Анхель Куатье - Учитель танцев (Схимник - 4)

Максимилиану казалось, что все это ему просто мерещится. Гигантская медуза, выброшенная волной на берег, корчится в предсмертных судорогах. Он протер глаза, но видение не исчезло. И где-то совсем рядом звучал голос словно какой-то человек читал по книге судеб страшное заклятие:

— И наступит час суда Его, и настанет конец времен, и померкнут звезды, и воспламенеет земля, и иссякнут источники вод, и воскреснут мертвые, чтобы судил их Господь! Кто поклонялся зверю и жене его, кто пил кровь мучеников и нес смерть агнцам Божьим, тот узнает силу праведного гнева Его!

Голос, подобный грозовым раскатам, раздавался из окна соседней камеры.

— «Кто это?! — голос этого человека казался Максимилиану знакомым. Сенатор Катон!»

— Катон! — позвал его Максимилиан. — Ты ли это?!

— Да, Максимилиан, это я, — ответил Катон.

— Что ты тут делаешь?.. — Максимилиан недоумевал — Катон всегда с ненавистью го ворил о христианах. За что его могли арестовать?

— Я жду своей смерти и своего воскрешения! — громогласно провозгласил Катон, как будто бы разговаривал не с Максимилианом, а с легионом солдат.

— Ты?! Ты христианин?..

— Сбылось пророчество об Антихристе, и я уверовал!

— Об антихристе? — не понял Максимилиан. — Кто антихрист?

— Нерон — порождение Дьявола! — заорал Катон.

— Нерон — антихрист? Да какой он антихрист? Он же просто дурак… Максимилиан подумал вслух и расхохотался.

— Уверуй, Максимилиан! Уверуй! — продолжал кричать Катон. — Открой глаза, заблудшая душа, перед тобой последние дни мира! Ибо присягнул мир Антихристу и погряз во грехе! Ныне придет Господь, чтобы судить живых и мертвых!

Уверуй, Максимилиан! Разве не знаешь ты, как противился я Христу? А он простил меня и принял в лоно Свое, ибо он Господь милосердия! И для верующего в Него нет более страдания на земле этой, а только свет жизни будущей в Царствии Христовом!

Уверуй, Максимилиан! Не там истина, где ты ищешь ее. Откажись от своих поисков и просто верь, что Христос уже искупил грехи твои Своей смертью! И тогда только откроется тебе истина, и сойдет на тебя благодать Божия, и будешь ты счастлив, как дети счастливы в неведении своем!

Максимилиан молчал, а несчастный, обезумевший Катон продолжал свою проповедь. Он осыпал проклятиями Нерона, пророчил конец света и обещал всем верующим во Христа счастье и спасение. Он уговаривал самого себя и врал самому себе…

Встретить смерть достойно — это испытание. Человек стоит перед небытием один на один. Кому ему врать? Зачем ему врать? Только ради избавления от своего страха перед смертью? Но ведь он не избавится, просто будет меньше бояться.

Христиане придумали странную игру. «Мы страдали, и за это нам воздастся!» — говорят они. Но что такое страдание перед холодным и пустым лицом Небытия? Что такое наше земное страдание перед лицом Вечности? Пустышка.

Кому-то кажется, что его страдание заслуживает вознаграждения. За хороший поступок ребенку дают сладости. Но ведь этот поступок нужен не воспитателям, а самому ребенку. Вознаграждение — только игра, в нем нет правды. Если Катону нужен Христос, чтобы меньше бояться смерти, пусть так и будет. Максимилиан бессилен обмануться игрой. А если Катону хочется думать, что страдания гарантируют ему какое-то спасение, пусть он так и думает. Максимилиан не видит смысла в страдании. Есть ли он вообще? Неизвестно, а Катон предлагает неправильный ответ.

— Ты слушаешь меня, Максимилиан? — Катон вдруг решил это уточнить.

— Достаточно и того, Катон, что ты себя слушаешь, — ответил Максимилиан. — Но слышишь ли ты себя?

Катон не понял, да, наверное, и не мог понять Максимилиана.

— Покайся, Максимилиан, покайся! — про должал он. — Видишь эти страдания рабов Христовых? Они искупают свои грехи. И ты сможешь искупить свои прегрешения благой смертью! Ты примешь крест от Антихриста. Это зачтется тебе, Максимилиан! Покайся и уверуй!

«Никто в этом мире не знает подлинного смысла страдания… — подумал Максимилиан, в последний раз взглянул на пламя костров, безумство толпы и работу солдат, разгонявших эту толпу. — И я умру прежде, чем отыщу этот смысл…».

Максимилиан держал в руке письмо Анитии и не решался его прочесть. Что может быть в этой записке? Что его воспитанница может сказать, став невинной жертвой ненависти Нерона к Максимилиану? Быть может, она обвиняет своего учителя? Или просит его не чувствовать себя виноватым? Или вдруг она уверовала в еврейского бога и просит Максимилиана последовать ее примеру? О чем она может ему писать?

— Нужно смотреть в лицо своему страху, — сказал Максимилиан вслух, тихо улыбнулся и открыл письмо.

«Мой дорогой, мой любимый Учитель! — писала Анития. — Наверное, мы уже не встретимся. Но я очень надеюсь, что Секст доставит тебе эту записку. Я хочу, чтобы, умирая, ты знал, насколько я благодарна тебе. Я благодарна жизни за то, что она подарила мне встречу с тобой. Ты любил меня, ты учил меня жизни. И я счастлива.

В последнее время я много думала о том, что ты говорил. О том, что мы должны отказаться от всего земного, от своих привязанностей. Мы должны, потому что это избавит нашу душу от страха потери, а значит, и от страдания. В этом цель. Свет души недостойно омрачать страхом и страданием.

Но что бы ты ни говорил и как бы я ни хотела быть верной твоему слову, я не могу и, главное, не хочу избавляться от своего чувства к тебе. Сначала я думала, что это неправильно, что я должна. И я честно пыталась. А потом я подумала: что станется с моей жизнью, если я добьюсь результата? Она потеряет всякий смысл. Мне достаточно просто вспомнить о тебе, и я буду чувствовать себя счастливой. Это дает мне ощущение, что все в моей жизни не напрасно и не просто так. Неважно, где ты и чем ты занят. Я живу этим чувством, я живу своей любовью и нежностью к тебе. Это чувство делает меня бесстрашной и свободной, оно делает меня счастливой.

Когда я узнала о твоем аресте, душа моя омрачилась тоской. Признаюсь тебе, я знаю — ты бы этого не одобрил. Все мои мысли были заняты твоим освобождением. Я видела, как переживает Секст, и надеялась вместе с ним, что мы сможем тебя вызволить. Но все было тщетно, мы бессильны перед этим миром.

Но это бессилие не означает нашей слабости. Так ты учил меня, и я выучила этот урок. Я обратилась внутрь себя за этой силой. И там, внутри себя, я нашла свое чувство к тебе, и сердце мое исполнилось счастьем. И тогда я поняла, что привязанность — это страх, а страх — это страдание. Но моя любовь к тебе свободна от страха, она просто живет.

Я сидела в саду и пела. Я пела о тебе, о том, что ты значишь для меня и зачем боги послали мне встречу с тобой. Это так очевидно! Ты — подарок, огромный подарок, за который я вечно буду им благодарна. На мое пение откликнулось два молодых человека, они прошли в сад и стали разговаривать со мной.