Валентин Шатилов - Филумана

– В том-то и беда, дорогой мой Яков, что это как раз я своими, можно сказать, руками этот конец света организовала.

– Великая княгиня приказала перестать работать компьютеру, который держал в узде Киршагову пустохлябь, – пояснил Михаил.-А тут еще вулкан, видно, потормошил ее. Вот она и озверела. Начала все вокруг песком засыпать. А до кого пока песком не дотянулась, так тех просто всякой воли лишила. – Великая княгиня? – поразился Яков. – Нет, пустохлябь, – отмахнулся Михаил. Я поспешила рассеять возникшее недоразумение. – Яков удивился, что ты меня назвал великой княгиней, – объяснила я мужу.

Боже мой, все рушится, а люди способны замечать особенности наименований сановных достоинств!

– Это он потому так меня назвал, – повернула я голову уже к Якову, – что царово величие своим указом – последним, наверное, – присвоило мне этот титул. И Михаилу подтвердило его великокняжеское звание. Так что, все строго легитимно! А про конец света попы и прочие служители культа наврали!

– Да? – оживился Яков.

– Конечно, наврали! – бодро изрекла я. – Какой же коней? Завтра свет снова будет! Солнышко встанет и осветит. Только, боюсь, уже не этот мир, – смущенно завершила я. – А какой-то другой.

– Мир пустохляби, – подсказал Михаил.

– Да что в вашей пустохляби такого?! – возмутился Яков. – Что вы ее все время поминаете? Был я около нее, видел! Песок и песок – ничего интересного.

– Оно пожалуй, – подумав, кивнул Михаил. – Для нас там ничего интересного. Но только она, видно, сама теперь решает: что интересно, а что – нет. И мы, людишки разные, ей как раз и неинтересны показались. Вот и сживает она нас со свету.

– Который завтра все-таки будет! – жизнеутверждающе подчеркнула я.

– Так что? Помирать? – потребовал Яков определенности.

– Обязательно! – с чувством произнесла я. – Но тебе, как и нам с Михаилом, – в последнюю очередь. Как и всем бывшим господам..,

– А почему бывшим? – с легким неудовольствием уточнил Яков. Конечно, кому хочется быть бывшим господином? Даже на краю неизбежной гибели. – Потому что анты ваши господские гораздо раньше вас умрут, – охотно пояснила я, – С этим-то вопросом как раз все ясно! Ежели анты в своем столбняке еще неделю-две продержатся, то после все равно умрут. Просто от голода и жажды. И песочком их заметет. После этого какие же мы будем господа? Без рабов-то?

– Я не хочу, чтобы мои люди умирали! – твердо сказал Яков. – Я – пусть. Но они?

– Ну, тут не тебе решать, – хмыкнула я. – Скафандр обязан будет обеспечить тебе это зрелище в полной мере. Ты-то внутри него всех своих подданных переживешь! Может, даже умудришься умереть от старости.

– А что нужно делать, чтоб этого не было? – задал вопрос Яков по существу проблемы. – Нельзя песок пустохляби тщательно смести в одну кучку да и засыпать обратно, под кир-шагские стены?

– Вот оно так и было сделано, – вздохнул Михаил. – Кто-то до нас, похоже, именно так и поступил. И даже на цепь посадил его, чтоб песочек не убежал. А окончилось видишь как…

– Но если кто-то уже так делал, может, и нам удастся? – запротестовал Яков. – Как его усмирили? Чем?

– Я как раз и выключила то, чем его усмиряли все это время, – пожала я плечами, сидя на теплом уютном полу. – Компьютер мне говорил – ох говорил: мол, главное – поддержание стабильности. Что это не просто самое главное, но наиглавнейшее! А я при этом думала только о собственной безопасности. И где теперь она, моя безопасность? Хотя почему? Я-то как раз в безопасности – это страна умирает! Так что свою задачу, против которой так возражал компьютер, я выполнила на отлично!

Повисло тягостное молчание.

– А этим, этой глыбой, где мы с вами сейчас, – ничего нельзя изменить? – подал голос Яков.

– Да эта глыба – обычное транспортное средство, – тоскливо просветила его я. – Мы так с ним толком и не освоились. Даже вверх не научились поднимать. Видно, поставлена она в свое время была на нейтралку. Или на самую первую скорость.

А вообще-то, думаю, нашему Камазу под силу и в открытый космос вылететь…

– А о том ли, великая княгиня, думаете? – вдруг резко спросил Яков. – Я вам всегда так верил – как… как… как матери не верил! А вы мне битый час рассказываете, что я прав был и что время умирать пришло!

– Ух ты… – только и выдохнула я в ответ на это горячее обвинение.

Яков посопел, покаянно произнес:

– Извините… Вырвалось.

– Правильно вырвалось, – неожиданно поддержал его мой супруг, – Ведь ты у нас самая умная, тебе и…

– Я-то умная? – слабо усмехнулась я.

– Конечно! Хотя бы потому, что видела больше нас всех. В два раза больше: не один мир, а два. Ты же мне сама го– —ворила – широкий кругозор. То есть – широко видишь. Мы– узко, а ты – во всю ширь. Вот и посмотри внимательнее – что делать? Кроме тебя, смотреть некому, так и знай!

– Да что тут смотреть? – с грустью сказала я. – Бежать надо отсюда. Бегом бежать.

– Мы ведь объездили сегодня земли – некуда бежать! – напомнил Михаил.

– А надо. Бороться бесполезно. Ты вот тут все на ггустохлябь валишь, а мне кажется, она не причина, а лишь следствие.

– Так ведь она все засыпает вокруг, она актов и прочих воли лишила…

– А это еще вопрос – она ли?

– Да кто ж тогда?

– Сам мир ваш и лишил. Он и раньше пытался лишить. Антов вон почти лишил. Помнишь, мы говорили, что ваш мир от земного, откуда все люди вышли, все волны переселенцев, что этот мир отличается от человеческого какой-то маленькой, но очень важной физической константой? Впрочем, что это я? Все физические константы жизненно важны!

– И что?

– И все. Эта константа была иной здесь всегда – не такой, как на Земле. А все человеческие «механизмы», начиная с этого вот Камаза, с гривен начиная и до главного компьютера включительно, работали против этой константы. Вернее, возвращали ее значение к земному уровню. Создавали вокруг себя – ну не знаю – поле какое-то, вроде электромагнитного, что ли В общем, противились злому энтропийному ветру, дующему в этом мире Противились неважно – из антов этот ветер все-таки выдувал их человеческую волю. Потому-то им, бедным, и требовалась чужая воля, господская, дополнительная. Но когда мы… Да что там, не мы – я! Когда я остановила основной компьютер, который обеспечивал управление базисным стабилизирующим полем, то эти ветры уже резанули по людям совершенно беспрепятственно.

– Я ничего не понял, – пожаловался Яков.

– Да все просто! – вздохнула я. – Слова непонятные, смысл физический – оно на каждом шагу. Вот, предположим, ты вымок под дождем. Что будет?