Константин Малахов - Молния среди леса

Мы пожали друг другу руки, и я отправился домой, больше привести в порядок свои возбужденные мысли, чем дать отдых телу. Не покидало ощущение, что без доктора я бы тут совсем растерялся. Благодарность за его помощь тоже витала в моей душе, но ее активно вытесняло облако желания доказать, что я проверну все как надо. Приспособлюсь к лесу, соберу нужную информацию, в общем – не пропаду.

Глава 6. Загадочный лес и его обитатели

Егерь постучался в дверь, когда круг солнца уже начал плавный ход вниз. Было еще довольно светло, но окружение снова принимало недружелюбный вид. Мрачнеющий лес заплетался длинными тенями, словно скрывая все свои детали от гостей. Очень громко щебетали птицы, созывая, как мне казалось, своих пернатых родственников побыстрее спрятаться по их птичьим домам. Зверев уверенно шел впереди меня, сохраняя молчание. Я же прилежно делал мазки на деревьях, стараясь сильно не шуметь. Один раз егерь вдруг развернулся и увидел меня, стоявшим очень близко к дереву. Смерив меня взглядом недовольно пробурчал:

– Облегчиться позабыли?

– Эээ…нет, я тут просто увидел…извините, – особенно изображать стыд мне и не пришлось, все было естественно.

– Не отставайте, – бросил мне Зверев и продолжил путь.

Шли мы, как подсказывали мои часы, около полутора часов. Ручей на пути не встречался. Мы петляли в зарослях, спускались в какие-то ложбинки, перелазили через упавшие деревья. Я уже изо всех сил экономил краску, стараясь наносить ее лишь на самые крупные деревья. Впереди маячило как раз такое – огромный дуб, буквально закрывавший собой небо. В этот момент егерь поднял руку, призывая к вниманию, затем этой же рукой поманил меня к себе. Взглядом указал куда-то на землю. Я прищурился и увидел комья земли, немного выбивающиеся из общего травяного и земляного ковра.

– Он бывает здесь. Кормится, – сказал егерь и опустился на одно колено, изучая землю. – Нужно спрятаться неподалеку и ждать.

Мы устроили свою засаду метрах в пятидесяти, в густых зарослях. Зверев подтянул валявшийся рядом кусок ствола, немного подрыл под ним землю, образовав щель, через которую мы могли, лежа на земле, наблюдать за интересующим нас местом. На землю он предварительно кинул несколько еловых веток на которые и уселся. Светские манеры подразумевают в такой ситуации начать разговор, но я просто не знал, что сказать. Бывалый охотник положил рядом с собой ружье, по другую сторону вещмешок и улегся на спину, рассматривая что-то в верхушках деревьев.

– Денис Егорович, – прошептал я, – Вы думаете это следы того самого вепря. Ну а не какого-нибудь обычного?

– Не знаю, – негромко ответил мужчина, не поворачивая головы.

– А вообще, как вы относитесь ко всем эти разговорам про светящиеся глаза?

Зверев повернул голову, спокойно смотря на меня:

– Народ любит болтать. Если спьяну, то и ворона сатанинским посланником покажется. Да и в лесу если ты один, каждый шорох рисует в голове медведя за кустом.

– Но ведь были вроде убийства? Нехарактерные для этих животных? – я тоже не сводил с него взгляда.

Мужчина немного поморщился, будто вспомнил о гнилой капусте, а не о смерти:

– В лесу каждый должон знать свое место, – низкий голос придавал дородной фигуре Зверева схожести с богатырем, таким неповоротливым, но очень сильным. – Если не чуешь сил с медведем обниматься, то не лезь, хватит с тебя тетерева. Да и если вооружен – без надобности кровь пускать тоже ни к чему, только обозлишь или испугаешь. Что, наверное, и было.

И отвернулся, указывая на конец данного диалога. Его взгляд снова ушел куда-то в небо.

Два неразговорчивых человека в густой чаще леса. Что может быть интереснее? Погружаться в медитацию, как охотник, я не собирался, поэтому занялся настройкой фотоаппарата. Перед поездкой я потренировался в съемке и уже уверенно выставлял диафрагму и выдержку.

– Эта штука будет светить? – неожиданно заинтересовался егерь, кивая на мой кодак.

Я ответил отрицательно, сказав, что хочу попробовать снять первые кадры не спугнув животное. Зверев лишь коротко кивнул и вернулся к своим наблюдениям за лесом.

Уже практически стемнело. Грязно белые куски неба с лиловыми потеками облаков еще просматривались вверху, но внизу были видны уже только силуэты деревьев. Изо рта шел легкий пар, руки мерзли, но не зря же в рюкзаке были перчатки. Теплая одежда сыграла со мной злую шутку – я позволил себе немного задремать.

Только глаза закрылись, как почувствовал, что кто-то легко толкает меня в плечо. Глаза не хотели открываться, лицо сразу же обдало холодом. Сбросив с себя сонливость, я бегло оглянулся. Черт, было уже совсем темно, трудом виднелись очертания дуба, под которым предположительно бывает вепрь. Сколько же время я провел в отключке? Подсунутое к самому носу запястье с часами подсказало, что около полутора часов. Егерь был рядом, лежал на животе, в одной руке ружье, взгляд устремлен в нашу дозорную щель. Я тоже было последовал его примеру, но что-то попало в мое периферийное зрение, заставило повернуть голову назад. Трудно сказать на каком расстоянии, где-то в глубине леса мелькнул свет, но еще более явно он был заметен над верхушками деревьев. Было похоже на прожектор, который иногда включали в заливе Сан-Франциско. Может откуда-то с нефтедобычи? Снова толчок в плечо и уже многозначительный кивок Зверева. Я уставился во все глаза на поляну перед деревом. Пока глаза привыкали к мраку, слух уже доложил мне о госте. Явный шорох, казалось, играл прямо на нервах, заставляя дрожать от возбуждения. К шорохам добавились резкие выдохе, звучащие так низко, что к возбуждению примешалась опаска. И вот в темноте проступил огромный силуэт.

Я представлял себе кабанов немного меньше, этот же был размером с хорошего теленка, если мой страх не увеличивал мои глаза, или как там русская пословица гласит. Неторопливо он что-то высматривал на земле, шумно выдыхая. Одной рукой, не глядя, я взял фотоаппарат, ожидая, когда же зверь поднимет голову и явит свой взгляд. Дождался. Огромная туша замерла. Голова животного медленно поднялась и уставилась прямо на меня. И глаза были… Я не мог точно разглядеть. Вроде бы они блеснули красным, но такого свечения как я себе представлял явно не было. Разочарование холодными клещами схватило мое бьющееся сердце, и оно же требовало разобраться с данным вепрем до конца. Прицелившись в видоискатель, я сделал снимок. Щелчок затвора не остался незамеченным. Зверь напрягся, повернувшись рылом в нашу сторону. Боковое зрение отметило движение руки егеря. Я же лихорадочно вращал ручку перемотки пленки, пальцы уже знали, что это пять оборотов. Вепрь вдруг рыкнул и засеменил в нашу сторону, постепенно увеличивая скорость. Забыв об осторожности и держа в голове лишь удачный ракурс, я высунулся из-за бревна, поставив на него кодак, словно пулемет на станину. Зверь сделал скачок и перешел на галоп. Денис Егорович вскочил, став на одно колено для точности. К сожалению, это резкое действие качнуло ветки под ногами и поскольку я сидел на корточках опираясь на носки, то равновесия не сохранил. Но еще хуже, что инстинктивно моя рука ухватилась за штанину охотника, заставив того отвлечься. Топот вепря был уже совсем рядом и, кое как встав на ноги, я не мог отвести взгляда от приближающегося кошмара. Зверев же, восстановив свое равновесие, схватил меня за грудки. Неужели хочет ударить за мою неловкость? Но сильные руки сдернули меня с места, и я оказался за широкой спиной мужчины, не выпустив фотоаппарат. Зверюга играючись преодолел наше бревно и тараном пошел на охотника. Денис Егорович отпрыгнул в сторону, защищая свой живот прикладом ружья. Рыча вепрь продолжал натиск, а егерь пятился, стараясь, видимо, отойти на дистанцию выстрела. Не знаю есть ли в психологии такой синдром как страх за товарища, но именно его я сейчас испытывал.