Роджер Желязны - Доннерджек

– Мама! Эйрадис? Мама! – У Джея задрожал голос, потому что существо у них над головами явно улетало (или уплывало?) вдаль. – Мама! Вернись!

И снова черные глаза взглянули на него. На сей раз в них появилось нечто похожее на упрек – а может быть, Джей увидел жалость – или одно равнодушие. Взмахнув могучими крыльями и хвостом, Дитя Первого Слова взмыло ввысь и унеслось в небо, оставив едва различимый след в синеве.

Джей не сводил глаз с маленькой точки, будто надеялся, что сила его взгляда заставит ее вернуться и черноволосая молодая женщина в легком, летящем платье банши, существование которой в роли своей матери он с таким трудом принял, снова окажется рядом. Ничего подобного не произошло. Опустив глаза, Джей увидел крестоносца.

– Призрак, что произошло?

– Ты обратился к тому, чем она когда-то была, и она вернулась в прошлое. А потом Эйрадис призвал ее создатель. Она не могла не подчиниться.

– Чем она когда-то была?

– Все есть в заклинании, приятель. Садись в поезд. Нужно двигаться вперед, иначе на нас опять нашлют какую-нибудь тварь. Наверняка тот, кто сотворил барьер, почувствовал, что мы с ним справились.

Джей, спотыкаясь, пошел к Медному Бабуину, начиная понимать, что случилось.

– Моя мать, как и отец Алисы, – существо, созданное кем-то из богов Вирту?

– Верно, только я не стал бы называть Эйрадис «существом». Я случайно слышал ее разговор с банши. Ты все правильно понял.

– С банши? Так ведь она сама банши.

– Эйрадис сменила предыдущую, приятель.

– В таком случае кто создал мою мать? Небопа?

– Нет, Морепа.

Не дожидаясь указаний. Медный Бабуин снова привел в действие свои машины и уже набирал скорость. Мимо мчались самые разные реальности: индуистские призраки ждали воздаяния по заслугам; разверстые пасти пустых гробов сияли под белесым месяцем, а скелеты исполняли пародию на танец вокруг майского дерева; пылали костры, чей обжигающий жар почему-то не превращал в пепел извивающиеся в смертельной муке тела…

Алиса прикоснулась к рукаву Джея:

– Она не умерла, Джей. Морепа, наверное, забрал ее по той же причине, что Небопа отнял у нас Амбри.

– Она никогда не говорила… – Джей не закончил, поднял руку и обратился к браслету:

– Ты знал? Почему ты меня не остановил?

– Я не знал, – ответил браслет. – Не забудь, твой отец не внес полной информации об Эйрадис в мою программу.

Крестоносец позвенел цепью, чтобы привлечь внимание Джея.

– Вряд ли старый лэрд знал о происхождении Эйрадис.

– Почему? Они же были женаты!

– Верно, но он познакомился с ней в более поздний период ее жизни. Для него Эйрадис оставалась Нимфой, они встречались в самых романтических местах Вирту, и его совсем не интересовало ее прошлое.

– Подтверждаю, – заговорил браслет, – В моих файлах записано, какой Джон испытал шок, когда выяснилось, что женщина, которую он безумно любит, является всего лишь виртуальным созданием и ее должен коснуться муар.

– Как же он мог так мало знать? – крикнул Джей. – Он ведь любил ее!

– Любил, – вмешался Десмонд Драм, – но любовь не дает полной и точной информации о близком тебе человеке. Как раз наоборот, очень часто она делает влюбленного слепым.

Джей мог бы расплакаться от чувства вины и того, что ему пришлось расстаться с иллюзиями, но в кабине Медного Бабуина и пассажирских вагонах сидели те, кого он привел с собой, чтобы вступить в битву на стороне Властелина Энтропии. Да и не только он ощутил горечь потери в этой войне – Вирджинии, как, впрочем, и Алисе, которая переживает еще и боль своей матери, приходится гораздо труднее.

Алиса права. Эйрадис не помочь – по крайней мере сейчас. Если он подверг ее опасности, значит, теперь больше, чем когда-либо, должен сделать все возможное, чтобы спасти Властелина Непостижимых Полей. Танатос, по его словам, обладает некоторой властью над обитателями Меру, пересекавшими границы его владений. Вне всякого сомнения, деятельность Танатоса заставит богов на время забыть о своих пешках и хитроумных планах.

Джей прогнал другие, менее утешительные мысли. Он не хотел думать о том, что уничтожение или лишение власти Тех Кто Наверху может означать и смерть для всех их творений. Он не хотел думать о том, что игры Танатоса с Верховными могут не соответствовать его собственным целям и нуждам. Сейчас эти мысли не принесут никакой пользы, даже если в них есть определенная доля истины.

Ухватившись за веревку свистка, юноша с силой потянул и ухмыльнулся, радуясь дикому и яростному воплю. Окружающие почувствовали настроение Джея и оставили в покое, только Алиса, прежде чем сесть рядом с Драмом, тихонько сжала его руку.

Дьюби, висевшая вниз головой на хвосте, повернулась к Джею.

– Мы почти приехали. Узнаю кислотный ручей. Ты готов отдавать приказы?

– Вполне, – кивнув, ответил Джей. – Передай всем, пусть внимательно смотрят по сторонам – меня интересуют признаки боевых действий. Возможно, узнаем что-нибудь полезное. МБ, вези нас к дворцу.

– Слушаюсь!

– Крестоносец, скажи призракам, чтобы точили клейморы. Мы прибыли на место. Есть!

Поющие рельсы, сталь и камень, громкая песнь отваги.

– Теперь уже скоро, – сказал Танатос, выглядывая из окна дворца. – Вряд ли мы сумеем продержаться дольше. Все так, как я и предполагал. Дитя Террамы в состоянии черпать силу из какого-то дополнительного источника, он пользуется не только моим или ее могуществом.

– «Дитя» кажется мне не совсем подходящим именем для такого существа, – заявил Транто. – Он совсем не похож на ребенка.

– Если не считать, конечно, страсти к разрушению, – печально промолвил Танатос.

– Я предлагаю именовать его «Антеем» – так звали другое воинствующее дитя на Земле.

– Подходит.

Неожиданно послышался вой, исполненный такого отчаянья, что он вполне соответствовал тоскливому настроению Властелина Ушедших, о котором Танатос, естественно, вслух не говорил. Змея и фант практически не обратили на вой никакого внимания, поскольку печальная нота гармонично вплеталась в происходящее, а Мизар поднял голову, высунул язык между острыми зубами и стал прислушиваться – вдруг вой раздастся снова.

– Наверное, ублюдок будет хорошей заменой, – продолжал Властелин Ушедших. – В определенном смысле он мой потомок. В традициях многих стран и многих времен отцеубийство считается почетным и вполне приемлемым способом востребования королевского титула.

– Джон Д'Арси Доннерджек хорошо сконструировал дворец, – прошипела Фекда. – Пока он выдерживает все атаки.