь выкладывай, что именно у тебя на уме. Подумаем, можно ли выполнить, и если можно, то как.

— Ну что же, Павел Семенович, — невесело улыбнулся ему Олег. — Рад, что мы снова работаем вместе. Если скажу, что в первую очередь мы займемся министерством сельскотоварного производства, не испугаетесь? Наш обожаемый Смитсон Иван Васильевич с самых выборов сидит у меня в печенках. Зимой у меня другого выхода не осталось, кроме как его выпустить и на место вернуть, но я поклялся себе, что задавлю его при первой же возможности. Ну что, не боязно?

Бывший начальник Канцелярии задумчиво посмотрел на него.

— Ну ты и наглец, Олег мой Захарович, — наконец откликнулся он. — Я бы на твоем месте не рискнул. Уж очень хорошо он сидит, с налету не сковырнешь. С им даже я всерьез связываться не рисковал. Но ты всегда был нахалом, с самого первого дня. За то мне и полюбился. Ну, — он слегка приподнял бокал, — за начало!

— За начало, — эхом откликнулся Олег, пригубливая вино и нажимая кнопку интеркома. — Франц, Бирон появился? Позови его, пожалуйста, — он отпустил кнопку и в упор уставился на бывшего начальника Канцелярии. — Ну, а теперь, Павел Семенович, настало время вам услышать слова, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не должны произноситься за пределами моего кабинета. В течение последнего месяца мы с Павлом прорабатываем совершенно секретный план под условным названием «Ночной танцор». И именно здесь нам очень нужна ваша помощь…

22 августа 1583 г. Москва

Стук в дверь разбудил Олега спозаранку – небо еще только чуть начало светлеть. От оконных рам ощутимо несло свежестью. Олег поежился под теплым одеялом. Устроившийся в ногах хозяйский кот, накануне просочившийся в комнату, потянулся и сладко зевнул.

— Кто там? — глухо спросил Олег. — Что случилось?

— Прислали за вами, вашбродь, — донесся из-за двери сиплый голос Степана. — Извозчик ждут-с.

— Куда ждут? — не понял Олег. — Ночь же еще!

— Утро уже, вашбродь, — сообщил Степан. — Светает вовсю. Так что передать? Что не едете никуда?

— Ох… — простонал Олег. — Еду, еду…

Он отбросил одеяло – кот соскочил с кровати и недовольно уставился на беспокойного человека зелеными глазами – и встал босыми ногами на холодный деревянный пол. Зябко поежился – воздух в комнате обволакивал холодным влажным саваном. По старой привычке Олег спал голым, о чем сейчас пожалел. Быстро одевшись, он намылил подбородок и наспех побрился купленной накануне опасной бритвой. Получалось плохо, но что делать?

Во дворе Степан колол дрова, ловко тюкая колуном.

— Покушать не желаете, вашбродь? — осведомился он. — А то баба сейчас быстренько соорудит что-нибудь…

— Нет, спасибо, — Олег покачал головой. — Рано еще. Желудок не проснулся. Перехвачу потом по дороге.

Степан озадаченно посмотрел на него.

— Перехватите?.. — он встряхнул головой. — То-ись кушать не станете? Ладно, скажу бабе, чтобы к вашему приходу пирогов напекла. Она у меня пироги пекёт вку-усные! — Он причмокнул. — Вас когда взад ожидать, вашбродь?

— Не знаю, Степан. Ну, бывай.

Олег с трудом распахнул просевшую калитку и вышел на улицу к ожидающему извозчику. Вчерашний знакомый, Крупецкий, сидел, нахохлившись.

— Ласкави рана, — хмуро поприветствовал он подопечного. — Как пан вчера провел день?

— Хорошо провел, — Олег плюхнулся рядом с ним на потертое кожаное сиденье. Извозчик причмокнул и хлестнул лошадей вожжами. Пролетка сдвинулась с места и затарахтела по пыльной дороге. — Улицы, правда, грязноваты, и пьяных много валяется. Скажите, а что пьяных в вытрезвитель не забирают – по жизни так, или же просто руки не доходят?

— Кто хочет, тот пьет, — буркнул провожатый. — Никто силком не тянет. И валяться тоже никто не запрещает. Шинки на каждом углу понатыканы – пей не хочу, а не хочешь – и не пей.

Скаламбурив таким образом, Крупецкий демонстративно отвернулся. Олег почесал в затылке. Правильно ли я его понял, что он меня не понял, а вытрезвителей здесь не имеется? В Сахаре, говорят, тоже вытрезвители отсутствуют, но там полиция пьяных чуть ли не по домам развозит…

Извозчик петлял по узким немощеным улицам, проехал мимо большого краснокирпичного здания с чугунными воротами, в которое втягивался поток бедно одетых людей. Некоторые злобно зыркали на пролетку и проходили мимо, опустив глаза. Так. Кажется, если здесь и в самом деле буржуйское общество, как следует из газет, классовая борьба в самом разгаре. Что-то мне оно напоминает. Ну да, натуральный сон пропагандиста перед политзанятием на тему Первого восстания. Угнетенные рабочие впервые осознают себя как организованную силу и предпринимают неудачные попытки борьбы за свои права, а молодые народовольцы исподволь куют свой характер, что-нибудь в таком духе. Газеты, которых Олег начитался в клинике, и некоторые вчерашние наблюдения наталкивают именно на такие ассоциации. Нет, нужно срочно входить в курс дела, а не то… Что – не то? Ты, дружок, сначала со своим статусом разберись. Все, не Народный ты более Председатель, а пустое место с неясным будущим. Смирись с тем, что от тебя сейчас мало что зависит. У нас тебя бы давно закатали в спецучреждение за высокими стенами, для выяснения и исследования, повесили бы гриф с тремя нулями, и вышел бы ты на волю только вперед ногами. Да и то вряд ли – трупы секретных зэков наверняка сжигают. Или нет? Вернусь – надо выяснить… Вернусь? Оптимист, однако.

Пролетку тряхнуло особенно сильно, и Олег распахнул глаза. Оказывается, он задремал. Пролетка катила по широкой по местным меркам улице, вымощенной брусчаткой, между двух- и трехэтажных каменных домов. По узким деревянным тротуарам сновали люди, первые этажи занимали лавки с широкими стеклянными витринами. Пролетка миновала несколько полотняных навесов, под которыми стояли столики и сидели выпивающие и закусывающие, несмотря на ранний час, посетители. Улица постепенно расширялась, впереди замаячило открытое пространство.