Роджер Желязны - Доннерджек

– Именно! – вскричал Джей. – Необходимо понять, почему наши воины, павшие на поле брани, больше не в состоянии сражаться.

– И еще, – добавила Алиса, – почему призраки вдруг начали исчезать. Несколько мгновений назад мы потеряли Коротышку, а Леди галереи пропала в тот самый момент, когда собиралась швырнуть чудесный магнит. Если так будет продолжаться дальше, мы довольно скоро останемся без армии.

Джей принялся изучать поле боя, отчаянно пытаясь сообразить, что же происходит.

Крестоносец оказался среди тех, кому везло больше других. Он громко распевал боевую песню, держа в одной руке меч, а в другой – цепь; призрак косил врагов направо и налево. Может быть, его защищает крест на шее? Нет. У других тоже есть кресты, в руках – точно такое же оружие, и они тоже…

Джею в голову пришла идея. Он огляделся по сторонам в поисках подтверждения своей догадки.

– Дело не в мечах, – изумленно проговорил юноша. – Песни побеждают неприятеля!

– Песни? – озадаченно переспросила Алиса, но, присмотревшись к происходящему повнимательнее, согласилась с Джеем. – Ты прав! Пение, а не мечи, является самым могучим оружием. Даже чудесные магниты не в силах остановить врага.

– В Непостижимых Полях нет музыки, – объяснил Джей, вспомнив все, что рассказывали ему Дьюби и Мизар. – Вот почему Властелин Ушедших так ее ценит, а мой отец решил прибегнуть к помощи песни, когда просил об услуге!

Он отдал приказ, чтобы все воины пели на поле боя – и пусть пострадает скорость атаки.

Результат сказался немедленно.

– Разрушением не следует отвечать на разрушение, – проговорил Джей, уверенный в том, что уловил суть происходящего. – Я сын Инженера – создателя Медного Бабуина, человека, программировавшего многие территории в Вирту и являющегося автором дворца, на который мы смотрим. Я был только наполовину прав, когда думал, что мы не можем прибегнуть к помощи живых воинов в войне против армии Смерти. Мне следовало сообразить: конечно, наших призраков убить нельзя, но и их противники бессмертны, поскольку созданы из отходов и мусора Вирту и подчиняются муару. Нам требуется созидательная мощь музыки, чтобы покончить с врагом, чтобы они, падая, больше не поднимались.

Алиса на мгновение смолкла – они с Драмом дуэтом исполняли «Восхитительную красотку». Детектив продолжал петь, у него оказался немного с хрипотцой приятный голос.

– Джей, какая-то сила продолжает пожирать наших воинов.

– В таком случае нужно отвоевать дворец, пока мы не остались одни и не охрипли окончательно. Жаль, что я незнаком с планом дворца. Идти к главному входу, по-моему, не совсем разумно. Может быть, Дьюби…

Тощая обезьянка петь не умела, но, поскольку она висела на хвосте, все четыре конечности у нее были свободны, и она осыпала неприятеля градом чудесных магнитов. Время от времени Дьюби откусывала кусочек от очередного снаряда, в результате ее темную шкурку усеивали яркие разноцветные точки, похожие на светящихся блох. – Мне очень жаль, Джей. Я тут не часто бывала. Приходила, чтобы доложить о том, как идут дела, но в основном присматривала за тобой.

С запястья Джея раздался голос Джона Д'Арси Доннерджека:

– Тут я в состоянии вам помочь, Джей. В мою память занесен подробный план дворца, включая несколько потайных ходов, секретных коридоров, замаскированных дверей и тому подобное. Джон внес их в проект, когда начал опасаться, что Танатос захочет сделать тебя своим пленником. Он спланировал твой побег.

– Отлично, – пропел Джей и расхохотался. – Думаю, он не рассердится, если мы ими воспользуемся, чтобы проникнуть внутрь, а не сбежать из дворца. Давай выкладывай.

Через некоторое время после начала большого сражения оглушительный грохот у дверей главного зала возобновился, только теперь казалось, что у него совсем иная-тональность.

– Антей в отчаянии, – сказал Транто. – На поле битвы силы Джея теснят его войско. Если он не ворвется сюда, все его усилия окажутся напрасными.

Танатос кивнул, легкая ткань капюшона заволновалась.

– Какая ирония – двери и стены, не пускающие сюда неприятеля, в определенном смысле являются его сводными братьями. Антей желает заполучить мой трон, утверждая, что имеет ко мне непосредственное отношение, а дворец обязан своей прочностью могуществу Террамы.

– Война братьев, – задумчиво проговорила Фекда. – Что может быть хуже?

Послышался грохот, что-то рухнуло, сломалось, а затем на лестнице раздались шаркающие, хлюпающие шаги.

– Идет, – сказал Танатос. – И в отличие от воинов Джея я петь не умею.

– Какая ж-ж-жалость, – прошипела Фекда, – я тож-ж-же.

– И я, – признался Транто. – Хотя у меня неплохо получается трубить.

Мизар тихонько скулил. Затем, взяв в зубы музыкальную шкатулку, он осторожно положил ее у ног своего господина. Танатос протянул белую руку и поднял шкатулку.

– Сомневаюсь, мой верный пес, что какая-нибудь песня победит дикого сына Террамы, но все равно благодарю тебя.

Внутренняя дверь не оказала неприятелю никакого сопротивления. Она с грохотом распахнулась, во все стороны полетели щепки и возмущенно застонали петли. На пороге стоял Антей – и не столько у него за спиной, сколько в его сопровождении появилась Террама.

Внешне Антей представлял собой нечто аморфное, всего лишь сгусток муара, смотреть на него не доставляло никакого удовольствия. Оказавшись в комнате, он начал меняться – четвероногое существо с бычьей головой теперь отдаленно напоминало человеческую фигуру. Голова и шея являлись единым целым, переходили в два широких плеча, могучие руки, приземистый торс и ноги. Определенных черт лица и волос у него не имелось. Более всего Антей походил на очертания тела водителя грузовика, нарисованные после автомобильной катастрофы мелом на асфальте.

Террама на сей раз предстала в виде полногрудой женщины с округлыми бедрами, одетой в плащ из роскошных изумрудных волос. Лицо цвета какао украшали розовые и зеленые тени. Объективно привлекательная, она вызывала у всех, кто на нее смотрел, лишь отвращение и ужас.

– Итак, – заявила богиня, когда стало ясно, что никто не собирается нарушать молчание, – мы наконец пришли. Ты не чувствуешь себя глупо из-за того, что оказывал нам сопротивление, Бывший Танатос? Затрачено столько усилий и интеллектуального напряжения, а неизбежное все равно произошло.

– Неизбежное? – резко спросил Танатос.

– Смерть приходит ко всем. – Террама рассмеялась, в ее бархатистом голосе звучало неприкрытое веселье. – Если не считать, конечно, бессмертных богов.

– Я вхожу в их число, – напомнил ей Властелин Непостижимых Полей.