Айзек Азимов - Второе Установление

и мы посчитали, что его посадка здесь может вызвать сомнения в наших мирных намерениях. Мы

предпочли высадиться одни, без оружия.

– Это дружественный акт, – без особой уверенности прокомментировал губернатор. – Большой

корабль, вы говорите?

– Это не военное судно, ваше превосходительство.

– Кхм, кхм. Откуда вы прибыли?

– С небольшого мира в секторе Сантанни, ваше превосходительство. Возможно, вы и не

подозреваете о его существовании, поскольку он ничем не знаменит. Мы заинтересованы в

установлении торговых связей.

– А, торговля? Что есть у вас на продажу?

– Всевозможные машины, ваше превосходительство. Для обмена на продовольствие,

древесину, руду…

– Кхм, кхм, – казалось, губернатора одолевают сомнения. – Я мало разбираюсь в таких делах.

Возможно, удастся договориться ко взаимной выгоде. Возможно. После того, как я ознакомлюсь с

вашими полномочиями, – ибо, как вы понимаете, для того, чтобы дела могли двинуться дальше, мое

правительство затребует дополнительную информацию, – и после того, как я осмотрю ваш корабль, не

исключено, что для вас будет иметь смысл проследовать на Ределл.

Ответа не было, и отношение губернатора к гостям стало подмерзать на глазах.

– Во всяком случае, необходимо, чтобы я увидел ваш корабль.

Чаннис сказал отчужденно:

– Корабль, к несчастью, в данный момент находится на ремонте. Если ваше

превосходительство не будет возражать против предоставления нам сорокавосьмичасовой отсрочки,

звездолет будет к вашим услугам.

– Я не имею привычки ждать.

Притчер впервые столкнулся взглядом с глазами губернатора, и его дыхание на миг

прервалось. Его охватило чувство, будто он тонет, но через секунду он оторвал взгляд.

Чаннис был непоколебим. Он заявил:

– В течение сорока восьми часов звездолет не может быть посажен, ваше превосходительство.

Мы здесь, безоружные. Можете ли вы сомневаться в искренности наших намерений?

Последовало долгое молчание. Затем губернатор ворчливо произнес:

– Расскажите мне о мире, из которого вы прибыли.

Этим все и кончилось. Выражений неудовольствия больше не было. Выполнив свой

официальный долг, губернатор, видимо, потерял дальнейший интерес, и аудиенция уныло сошла на

нет.

По возвращении в комнату Притчер встряхнулся и занялся самопроверкой.

Осторожно, затаив дыхание, он "ощупал" свои эмоции. Без сомнения, он не казался себе

изменившимся, но должна ли была проявиться хоть какая-нибудь разница? Чувствовал ли он себя

иным после Обращения Мула? Разве и тогда не было впечатления, что все идет как надо?

Он принялся экспериментировать.

Безучастно и намеренно он прокричал внутри безмолвных тайников своего сознания: "Второе

Установление должно быть обнаружено и уничтожено".

И в ответ в нем пробудилась искренняя, без малейших колебаний ненависть.

А затем он попытался мысленно заменить слова "Второе Установление" на "Мул", и тут же

дыхание его прервалось, а язык онемел.

Пока что все было хорошо.

Но если им управляли по-другому, более тонко? Если внесены были только самые мелкие

изменения? Изменения, которых он не может обнаружить, ибо само их существование искажает

характер его рассуждений?

Выяснить это было невозможно.

Но он по-прежнему чувствовал абсолютную преданность Мулу! Раз это осталось неизменным,

все остальное не имело значения.

Он снова заставил свой ум действовать. Чаннис возился в своем углу комнаты. Ноготь

большого пальца Притчера коснулся наручного коммуникатора.

И, получив ответ, он ощутил, как его затопил прилив облегчения – и схлынул, оставив чувство

изнеможения.

Внешний облик Притчера оставался невозмутимым, но все внутри кричало от радости – и

когда Чаннис обернулся к нему, генерал знал, что фарс заканчивается.

Ч Е Т В Е Р Т А Я И Н Т Е Р Л Ю Д И Я

Двое Спикеров повстречались на дороге, и один остановил другого.

– Первый Спикер уже сообщил мне кое-что.

В глазах собеседника замерцало легкое беспокойство.

– Точка пересечения?

– Да! Дожить бы нам до рассвета!

5. Один человек и Мул.

Если Чаннис и заметил перемены в поведении Притчера и в их взаимоотношениях, он этого

никак не показывал. Откинувшись на жесткую деревянную скамейку и вытянув ноги перед собой, он

спросил:

– Как вам губернатор?

Притчер пожал плечами.

– Ничего особенного. Он явно не произвел на меня впечатления ментального гения. Очень

плохой образец Второго Установителя – если, конечно, он и в самом деле является таковым.

– А вы знаете, я не думаю, что он в самом деле Второй Установитель. Не знаю, как это

пояснить. Предположим, что вы – Второй Установитель, – Чаннис задумался, – что бы вы сделали?

Предположим, вы имеете представление о наших задачах здесь. Как бы вы справились с нами?

– Обращением, конечно.

– Подобно Мулу? – Чаннис резко вскинул голову. – А если бы они нас обратили, разве это

стало бы нам известно? Любопытно… А что если они – просто психологи, но очень умные?

– В таком случае я приказал бы прикончить нас побыстрее.

– А наш корабль? Нет, – Чаннис покачал пальцем. – Против нас блефуют, старина Притчер. Это

элементарный блеф. Даже если они имеют наготове эмоциональный контроль, то ведь мы – и вы, и я -

просто фасад. Они должны бороться с Мулом; с нами они будут осторожны так же, как и мы – с ними.

В предположении, что им известно, кто мы такие.

Притчер безразлично взглянул на него.

– Что вы намереваетесь делать?

– Ждать, – процедил Чаннис. – Пусть они явятся сами. Они обеспокоены. Возможно, из-за

корабля, но более вероятно – из-за Мула. Они блефовали с губернатором. Это не сработало. Мы не

утратили бдительности. Следующим номером они явно пришлют Второго Установителя, и он

предложит какую-нибудь сделку.

– Ну и что тогда?

– Тогда мы эту сделку заключим.

– Я так не думаю.

– Потому что вы полагаете, будто это означает обмануть Мула. Но вы не правы.

– Нет, Мул в состоянии справиться с любым обманом, со всем, что вы надумаете. Но, по-

моему, дело не в этом.

– Значит, вы полагаете, будто мы не сможем обмануть Установителей?

– Очень может быть. Но и это не главное.

Чаннис дал своему взгляду опуститься на предмет, который его спутник сжал в руке, и сказал

угрюмо:

– Вы хотите сказать, что причина вот в этом.

Притчер помахал своим бластером.

– Правильно. Вы под арестом.

– За что?

– За измену Первому Гражданину Союза.