Андреи Синицын - Фантастика 2002. Выпуск 3

— Я видел щиты, которые делает для вас ваш производитель, — сообщил я. — Откровенно говоря, фигня полная. Дорого, помпезно, но по сути — абсолютный стандарт. Сколько процентов прироста продаж бензина вам это дает?

— Процентов пять — семь. В общем-то неплохо. На большее мы и не рассчитывали.

— Мы не претендуем на то, чтобы вы расторгали контракт с вашими рекламщиками. Мы предлагаем вам работать параллельно с ними, и сперва — в небольших масштабах. Начнем с пробы. Поставьте в городе всего три наших щита, и мы обещаем вам прирост продаж процентов двадцать пять — тридцать.

— Двадцать пять? От трех щитов? — Брови Журавского поползли наверх. — Быть такого не может!

— Может, — уверенно сказал я.

— И на каких же условиях вы хотите работать?

— Пока не будем об этом говорить, — сказал я, стараясь соблюдать нейтрально-холодную интонацию. — Сперва вы должны увидеть товар, как говорится, лицом. Ваши продажи резко повысятся. И тогда вы согласитесь на все, что мы запросим. Внакладе в любом случае не останетесь. И, самое главное, ваша компания выживет и останется на плаву. У вас откроется новое дыхание…

Мы пообещали Журавскому тридцать процентов прироста, сами не зная, что получится. Конечно, мы ошиблись. Прирост превысил шестьдесят процентов. Степан Иосифович сиял от восторга. Он подписал контракт со всеми нашими требованиями, он строил наполеоновские планы — поставить по области две сотни щитов и вытеснить из региона его величество «Лукойл». Мы охладили его пыл. Вежливо намекнули, что не стоит взлетать настолько высоко — падать будет очень больно. Пока мы не хотели высовываться слишком явно и подставляться для всеобщего обзора. Мы только начинали, мы отчаянно боялись, что наша технология перестанет быть секретом.

Пока все получалось. Мы работали без особых проблем, находя себе все новых и новых клиентов. Каждый раз начиналось с пробы, через неделю клиент был наш с потрохами, через месяц мы получали новый ворох денег.

Никакой фирмы «Дизайн-Люкс», конечно, не существовало. Признаюсь, что работали мы абсолютно нелегально и налогов не платили. Хуч настойчиво предлагал легализоваться и спать спокойно — доходов на это хватило бы с лихвой. Но я все время откладывал процесс регистрации фирмы. Честно говоря, я привык работать в тени, так мне казалось безопаснее. К тому же я не любил тратить деньги впустую — а именно таким занятием мне казалась уплата налогов.

Гораздо больше меня волновало то, чтобы наш заветный узор не стал достоянием гласности. Однако и здесь все обстояло спокойно. «Медиум» нигде не выплывал на поверхность — я зашифровывал его в цветном фоне, вставлял в буквы и прятал в изображении стиральных машин, шампуни, моторного масла, купальников и сигарет — всего, что мы рекламировали. Я категорически отказывался от рекламы на телевидении, в газетах и журналах, — только большие придорожные щиты. Когда человек проносится по шоссе в машине, у него нет времени пристально рассматривать рисунок — мимолетный взгляд, моментальный отпечаток в подкорке. Это либо действует, либо нет. В нашем случае действовало эффективно. Потрясающе эффективно.

Все было в ажуре.

Хуч разрабатывал планы избавления человечества от дебилов, идиотов и прочих тупых. Он справился с первоначальной своей нетерпеливостью, понял, что быстро не получится. И теперь действовал методично и скрупулезно.

Хуч первый наткнулся на заметку в газете «Нижегородский рабочий». В заметке сообщалось, что в последние месяцы в Нижнем Новгороде значительно снизилось количество людей, страдающих различными степенями слабоумия. И что по этому поводу в Нижнем созывается международная конференция психиатров, на которую прилетят такие-то и сякие-то российские и заграничные светила науки.

Энтузиазм Хуча разгорелся с новой силой.

— Это наша с тобой работа! — кричал он, тыкая в меня длинным узловатым пальцем. — Это наш знак так срабатывает! Нам с тобой давно пора Нобелевку получать, а мы все еще тратим время на примитивную рекламу. Неандертальский уровень! Пора перейти к технологической манифестации!

Нужно сказать, что лексикон Хуча значительно обогатился за несколько месяцев. Он прочитал много умных книг. Слово «вау» он больше не употреблял.

— При чем тут мы? — Я попытался свернуть тему. — Интеллект повышает «Антидурь», а мы используем «Медиум».

— Значит, «Медиум» тоже повышает! Только, может быть, в меньшей степени.

— Ну и пусть себе повышает. Рано пока высовываться.

— Что, денег у нас еще мало? — спросил Хуч язвительным тоном.

— Мало.

— Я пойду на эту конференцию, — решительно сказал Хуч. — Попаду на нее, чего бы мне это ни стоило.

— Объявишь о нашем открытии?

— Нет, конечно. Просто послушаю. Мне нужна информация. Я люблю информацию. Я ем ее как хлеб.

И все же я не был уверен в Хуче. Я боялся, что он, одержимый наивным мессианством, разгласит нашу тайну. Я даже подумывал, как нейтрализовать Хуча на время этой чертовой конференции. Связать его, запереть в комнате… Найти ему потрясающую девчонку…

Я не успел сделать ничего. Рыжий хмырь появился раньше.

Он превратил нашу стабильность в руины.

В этот вечер мы с Хучем играли в бильярд. К тому времени я решил, что выкидывать каждый день деньги в бильярдном клубе слишком разорительно. В целях экономии я купил собственный бильярдный стол. Поскольку ни в мою, ни тем более в Хучеву квартиру стол не влезал, пришлось в приложение к нему обзавестись новыми апартаментами. Мелочи всегда тянут за собой более крупное: нашел на дороге подкову — покупай ишака. Квартирка в элитном доме — каждая из трех комнатушек метров всего лишь по тридцать. Бильярд, впрочем, убирался там без труда, и кием было где размахнуться.

Иногда экономия — весьма разорительная штука.

В дверь зазвонили. Пошел открывать Хуч. Пошел и не вернулся. А когда я побрел по коридору узнавать, что случилось, то получил по лбу чем-то тяжелым.

Очухались мы с Хучем почти одновременно. Пришли в себя и обнаружили, что сидим на диване, связанные вульгарными веревками. А напротив нас стоит здоровенный — килограммов на сто двадцать — бугай с рыжими усами, в темных очках.

Вопросы «Кто вы такой?» и «Откуда вы взялись?» в данной ситуации прозвучали бы совершенно неуместно. Ежу понятно, кем был рыжий толстяк. Был он Игорем — тем самым, который клал Хуч у плитку.

— Неплохо вы прибарахлились. — Плиточник первым прервал молчание. — Это ж сколько такая хата стоит? Тысяч шестьдесят — семьдесят баксов, наверное, не меньше. Шикарно живете, ребятки. Поделиться желания нет?