Ришар Бессьер - Путь в ничто

И, наоборот, последовавший с его стороны апперкот отбросил меня к противоположной стенке кабины со скоростью, на которую, как я до этого считал, мое тело было неспособно. Я едва успел уклониться от нового сокрушительного удара, который пришелся по металлическому животу робота. При этом раздался резкий звон.

Итальянец взвыл от боли, а я воспользовался этим мгновением, чтобы хорошенько врезать ему под ложечку.

Выпитая им жидкость странно забулькала у него внутри, и на долю секунды я поверил, что одержал верх.

Но не тут-то было. Вне себя от ярости, он опять бросился на меня, пытаясь измолотить своими огромными кулачищами. Но я довольно ловко двинул его коленом, а затем боковым правым рассек ему бровь. Он на какой-то миг зашатался и оперся о перегородку.

В этот момент я услышал, как открывается дверь. В помещении появился Ришар-Бессьер. Его слова доносились до меня смутно, откуда-то издалека, в ушах звенело, и я вот-вот должен был свалиться без сознания.

- Осторожно, Сидней!

Послышался грохот, и запущенное рукой Паоло кресло отскочило от стены. Тот схватил в свои клешни уже второе, пытаясь шарахнуть им романиста.

Все произошло стремительно и неожиданным образом. Паоло промахнулся и споткнулся. Ришар-Бессьер перехватил его по пути и так ему вмазал по затылку, что тот, развернувшись, не устоял на ногах и растянулся прямо на командном пульте, в самой гуще всяких там рычажков управления. Из эбонитового табло выплеснулась длиннющая искра, раздался сухой треск. Потасовка, возможно, и кончилась, но неприятности лишь начинались.

Глава 9

Паоло, еще не пришедшего в сознание, отнесли в сторожевой пост в парке, где ему оказали первую медицинскую помощь.

Оттуда, ясное дело, сразу же сообщили о происшествии Брому 228 Z. 1, который пообещал предупредить профессора.

Романист же, похоже, испытывал муки совести от того, что был вынужден прибегнуть к столь сильным мерам. Он рассказал мне, каким образом оказался на месте событий.

Ришар-Бессьер с самого начала догадывался о наших намерениях, а после откровений Маргарет насчет моего пристрастия к виски пообещал ей подскочить к темподжету. Попросив первого подвернувшегося под руку чиновника провести его по столь теперь незнакомому ему Парижу, он добрался до парка, где высился темподжет.

По правде говоря, появился он вовремя. Глядя на него, никогда бы не сказал, что у него такие пудовые кулаки. К счастью для меня, разумеется...

Всю нашу команду, естественно, оповестили, и они мигом примчались.

Маргарет метала громы и молнии, но, узрев на моей физиономии следы, оставленные на память Паоло, переключила свою ярость на него, порываясь исцарапать и обезобразить его лицо. Нужно было ее успокоить, и отец Салливан был вынужден использовать весь свой авторитет, чтобы вернуть к здравому восприятию инцидента.

Деламар потребовал подробных объяснений, которые я и представил. Особо гордиться чем-то мне по понятным причинам не пришлось.

Паоло в конце концов все же очухался, и уж не знаю, подействовала ли на него заданная трепка или что-то еще, но он тут же протрезвел. И даже извинился передо мной. Я принял выраженные им сожаления по поводу случившегося. Собственно говоря, другого выхода для меня просто не существовало, поскольку мы были обречены и впредь находиться вместе.

Деламар отправился внутрь темподжета, чтобы оценить нанесенный нами ущерб.

За ним увязался и Арчи. Вскоре они вернулись с весьма мрачным видом. Профессор метнул в сторону племянничка укоризненный взгляд, но от головомойки воздержался. Он только глухо бросил:

- Друзья, пока трудно точно определить масштабы аварии, но уже ясно, что система возврата в прошлое повреждена. Не исключено, что она совсем вышла из строя.

Арчи не замедлил внести предложение:

- Профессор, полагаю, что наилучший в создавшейся ситуации вариант это сделать один-два пробных броска в недалекое будущее. Тогда сразу же станет ясно, в какой мере функционирует механизм обратного хода.

Это и впрямь было оптимальным решением, и все сразу же вызвались полететь добровольцами. Но Деламар был непреклонен и отвел все кандидатуры.

- Достаточно будет меня и Брента.

Возразить нам было нечего, и все покинули темподжет, собравшись возле сторожевого поста.

Мы мрачно поглядывали друг на друга. Но не нам же было выступать против того, что задумал предпринять профессор.

Наши новые друзья из семитысячного года, безусловно, были в курсе последних событий, но деликатно помалкивали.

Эксперимент решили не откладывать в долгий ящик, а провести его сейчас же, и через несколько минут мы собственными глазами увидели, как дематериализуется темподжет.

Теперь оставалось только ждать. Должен признаться, что ни у кого и мысли не возникало, чтобы заполнить эту паузу трепотней.

Мы просто ждали - и точка.

- Прошел час, - возвестил чей-то голос.

- Полтора часа.

- Два часа.

Да, уже промелькнула пара часов, как они стартовали.

После трех часов отсутствия темподжета в нашем измерении мы начали уже серьезно беспокоиться. Паоло, который после отлета профессора с Брентом и рта не раскрывал, начал паниковать, прекрасно понимая, какая его ждет участь в случае, если наши друзья не вернутся.

- Мне искренне жаль, - то и дело повторял он. - Это я во всем виноват.

- Если бы у вас в желудке не было всепоглощающей губки, ничего бы не произошло, - любезно фыркнула в ответ Маргарет.

Цапаться нам явно было ни к чему, лучше поддерживать в себе безоговорочную веру в Деламара и Арчи. На наше счастье, пример в этом подавала Глория. Она одна сохраняла хладнокровие, заряжая и нас своим непоколебимым оптимизмом и отличным настроением.

Ко всеобщему облегчению, через четыре часа темподжет все же рематериализовался. А то мы совсем уже пали духом и начали думать, что нас окончательно покинули в этой эпохе.

Первым вышел Арчи. По его лицу легко угадывалось, что далеко не все было в порядке. Он опустился прямо на газон и заявил:

- Все наши усилия починить темподжет ничего не дали. Мы смогли вернуться обратно только с четвертой попытки. Остается единственный выход: как можно быстрее изготовить вышедшие из строя детали. В противном случае придется оставить всякую надежду вернуться в наше собственное время.

Нечего и говорить, насколько все встревожились. Хотя я-то не рассматривал это как какую-то катастрофу, зная, что меня ожидает по возвращении, однако поостерегся от разговоров в таком духе. Это было сугубо мое личное дело, и, глядя на своих спутников, я не стал бы утверждать, что их чрезмерно волнуют мои заботы. Впрочем, не стоило так уж обижаться на них за это.