Обратный отсчет: Равнина - Токацин
Вепуат удивлённо хмыкнул.
— Сейчас?.. А, верно — до Урдзутту путь неблизкий. Что ж, да не оставит вас Пламя!
Он встряхнул пальцами в знакомом Гедимину жесте — так сармат когда-то изображал благословение. Пока Гедимин озадаченно мигал, Вепуат толкнул его локтем в бок, и он запоздало повторил движение. Джагулы радостно оскалились. На другой стороне холма обиженно взвыли.
— И Улгех едут на состязания Огня, — сообщили оттуда. — Лучшие черепа будут сложены к дому Пламени!
Вепуат стряхнул что-то невидимое и на них. Под радостный вой и стук костяных трещоток два огромных зверя двинулись на «восток».
— Мы добудем черепа для Пламени! — провыл погонщик-Джелег, встав на загривке сааг-туула. — Все боги будут довольны!
В третьем ущелье коротко протрубила и тут же смолкла сигнальная ракушка. Гедимин удивлённо мигнул. «Точно. Джелеги и Улгехи уехали. А Хеллуги?»
— Ваджег! — Вепуат уже озадаченно заглядывал в тихое ущелье. — Тут дни Огня, ритуальные бои… Вы не едете?
— Некогда, — угрюмо отозвалась низина. Гедимин, выйдя к обрыву, увидел две полоски — красную и жёлтую — на панцире зверя. Этим ритуальное украшение и ограничилось. Двое Джагулов, без единой красной или жёлтой нитки в гривах, стояли на спине зверя. Один, одетый в накидку с перьями, только что опустил сигнальную трубу и теперь встряхивал перья, то бросая их на ладонь, то поднимая к глазам. «Что-то пытается вычислить,» — подумал Гедимин. «Что-то про эти их… состязания? Я сначала подумал, что это — как наши Летние полёты. А там кого-то режут на трофеи… Ну, у местных всё время кого-то режут.»
Зверь дремал, уткнувшись мордой в гравий. Из приоткрытых «люков» доносилось тявканье и поскуливание, иногда переходящее в чавканье. Потом кто-то тявкнул чуть громче и завыл.
— А быстро они растут, — пробормотал Вепуат, глядя на сигма-сканер. — Уже пытаются ползать.
При его словах один из погонщиков, встряхнув головой, обречённо зажмурился. Урджен с кривой ухмылкой бросил в его сторону перья.
— Племя Хеллуг будет сильным! Много новых воинов, много самок!
— Если доживём, — буркнул кто-то из-под панциря. Вепуат сочувственно покачал головой.
— Урху! — на панцирь вылез кто-то из вожаков. Вой под бронёй внезапно стих, сменившись громким фырчанием. Гедимин покосился на гриву вожака — там виднелась одинокая жёлтая нитка.
— Урху, а что дети Пламени? Будут у них состязания? — спросил он, жадно глядя на сарматов. — Мы, Хеллуг, позвали бы их. Много почестей для всех, чей бы череп ни стал трофеем!
Вепуата передёрнуло.
— Не, давай без этого, — проворчал он. — На состязания — пошли бы. Размяться невредно. Но без нарезки на трофеи!
Джагулы озадаченно переглянулись.
— Это смерть, угодная богам, — сказал Урджен, так и не выпустив зажатый в кулаке пучок перьев.
— А вот мне совсем не угодная, — угрюмо отозвался Вепуат. — И Геджеру тоже.
Под панцирем кто-то сердито рявкнул. Вожака с ниткой в гриве схватили за ступню и втянули в «люк» — он только и успел недовольно фыркнуть. Урджен отбросил от себя перья, поймал их на ладонь и внимательно рассмотрел.
— Говоришь дело, — признал он. — Пока мы малочисленны, будем угождать богам иначе.
39 день Металла, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»
График интенсивности излучения вяло колыхался. В его движениях угадывался сложный ритм. Гедимин показал его Вепуату, тот взглянул и радостно хмыкнул.
— Мелодия бога Лучей! Утро же, как раз Младан играет для станции. У него это первая обязанность.
Гедимин мигнул.
— Младан? Один, без тебя?
— Так он давно умеет, — отозвался Вепуат. — Я ему без надобности. Так даже лучше — Гварза не прицепится. Младана он не донимает, а вот если меня там увидит…
Он выразительно поморщился.
Наверху капал расплавленный металл; температура на станции, несмотря на все усилия вентиляции, поднялась на пару градусов. Гедимин, заглянув на главный щит управления, вернулся во вспомогательный корпус — и теперь с Вепуатом шёл в «оранжерею». Заглядывал он туда редко — убедиться, что растениям хватает воды и тепла. Сегодня отнекиваться было нечем — прядильный цех работал без посторонней помощи, химики — тем более.
… — А у вас нет никаких состязаний в дни Огня? — расспрашивал в соседнем отсеке Вепуат. Бронны — кроме тех, кто присматривал за варевом в шлюзовой камере — собрались там. Гедимин остался в оранжерее и теперь рассеянно следил за шипастыми шарами, плавающими над грибной порослью. Шипы у бывших дронов стали чуть длиннее — и их совсем перестало крутить на лету, видимо, механические движители окончательно перестроились на бионику.
Тёплые щупальца дотронулись до кожи и растаяли. В последние дни хранитель только так и напоминал о себе — небрежным тычком «на лету». На долгую связь он не выходил давно, и Гедимин сам его не тревожил. «Пусть отвыкает,» — думал он, чувствуя неприятный холодок в груди. Почему-то сармату было не по себе. «Тут есть кому присмотреть. Сил у него уже много — если что, отобьётся. А против всяких там урановых туч… ну, я тут точно не защитник.»
Он покосился на дозиметр и мигнул — график интенсивности «сигмы» вяло дёрнулся. Один из «дронов» проплыл мимо, едва не зацепив сармата. График снова дрогнул. Гедимин присмотрелся к проёму в панцире «дрона», озадаченно хмыкнул — и растянул вдоль стен защитное поле. Теперь в экранированной капсуле был только он и эти существа — и стрелка-указатель под экраном дозиметра уверенно развернулась к одному из них. Рухнувший было график «сигмы» выписал высокий зубец.
— Так это они… — пробормотал Гедимин, переводя взгляд с одного существа на другое. Внезапное заключение в «камеру» их встревожило — сигналы шли уже один за другим, тем чаще, чем быстрее «дроны» метались вдоль стен.
— Эй! — защитное
