Кир Булычев - Голые люди

Но возвратиться – значит, отказаться от надежды на рубины. К тому же с каждым шагом Матур удалялся от лагеря.

Противоположная сторона ущелья казалась в ночи близкой, а темные пятна провалов и углублений в ней представлялись глазами чудовища, следящего за бедным Матуром.

Директору Матуру страшно хотелось закурить, но он не осмеливался зажечь огонь – пламя будет видно издали.

Наверно, прошло часа три с тех пор, как Матур выбрался из лагеря.

И вот наконец, если он не ошибся от усталости и страха, спуск к мирно журчащей внизу речке.

Пришлось зажечь фонарь – луна скрылась за гребнем скал и стало совсем темно. Фонарь освещал лишь небольшой участок земли под ногами, и неясно было, что дальше – обрыв или ступенька, чтобы поставить дрожащую от усталости и напряжения ногу.

Матуру показалось, что спуск к реке продолжался дольше, чем путешествие от лагеря. И когда наконец он вышел на покрытое галькой дно ущелья, ноги отказались держать его тучное тело, и Матур уселся на камень, благодаря небо за милость – за окончание пути и в то же время наполняясь страхом за то, что ему еще предстоит пройти.

Он спустился правильно – в том месте речка широко разливалась по дну ущелья и из нее торчали округлые камни, которые, как догадывался Матур, в считанные минуты покроются бурной водой, если в верховьях пройдет дождь. А сезон дождей уже начинается, и не исключено, что, перебравшись на тот берег, Матур не сможет вернуться обратно.

Запугав себя до полусмерти, Матур, скользя по камням и поддерживая дхоти, чтобы не замочить, перебрался на тот берег и стал карабкаться к пещерам, цепляясь за редкие кусты, которые как назло оказались страшно колючими.

Подъем был куда тяжелее спуска – ноги срывались с крутого склона, вниз летели камешки и гулко падали в воду, сердце вырывалось из груди – каждый куст казался черным человеком… И тут Матур увидел Его.

Он стоял на пути Матура, чуть выше и в стороне, и, склонив небольшую голову, увенчанную шлемом, рассматривал свою жертву. Его белый расширяющийся к земле плащ был недвижен, как был недвижен сам воздух…

Даже ночные птицы, даже цикады замолкли, дыхание Матура прервалось, и сердце его отказывалось сделать следующий удар…

Белый воин – страшный дух лигонских гор выследил несчастного путника, и значит пришла смерть!

…Давным-давно, очевидно, в тринадцатом веке, тайцы осадили тогдашнюю столицу Лигона Раваннапуру. Король же с войском ушел усмирять горцев в те края, где ныне стоит город Танги. Столица держалась из последних сил, и командовала обороной города отважная Рами – сестра короля Касунчока II, а главную башню защищал сын Рами, племянник короля Футан. Когда стало ясно, что город не удержать, Рами призвала к себе любимого сына и велела ему скакать к королю и позвать его на выручку.

Двое суток скакал на своем белом коне юный Футан, и наконец конь выбился из сил. Тогда Футан расседлал его и отпустил попастись, а сам улегся под деревом, чтобы поспать, пока конь отдыхает.

Отдохнув, конь пошел по берегу реки Пруи и вышел к людям! Оказывается, Футан спал, не доскакав тысячи локтей до лагеря своего дяди.

Воины доложили королю, что в их лагерь пришел белый конь Футана – короли обычно знают всех коней во дворце. Король сразу почуял неладное. Он решил, что его племянника убили. Он сразу послал воинов обыскать окрестности лагеря, и через полчаса ему сообщили что принц Футан спит под деревом неподалеку.

Король сам разбудил племянника и спросил:

– Что тебя привело в горы?

И Футан рассказал дяде, что столица вот-вот падет.

И тогда короля охватил страшный гнев.

– Как? – закричал он. – Как ты посмел спать рядом с моим шатром, когда столица в опасности?

Принц пытался объяснить, что его конь выбился из сил, но король, разумеется, не слушал никаких возражений и пронзил грудь принца острым копьем.

Король вернулся в столицу, перебил всех тайцев, а через два дня его отравила на пиру мать несправедливо погибшего принца – отважная Рами. Отравив брата, она заняла трон и благополучно правила страной еще восемь лет, пока не пала от руки своего фаворита.

А столь страшно и несправедливо погибший принц Футан превратился в злого духа. Он сторожит горные ущелья и продолжает защищать от пришельцев пределы Лигона. Если его встретит путник, то принц, всегда одетый в белый плащ и высокий шлем, убивает его без разговоров.

И потому неудивительно, что, увидев принца, Матур начал сползать вниз на животе и отчаянно кричать:

– Пощади меня, принц! Я лишь мирный торговец!

Принц не двигался.

Матур сполз до самого дна ущелья. Оттуда принц был еле виден, потому что его прикрывали кусты.

Матур уселся на берегу речки и понял, что вода в ней поднялась – видно, он накликал дождь в верховьях.

Что делать? Перебираться обратно через речку, которая становилась все более бурной и полноводной, или идти вперед, где его поджидал дух принца?

Вода отгоняла Матура к крутому склону ущелья.

Вот она уже покрыла плоское усыпанное галькой дно.

Матур был вынужден подняться на несколько футов по откосу…

И тут он вспомнил слова посредника, сказанные им в Танги: «Когда перейдешь речку и поднимешься до половины склона, увидишь маленькую белую ступу, поставленную черт знает когда и недавно побеленную каким-то из местных дикарей. По этой пагодке ты найдешь нужную пещеру».

И как только Матур вспомнил эти слова, словно неведомая сила вознесла его вверх, к привидению Футана. Через минуту он уже стоял рядом с белой пагодкой ростом с человека, схожей с детской пирамидкой из колечек – все меньше, меньше и меньше, а наверху медный зонтик…. Не шлем воина, а позолоченный зонтик!

Матур медленно обошел пагодку вокруг и даже похлопал ее по теплому боку, хранившему жар знойного дня. Какой-то путник привязал к зонтику пагодки белые и красные ленточки – дар духам гор.

Дальше подъем к потайной пещере был куда более пологим, чем от реки, и Матур даже пытался насвистывать – конечно, он дышал тяжело и сердце часто билось, но ощущение избавления от опасности наполняло тело счастьем.

Правее… еще правее – вот и расщелина, скрывающая пещеру от случайного взгляда с той стороны ущелья.

Треугольный вход в пещеру открылся неожиданно – он был чернее ночи и чернее скалы. Матур зажег фонарь – здесь его никто не увидит.

Расширяющийся луч быстро обежал мешок пещеры. Дно ее было плоским и утоптанным. Еще в доисторические времена здесь скрывались люди, а когда они уходили из этих мест, пещеру занимали медведи.

Прежде чем увидеть труп человека, одетого в камуфляжный военный комбинезон, Матур почувствовал тяжелый, тошнотворный запах разлагающейся плоти.