Филип Дик - Духовное ружье

— Джек, — сказал он Ланферману, — почему ты не мог закинуть их в древнюю эллинистическую Палестину? Ты ведь знаешь, насколько простофили сентиментальны по поводу этого периода.

— Знаю, — согласился Ланферман. — Это когда Сократа приговорили к смерти?..

— Не совсем, — ответил Ларс. — Но ты уловил общую идею. Разве нельзя было показать, как эти твои человекоподобные автоматы рассекают лазером Сократа? Это была бы действительно величественная сцена! Хотя, конечно, пришлось бы сделать субтитры или продублировать на английском. Чтобы простофили могли услышать просьбы Сократа о помиловании.

Пит, внимательно смотревший на экран, пробормотал:

— Он не просил о пощаде. Он был стоик.

— Допустим, — сказал Ларс. — Но по крайней мере он мог иметь озабоченный вид.

Теперь ФБР, используя 278-ой, может впервые в истории произвести внезапное нападение. А фильм о событиях в это время спокойно комментировал сам Счастливый Бродяга. Тем временем мерзавцы приобрели серебристый оттенок, на ощупь отыскали свои лазерные пистолеты старого образца или что там у них было (возможно, пограничная модель «кольта-44», подумал кисло Ларс)… В любом случае, для них все было кончено.

Это могло бы тронуть (в данном случае и растопить) даже камень.

Это даже похуже падения дома Атреев, решил Ларс. Слепота, кровосмешение, дочери и сестры, которых рвут на части дикие животные… В конечном счете, что хуже можно придумать, чтобы свести на нет существование группы людей? Медленное истощение, как в нацистских концлагерях, сопровождающееся побоями, невероятно тяжелой работой, дополнительными унижениями и, в конце концов, «дешевыми ваннами», которые в действительности были газовыми камерами с применением циклон-Б-цианид-водорода?..

И все же 278-ой внес свой вклад в технологическое развитие человечества. Приборы для нанесения увечий и деградации. Аристотель на четвереньках, с поводьями меж зубов, на котором едут как на ослике. Простофили хотели именно этого. Таковым было их удовольствие. Или все это было ужасным, совершенно ошибочным предположением?

Запад-Блок и его правящая элита верили в то, что людей можно успокоить такого рода видеофильмами, показывая, как это ни невероятно, в обеденные часы или в форме стоп-кадра в утренней газете. Чтобы их можно было переваривать вместе с яйцом и гренком.

Простофили любят проявления власти, потому что чувствуют себя совершенно беспомощными. Их согревает, что можно увидеть, как 278-й изрубывает на куски банду хулиганов, перешедших все границы. 278-ой вырывался из ружей ФБР в форме термотропных пуль с высокой начальной скоростью, и всегда попадал в цель.

Ларс отвернулся.

— Автоматы, внешне напоминающие человека, — напомнил ему Питер.

Ларс процедил сквозь зубы:

— Мне они напоминают людей.

И снова продолжался этот ужасный для Ларса фильм. Теперь плохие парни, как шелуха, как обезвоженные кожи, как спущенные камеры, бродили вокруг, ничего не видя и не слыша. Вместо взорванного спутника или строения, или города, была взорвана куча человеческих мозгов. Сгоревшая свеча…

— Я хочу выйти, — сказал Ларс.

Джек Ланферман сочувственно взглянул на него.

— Откровенно говоря, я вообще не понимаю, чего ты сюда пришел. Пойди выпей кока-колы.

— Он должен смотреть, — сказал Пит Фрейд. — Он несет ответственность.

— Хорошо, — понимающе кивнул Джек и, наклонившись вперед, постучал Ларса по коленке, пытаясь привлечь его рассеянное внимание. — Послушай, друг. Совсем не обязательно, что 278-ой будет использоваться. Совсем не обязательно.

— Очень даже обязательно, — сказал Ларс, — и это совершенно точно. Как будто вы сами не понимаете. У меня есть идея. Прокрутите пленку назад.

Джек и Питер посмотрели друг на друга, выжидающе, на него. В конце концов нет ничего, что нельзя сказать заранее. Даже больной человек может время от времени подкинуть хорошую идею. Человек, временно ставший больным.

— Сначала вы покажите людей, какими они есть сейчас, — сказал Ларс. — Как безумных, лишенных мозгов, сведенных до уровня рефлекс-машин, только, может быть, с верхней частью спинного мозга. Вот так все начинается. Затем корабли ФБР возвращают им значительное количество человеческого облика. Понятно? Я нашел выход?

Джек захихикал:

— Интересно. Тебе придется назвать его Психическим Восстанавливающим Лучом. Но так не пойдет.

— Почему же? — спросил Ларс. — Если бы я был простофилей, мне бы принесло значительное облегчение видеть, как человеческие качества возвращаются в лишенные мозгов развалины. Разве тебе не было бы приятно?

— Видишь ли, мой друг, — терпеливо разъяснил Джек, — результатом действия такого приспособления стало бы тогда возникновение группы громил.

Правда. Он совсем забыл об этом. Здесь Питер стал на его сторону.

— Они не будут громилами, если пленку прокрутить обратно, потому что будут тушить занимающийся пожар в музее, разминировать больницы, закрывать одеждой обнаженные тела молоденьких девушек, восстанавливать разбитые лица стариков. В общем, возвращать мертвых к жизни, довольно ловко и умело.

Джек сказал:

— Если простаки будут смотреть такое, это испортит им аппетит за обедом. — Он говорил властно и категорично.

— Что их заставляет жить? — спросил его Ларс. Джек Ланферман должен знать. Это было его работой. Он жил за счет этого знания.

Без всяких колебаний Джек ответил:

— Любовь.

— Тогда при чем здесь это? — Ларс указал на экран. Теперь ребята из ФБР тащили этих окаменевших парней, попарно, как весла.

— Простофиля боится, что оружие подобного типа уже существует, — сказал задумчиво Джек таким тоном, что Ларс понял — это не легковесный ответ, не какая-нибудь фривольность. — Этот страх прячется в самом дальнем уголке его сознания. Даже если мы не покажем оружия, простофиля будет верить в его существование. И будет бояться, что каким-то образом, по неизвестным для него причинам, его могут применить против него. Может быть, он вовремя не заплатил лицензию на свой джет-хоппер или скрыл свой подоходный налог, или, может… Может быть, он где-то в глубине души знает, что он такой, каким его первоначально создал Бог. Что почему-то он не совсем может постичь это. Он запутался.

— И он заслуживает, чтобы 278-ой направил его мысль в нужное русло, — кивнул Пит.

— Нет, — возразил Ларс без особой надежды. — Он ничего не заслуживает. Вообще ничего. Даже отдаленно напоминающее 278-ой или 240-й, или 210-й. Да любой. Он не заслуживает. За что им? — Он указал на экран.

— Но 278-ой существует, — ответил Джек. — Простофиля знает об этом. И когда он видит, что это оружие применяется против более уродливой формы жизни, чем он сам, он думает: «Эх, может, пронесло? Может, эти ребята из Нар-Востока действительно такие плохие, эти ублюдки? И 278-ой не будет направлен на меня. Я смогу сойти в свою могилу чуть попозже, не в этом году, а лет через пятьдесят». И это значит — и в этом то и суть, Ларс, — что ему не надо волноваться о своей смерти в данный момент. Он может делать вид, что никогда не умрет.