Александр Казанцев - Том 1. Подводное солнце

Все же он подружился с этой чудесной девушкой и в последний вечер они даже целовались… Она обещала ему смотреть на Луну.

Чтобы не мешать Евгению и Эллен молча разговаривать, Ваня ушел вперед.

Но Евгений сам подозвал взглядом Петра и указал ему на Эллен. Петр все понял.

– Мисс Кенни, – сказал он, нагоняя Эллен, – мы нуждаемся в вашей помощи.

– Вы зло шутите, командор, – нервно обернулась Эллен.

– Нисколько. Вот киноаппарат, – он протянул ей портативную кинокамеру. – Вы опытный репортер и можете стать кинооператором экспедиции. Снимайте этот мир.

– Святотатство, – сказала Эллен, смущенно беря киноаппарат. – Снимать пейзажи Дантова ада? Бороться с ними, подчинять их себе? Я смогу это сделать? Как вы думаете? – и Эллен, привычно наведя кинокамеру, сняла цепочку вдавленных в пепел лунок, как тушью, обведенных густой тенью.

– Следы человека на Луне, – сказал Петр Громов. – Вы сами ответили на свой вопрос.

– Я покупала фотографии следов Армстронга на Луне. И он писал на них свой автограф. И я подумала, что получу от вас такие же автографы, когда вернемся… Иначе… Неизменность и пустота… Они отнимают рассудок…

– А их вовсе и нет в космосе, – отозвался Аникин, дальше всех бывший от Эллен. – Космос переполнен метеоритами любых размеров. Начиная с пылинок и кончая планетами, все состоит из тех же метеоритов, даже звезды.

– Даже звезды? – удивилась Эллен не столько составу звезд, сколько тому, что слышит это от Аникина, от славного паренька, которого она считала тенью командора. Она впервые вспомнила, что русские астронавты в научном плане были противниками!..

– И звезды, – подтвердил Аникин. – Они вспыхивают при сгущении туманностей космической пыли. И кто знает, что это за пыль? Быть может, она состоит не только из частиц обычного вещества, но также и из частиц антивещества с обратным электрическим зарядом ядра и оболочки. Тогда, соприкасаясь, частицы вещества и антивещества перестают существовать, превращаясь в носителей энергии – в фотоны, освободившаяся энергия аннигиляции раскаляет оставшуюся массу вещества. Если метеоритная пыль образовала таким образом звезды, то более крупные метеориты, захваченные когда-то Солнцем при прохождении темной туманности, образовали Луну, Землю и все другие планеты солнечной системы. Они продолжают ежесекундно встречаться с Землей, падают на нее, увеличивая ее объем и массу. Правда, большинство из них не долетает до поверхности, сгорает в атмосфере. У Земли крыша надежная.

– А на Луне? – спросила Эллен, с новым интересом разглядывая Аникина.

– Никакой нет. Метеориты каждую минуту оставляют здесь след. Кольцевые горы цирков, глубокие кратеры – все это следы метеоритов.

– Вывод поспешный и неверный, – вмешался Петр Сергеевич Громов.

– Война белой и алой роз, извечная борьба двух гипотез, – заметил Евгений.

– Не надо превращать ее в войну жрецов, – резко сказал Петр Громов. – Только в религиозном экстазе можно забыть о лунных вулканах.

– Их нет на Луне, – решительно заявил Аникин, – а метеориты продолжают менять ее лицо.

Разговор был начат, чтобы отвлечь Эллен, помочь ей справиться с подавленным состоянием, но сразу перерос в жаркий спор.

– А лунное извержение, которое в 1958 году наблюдал Козырев? – напомнил Петр Сергеевич.

– Просто увидел тучу пепла, которая поднялась при падении метеорита. Такая же туча на долгое время скрыла кратер при падении на Луне первой ракеты с советским вымпелом. Это видели венгры. Вот так. Просто туча. Вспомните отчеты американцев.

– Старая песня академика Коваленкова.

– Берусь доказать на Луне любое его утверждение, – запальчиво сказал Аникин.

Том Годвин решил вмешаться:

– Чтобы поднять хорошую тучу, метеориту надо было угодить в скопление ныли, как вон в той расщелине. Она полна рыхлым пеплом, как биржа прохвостами, – и он указал на клинообразную расщелину в береговых скалах лунного моря.

– А если поставить опыт? – предложил Евгений. – Для того и есть у нас танкетка! Вы отойдете на безопасное расстояние, а я метну туда манипуляторами камень.

– Какая же у него будет скорость? Несравнимая с космической, – сопротивлялся Петр Сергеевич.

– Но мы проверим, как ведет себя пепел, – настаивал Аникин. – И если простого камня будет достаточно, чтобы взбаламутить пепел, то… прав Коваленков!.. Вам ли этого бояться?

Петру Сергеевичу пришлось уступить. Люди отошли от расщелины подальше. Видимость была превосходной.

– Мне хочется пожать вам руку, – сказала Эллен Евгению. – Вы словно идете на подвиг.

Евгений поднял высоко над танкеткой обе железные руки и соединил их в рукопожатии.

Танкетка помчалась к скалистым обрывам, подскакивая на камнях. Эллен снимала ее кинокамерой.

У расщелины танкетка остановилась. Могучие железные руки подобрали огромный камень, замахнулись им, далеко закинувшись назад, и метнули вверх.

Камень описал дугу и зарылся в рыхлый слой пепла с края расщелины.

Ничего не произошло.

– Ну вот, – снисходительно заметил Петр Громов. – Теперь скажете, что скорость была мала.

Эллен, целясь телескопическим объективом, продолжала снимать. Она первая заметила, что даже слабого удара «импровизированного метеорита» оказалось достаточно, чтобы вывести пепел из состояния неустойчивого равновесия. Он потек… потек, напоминая темную жидкость. Сначала он падал с высоты струйкой, но скоро таких струек появилось множество, закрученные спиралями, они слились в пепельный «водопад».

Внизу с камней стало подниматься черное облако. Что там медлит Евгений?

И вдруг пепел рухнул черной Ниагарой. Танкетка исчезла из виду. Нельзя было понять, что с ней случилось.

– Мираж! Он утонул!.. – крикнула Эллен.

– Гусеницы буксуют, – послышался в шлемофонах голос Евгения.

– Скорее на помощь! Его засыплет! – крикнул Петр Сергеевич.

Пепельный водопад разрастался с пугающей быстротой. Но люди, не раздумывая, бросились в черную тучу, клубами поднимавшуюся к поверхности.

Евгений мигал прожектором. Свет едва был виден во мгле.

Исследователи держались за руки, чтобы не потерять друг друга. Добрались до танкетки по колено в пепле.

– Как в Помпеях, – прошептала Эллен. На миг она представила себе, что всех их засыплет навеки. Они сядут, безвольные, покорные судьбе… Их найдут, окаменевших, через сто тысяч лет и поместят под стеклянные колпаки в музеях. Как в Помпеях… Она передернула плечами.

Попробовали толкнуть танкетку, но она не двинулась.