Андрей Романов - Планета обетованная

В глубине пещера была перегорожена каменной кладкой, в которой виднелась деревянная дверь, обитая листами меди. Ариман поскреб дверь лапой и что-то тонко пропищал, щелкая зубами. Через некоторое время из глубины пещеры донеслись шаркающие шаги, сопровождаемые легким постукиванием когтей о каменный пол, и дверь распахнулась. Ариман вошел внутрь, таща за собой медкейс. Сопровождаемый двумя стражниками, ариман прошел длинным узким коридором вглубь пещеры и оказался в просторном зале, имевшем сводчатый потолок. Под самым потолком в стене было прорезано несколько круглых отверстий - окон, через которые в помещение поступал рассеянный свет. Однако этих окон было явно недостаточно, так как в помещении стоял полусумрак.

Поставив медкейс на середину зала ариман подобострастно склонил голову и отступил на несколько шагов назад, припадая на все четыре конечности. Оглядевшись вокруг Крис увидел недалеко от себя невысокий подиум со стоящим на нем золоченым троном, сидение, спинка и подлокотники которого были покрыты мягкой черной тканью. На троне восседал ариман, такой старый, что пух, покрывающий его тело был совершенно белым. Потерявшие упругость крылья были аккуратно подвязаны за спиной и прикрыты длинным плащом из шерсти, покрашенной в пурпурный цвет. Голова аримана была увенчана золотой короной. Крис понял, что перед ним царь ариманов, а сам он находится в тронном зале.

Поблекшие глаза старого аримана ничего не выражали. Он с полным безразличием поглядел на стоящий перед ним медкейс и что-то проскрипел на непонятном языке. Усиленные сенсорикой медкейса, обрывки его мыслей коснулись мозга Криса, однако разобраться в них он не смог. Трудно было восприятие человеческим мозгом мыслей, принадлежащих нечеловеку. В ответ на поскрипывание своего царя стражники выволокли на середину тронного зола упирающегося аримана, похитившего медкейс. Тот что-то щебетал, словно оправдываясь.

В его сумбурных мыслях, лившихся бурным потоком, разобраться было не легче, чем в мыслях царя, но Крису это удалось. Он понял, что его похититель - предводитель отряда бомбардиров - обвиняется в том, что поддался на уловку Человека С Длинным Мечом (Крис догадался, что они имеют ввиду АрбанСина). Погнавшись за табуном лошадей, ариман позволил людям уничтожить истребителей, а затем подставил под удар бомбардиров, которые тоже были уничтожены. В итоге ариманы понесли сокрушительное поражение.

Выслушав доводы предводителя бомбардиров царь скрипнул что-то беззубым ртом и закрыв глаза устало опустил голову на грудь. Тотчас стражники, подойдя к обреченному с двух сторон, вонзили ему в шею острые когти и рванули каждый в свою сторону. Пискнув в последний раз ариман испустил дух. Отбросив в сторону его окровавленные останки они подошли к медкейсу. Один из них подцепил медкейс когтем и поднеся его к морде стал с удивлением рассматривать незнакомый предмет, поворачивая перед собой. Поддев другим когтем крышку, закрывающую источник питания он сорвал ее. Стал виден цилиндр атомной батареи. Ариман вынул батарею из гнезда, повертел в лапах, потом попробовал на зуб.

- Поставь на место, урод! - телепатировал ему Крис, но ариман, вместо того, чтобы исполнить его просьбу - приказание, передал батарею другому стражнику. Тот, куснул ее легонько и подобострастно изогнувшись передал с поклоном царю. Царь повертев батарею в лапах, зачем-то потер ее о живот, а после этого вернул первому стражнику, не заинтересовавшись.

- Поставь на место! Тебе говорю! - взорвался бурей эмоций Крис. Возможно это возымело успех, так как ариман вернул батарею на место и даже сумел приладить крышку, чтобы батарея не выпала. После этого он подхватил медкейс в лапу, вышел с ним из тронного зала и направился прямо по коридору.

"Сейчас скинет со скалы, как ненужную вещь, - испуганно подумал Крис. - С такой высоты упасть..."

На его счастье ариман, не дойдя до выхода, свернул в соседний проход и пошел по наклонному коридору вглубь пещеры. Он шел довольно долго в кромешной темноте, пока не уперся в стену. Там он швырнул медкейс в грязь, особенно не заботясь о его сохранности, и развернувшись начал удаляться. Постукивание его когтей вскоре затихло и Крис остался один.

3

Ночь усыпала небо бриллиантами звезд. Тени исчезли, растворившись во мраке. Разогретая за день земля постепенно остывала, отдавая в атмосферу накопленное тепло. Из темноты доносился плач шакала, иногда прерываемый хохотом гиены; где-то рычал леопард или другой ночной хищник, вышедший на охоту. Мимо одиноко стоящего на скале Хунну, безшумно махая крыльями пролетела большая ночная птица, обдав его лицо потоком прохладного воздуха.

К утру стало свежеть. К тому времени, когда первый луч восходящего солнца известил о начале нового дня, Хунну, одетый в короткую тунику, изрядно продрог. И хотя его раны, заговоренные Старой Биллуни, зарубцевались, он чувствовал себя неважно. От большой потери крови кружилась голова. Хотелось пить.

Желтый диск солнца быстро поднимался над горизонтом. День обещал быть жарким. Отрезав с помощью кинжала кусок материи от туники, Хунну обмотал этим куском голову, спасаясь от изнуряющих солнечных лучей. Так он простоял целый день. К концу дня его губы потрескались и стали кровоточить. Он облизывал их сухим языком, чувствуя во рту солоноватый привкус. В горле першило. Кожа на неприкрытых участках тела покраснела и вздулась водянистыми пузырями. От малейшего прикосновения или неловкого движения пузыри лопались, испуская прозрачную маслянистую жидкость причиняя юноше сильную боль и доставляя немилосердные страдания. Чтобы от упадка сил не свалиться со скалы вниз он лег на уступ, заняв все свободное пространство. При этом его ноги, которым не хватило места на уступе, до колен свисали над пропастью.

Нагретый камень нещадно жег обгоревшее на солнцепеке тело. Но надо было терпеть. Надо было превозмочь боль и ждать. Всемогущий бог СелильУбарум, которому он служил верой и правдой, не покинет его. Он поможет. Он вырвет его из когтей смерти. Великий Руту тоже за него. Так сказала Старая Биллуни, а ее слова всегда правдивы. Надо верить. Верить и ждать. Он впал в забытье. Наступила ночь. Дневная жара спала. Стало легче дышать.

Хунну очнулся под утро. Он чувствовал себя несколько лучше, хотя не настолько, чтобы быть уверенным, что у него хватит сил простоять на скале еще один день. Экономя силы он не стал подниматься, а остался лежать на камне, хранящем прохладу ночи. Медленно текло время. Словно тягучая смола капали секунды, отнимая у будущего и пройдя через горнило настоящего, добавляли к прошедшему. Наполняя бокал времени, секунды складывались в минуты, минуты, выстроившись длинной чередой, составляли часы.