Сара Кроссан - Побег в Секвойю

— Это еще ничего не значит, — говорю я Сайласу. — Но мы все равно должны посмотреть, только для надежности, — обращаюсь я персонально к Дориану.

Оба кивают, и мы следуем дальше вверх по лестнице. Наверху я нажимаю на несколько дверных ручек, одна из них, наконец, открывается. За ней есть еще одна тонкая лестница.

— Я останусь здесь, на стреме, — объяснил Дориан.

На самом верху мы оказываемся в коридоре с острым потолком, по углам господствует тьма, за исключением маленького света. На цыпочках мы подходим к нему, когда снова раздается крик. Перед дверью мы медлим.

— Мы действительно хотим знать? — шепчет Зонг.

Конечно, я не хочу этого знать. Я хочу, чтобы Секвойя оказалась нашим убежищем. Нашим домашним очагом. Но все же я медленно нажимаю на ручку.

Гортанный жалобный крик встречает нас и пропитанная потом девушка в белой рубашке.

Когда она нас видит, она снимает маску с лица и склоняется вперед, глаза прищурены, как будто она удивлена нашему появлению.

На ней маска для дыхания, и она дышит часто и прерывисто. На другом конце комнаты мужчина стоит к нам спиной.

Он не слышал, как мы вошли, но девочка не выдает нас. Пустое помещение чистое, светлое и в нем нет ничего, кроме кровати и рабочей доски на стене.

Девушка перекатывается на бок, хватается за живот и всхлипывает.

— Считай интервалы между схватками, — говорит мужчина, даже не повернувшись.

— Мне нужно что-то от боли, — умоляет она, и именно в этот момент мы отступаем. Не закрыв дверь, мы снова несемся вниз и почти летим кувырком в конце лестницы.

—Ну и? — спрашивает Дориан.

Сайлас смотрит вниз. Он выглядит так, как будто сейчас упадет. А девушка продолжает кричать от боли.

Когда мы наконец заходим в комнату Вани, она смотрит на каминные часы.

— У нас не принято поздно вставать, — говорит она хрипло. Макс сидит в розовом кресле. Его глаза направлены только на меня. Я выпрямляюсь.

— Мы заблудились, — говорит Сайлас.

— Ну, теперь все же вы здесь, — Ваня указывает на стол, на котором громоздится еда, мы садимся за него и налетаем на нее.

Выбор не такой огромный, как в Роще, нет хлеба и овощей, но есть целая куча синтетических блюд и различные сорта приготовленного картофеля.

Я отправляю в рот кучку чего-то в рот, которая выглядит, как обожженные отрасли и древесная кора. Соленные и довольно хрустящие.

—Вкусно? — ухмыляется Ваня. — Наша настоящая гордость.

— Чистый белок, — добавляет Макс.

— Вначале на кухне было несколько, а теперь у нас тысячи их, — говорит Ваня. — Мы выращиваем их в хижине совсем рядом с вашей. Тараканы, — я немедленно начинаю кашлять, и у меня практически начинается припадок удушья.

Еще никогда в жизни я не ела других живых существ. Собственно, я должна почувствовать отвращение, однако очень неловко я катаю насекомое по рту и пытаюсь представить живое животное. У него восемь ног? Крылья?

— Они выжили? — спрашивает Зонг. Он берет таракана и зажимает его между зубов, а затем жует.

— Мы выжили, — говорит Ваня. Она садится во главу стола, а Макс с другой стороны, прямо рядом со мной. Его нога прижата к моей, и я полностью сжимаюсь. — Вам было удобно в хижине? — спрашивает Ваня. Мы киваем. — И когда вы заблудились, то, вероятно, заметили две вещи.

— Да, — отвечает Сайлас. — Но я надеюсь, мы можем быть здесь полезными или, по крайней мере, научиться, чтобы стать таковыми.

— Ты будешь отличным приобретением, никаких сомнений, — говорит Ваня и прикасается к лицу Сайласа. Когда она снова откидывается назад, то отправляет таракана в рот, как будто она хотела его распробовать.

Лицо Сайласа горит, но он не защищается от флирта Вани, также как он никогда не защищался от настроения Петры и ее насилия. Подчинение — одна из вещей, которому нас научили в Роще.

— Почему он тебе нужен? — Ваня показывает на аппарат для дыхания. Теперь я краснею. Хотя я ничего не могу с этим сделать, я стыжусь своей потребности большого количества кислорода. Я смотрю на свою тарелку.

— Сайлас и я жили в куполе и воровали отростки. Они все ее держат тридцать пять процентов чистого кислорода, поэтому процесс требует больше времени.

Ваня пьет глотками ее воду и подозрительно подглядывает за мной. И все же у меня остаются некоторые сомнения. Где деревья?

И почему никто не упоминает о девочке, которая в данный момент рожает ребенка? Разве это не хорошая причина для праздника? У меня плохое предчувствие, что за Секвойей скрывается больше, чем Ваня хочет нам сказать.

— И какое количество кислорода требуется вам сейчас? — спрашивает она.

— Двенадцать, — говорит Сайлас.

Я смотрю на свое уведомление, которое сейчас стоит на 14. — Двенадцать, — говорю я. Ваня издает необычный шум.

— Поверните вниз на десять, если понадобится больше, воспользуйтесь коробкой с кислородом. Вы же их видели?

— Как это работает? — спрашивает Зонг.

— В Роще не было ничего подобного, — добавляет Дориан.

— Я точно знаю, что было в Роще, а чего нет, — Ваня откидывается назад на стул. — Не делай вид, Дориан, как будто не узнал меня, так как я определенно узнала тебя. Ты был одним из лучших у Петры, словно Бог или что-то такое. При этом у нее не было в голове ничего кроме деревьев. Что-то такое скудное.

Злость разгорается во мне. Выращивание деревьев не было просто хобби, а наш ключ к свободе, к выживанию.

Мой протест практически срывается с языка, когда я чувствую на себе взгляд Сайласа. Он слегка качает головой, что было несложно заметить, если смотреть. Поэтому я держу рот на замке.

Дориан откладывает нож и вытирает руки о штаны.

— Мы думали, ты умерла, Ваня.

— Я выгляжу мертвой? — воркует она.

— Нет.

— Итак, рассказывайте: Петра до самого конца запрещала отношения? — кивает Сайлас. — Боже, как же скучно, — она поднимает стакан и улыбается. — Что тогда станет с человечеством? — ее улыбка могла бы стать шире, но в ее голосе слышно что-то серьезное.

— Почему ты покинула Рощу? — спрашивает Зонг.

— Сложно. Как во всех семьях, — говорит она. — Я бы с удовольствием рассказала вам подробности, но кто мне даст гарантии, что вы не шпионы? Возможно вас послала Роща или даже моя сестра, чтобы выкрасть моих людей. Или чтобы вы убили меня.

"Это было бы хорошо", — подумала я.

Сайлас наклоняет голову.

— Я уверяю тебя, Рощи больше нет, — говорит он неторопливо.

— Что ж, позволь мне лично это перепроверить. Макс, будь так любезен.

Макс наполняет свой стакан и раскачивает его перед нашими носами так, что содержимое почти выплескивается.