Алан Фостер - Чужой. Чужие. Чужой-3

— Что вы думаете по поводу всего этого? — и Эрон указал на стихийное сборище внизу.

Она слушала вполуха, ее мысли витали где-то далеко.

— Если им это нравится…

— Вы угадали. Они немного свихнулись на этом. Однако это сдерживает их. Мы со старшим сходились в этом. Андруз всегда говорил, что это хорошо, что Диллон и его болваны помешаны на религиозной чепухе. В результате они становятся более послушными.

Рипли оглянулась на него.

— Похоже, что вы сами не принадлежите к числу религиозных людей.

— Я? Разумеется, нет. У меня есть работа.

Он задумался.

— Я полагаю, что спасательная группа прибудет сюда через четыре или пять дней. Ну, максимум, шесть. Они вскроют дверь и с помощью смартов прикончат этого паразита. Верно?

— От них ничего не слышно? — уклонилась от ответа Рипли.

— Нет.

Ему начинала нравиться сложившаяся ситуация и ему стало легче самому. Он был уверен, что в результате всей этой заварухи может получиться что-то хорошее.

— Мы получили только «сообщение принято». И никаких деталей. Позднее кое-что пришло, откуда следовало, что вы представляете собой важную птицу. И снова никаких пояснений. Они особо не посвящали нас. Ведь мы всего лишь самая задняя часть тотема.[30]

— Послушайте, — настороженно спросила Рипли, — а если Компания захочет забрать этого…

— Забрать? Вы что, смеетесь? Они же не лунатики. Они сразу же убьют его.

Эрон нахмурился, но потом пожал плечами. Порой ему казалось, что он отлично понимает эту необычную женщину, но она тут же ставила его в тупик.

В конце концов, это не его дело — понимать ее. Главное — сохранить ее в живых. Таково было желание Уэйленд-Ютани. С гибелью Андруза и поимкой чужого он начинал видеть некоторые перспективы для себя. Не только потому, что он на данный момент являлся старшим по званию, а потому, что именно он будет приветствовать представителя Компании и объяснять ему ход вещей. Он сможет так представить недавние события и свою роль в них, чтобы начальство его не забыло. Он может получить премию, а еще лучше — раннюю отставку с Фиорины. Ведь он хотел не так уж и много.

Кроме того, после нескольких лет подхалимажа в подчинении у Андруза и после событий последних дней он имеет право на какое-то вознаграждение.

— Послушайте, вы в самом деле этим обеспокоены? Но почему? В чем причина? Этот дьявол заперт и уже не может добраться до нас.

— Я беспокоюсь не из-за чужого. Из-за Компании. Я уже дважды сталкивалась с ней по этому поводу.

Рипли повернулась к Эрону.

— Они пытались заполучить одно из этих существ, начиная с того момента, когда члены моего экипажа их обнаружили. Для исследований в области биологического оружия. Они не понимают, с чем имеют дело. И меня не волнует, какие данные у них имеются на этот счет. Я боюсь, что они могут захотеть увезти его с собой.

Эрон с изумлением посмотрел на нее, и Рипли почувствовала некоторое утешение, видя его искреннее недоверие. По крайней мере, в данный момент у нее был союзник.

— Забрать с собой? Вы имеете в виду живьем? На Землю?

Она кивнула.

— Вы смеетесь.

— Посмотрите мне в глаза, Эрон. Я не могу шутить такими вещами.

— Черт возьми, похоже, что да. Но это безумие. Они должны убить его.

Рипли усмехнулась.

— Правильно. Насколько я поняла, мы сходимся во мнениях по данному вопросу.

— Вы чертовски правы, — горячо согласился Эрон.

Сейчас он с ней, подумала она. Но Компания умеет заставлять людей пересматривать свои позиции. Не говоря уже о моральных ценностях.

В лазарете было тихо. Мир вернулся на территорию заведения, пусть не ко всем их обитателям. Учитывая то, что в отсутствие Клеменза некоторые заключенные, чье появление на Фиорине было связано, хотя бы частично, с их личным злоупотреблением определенными лекарственными средствами, могут попытаться освободить места хранения этих и аналогичных препаратов от присутствия оных, Эрон послал Морса присматривать за ними, а заодно и за единственным пациентом лазарета.

Морс сидел на одной из коек, внимательно глядя на видеоэкран. Он не относился к числу тех, кто приходил в уныние от недостатка развлечений на Фиорине, поскольку он никогда не был их сторонником. Это был человек действия, по крайней мере, в более молодые, активные годы. Сейчас он пребывал в роли картежника, предававшегося воспоминаниям.

Несмотря на то, что они знали друг друга и проработали бок о бок немало лет. Голик никак не приветствовал нового посетителя, ни единым словом. Но в конце концов сумасшедший оторвался от стены. Он все еще был в смирительной рубашке.

— Эй, Морс.

Более старший человек поднял глаза от экрана.

— О, так ты еще можешь говорить. Но тебе всегда было нечего сказать.

— Послушай, брат. Освободи меня от этой штуки.

Морс недобро улыбнулся.

— А, поскольку ты обмотан как праздничный кусок мяса, я стал «братом»? Но ты не поймаешь меня на эту удочку.

— Помоги, человек. Не будь таким. Эта вещь дьявольски неуютная. Дай мне немного отдохнуть.

— Ни на секунду. У меня приказ.

— Помоги, парень, мне больно.

— Извини, — Морс снова перевел взгляд на экран. — Когда Эрон прикажет развязать, я тебя развяжу. А до тех пор будешь лежать связанный. Я не хочу неприятностей на свою голову. Особенно тогда, когда должен прибыть корабль Компании.

— Я же ничего не сделал плохого. Я имею в виду — я понимаю, что немножко был не в себе. Черт возьми, я посмотрел бы, какой бы ты был после того, что пережил я. Но теперь я в порядке. Доктор привел меня в норму. Спроси у него.

— Я не могу этого сделать. Доктор загнулся. Ты слышал.

— Ах, да. Верно. Теперь припоминаю. Очень плохо. Он был хорошим парнем, даже несмотря на то, что засунул меня в эту штуку.

— Не разговаривай со мной, — на лице Морса появилось отвращение.

Голик продолжал умолять:

— Ну, что я сделал? Скажи мне, что я сделал?

Морс вздохнул и посмотрел на заключенного собрата:

— Я не знаю, что сделал ты, но я сейчас расскажу тебе, что я собираюсь делать. Я собираюсь охранять твою задницу согласно приказу.

Голик презрительно фыркнул:

— Ты боишься этого паршивого Эрона?

— Нет, не боюсь, хоть он теперь и исполняет обязанности старшего офицера. Я просто не хочу иметь неприятностей с Диллоном, и если ты не дурак, в чем я сомневаюсь, то тебе тоже не советую Голик угрюмо фыркнул:

— Все, что я сделал, так это рассказал о драконе. О том, что он сделал с Боггзом и Рейнзом. Никто не поверил мне, но я не врал. А теперь я связан. Это несправедливо. Ты же знаешь, что я говорю правду. Ты же видел его.