Брайан Герберт - Дюна: Дом Коррино

Лорд Рессера виконт Моритани готов был пожертвовать многим ради успеха этой внезапной атаки. Глоссу Раббан, человек не менее жестокий, проявил, однако, большую осмотрительность, желая понять, в каком месте следует произвести атаку и каковы шансы на успех операции. Хотя Рессер принес клятву верности виконту и был множество раз проверен на лояльность Дому Моритани, он все же был в данном случае на стороне Раббана. Рессер вообще часто спорил со своим виконтом, но за годы службы оружейным мастером понял наконец свое место. Но верность не подлежала сомнению. Он сдержит слово чести, чего бы это ни стоило.

Так же, как Дункан Айдахо.

Рессер хорошо помнил годы, проведенные с Айдахо на островах Школы Гиназа. Они были близкими друзьями с самого начала и победили все трудности, став полноправными оружейными мастерами.

Когда другие курсанты с Груммана были изгнаны из школы из-за бесчестного поведения виконта, Рессер остался единственным грумманцем, закончившим обучение. После окончания школы он вернулся на Грумман, хотя и предполагал, что либо впадет в немилость, либо будет казнен. Дункан уговаривал его перейти на службу в Дом Атрейдесов, но рыжий отказался. Он отважно вернулся домой и выжил, сумев сохранить честь.

Благодаря своему воинскому искусству и организаторским способностям, Рессер быстро продвинулся по служебной лестнице, став в конце концов командующим силами специального назначения. В этой экспедиции Рессер был вторым лицом в командовании после самого виконта. Но он предпочитал всегда все делать сам. Сейчас он сам отправился на рекогносцировку, а завтра окажется в самой гуще сражения.

Он не испытывал радости от предстоящего столкновения с Дунканом Айдахо, но у него не было иного выбора. Политика сильнее личных отношений. Теперь, вспоминая, что рассказывал ему юный Айдахо о своей любимой и прекрасной планете Каладан, Рессер снизился, проскользнув в промежуток между облаками. Теперь он ясно видел ландшафт, города и слабые места в обороне планеты.

Он быстро пролетел над городом Кала, пересек дельту реки и низины, покрытые рисовыми полями. Он видел темные ложа водорослей на мелководье и острые зубья рифов, окруженных белыми волноломами. Рессер узнавал эти места, о которых так подробно рассказывал когда-то его друг Дункан.

Когда они, отдыхая после изнурительных тренировок, си-Дели вместе и читали письма из дома, Дункан делился с ним деликатесами, полученными из Дома Атрейдесов. Дункан рассказывал, каким добрым человеком был старый герцог Пауль, который пригрел Айдахо, когда тот был мальчиком, как воспитывал его в замке, убедившись в его преданности.

Рессер подавил глубокий вздох и продолжил наблюдение.

Разведчик летел низко, набрав хорошую скорость, а рыжеволосый внимательно впитывал каждую деталь, каждую складку местности своим тренированным взглядом. Он увидел то, что должен был увидеть, и направился назад, к скрытому на высокой орбите флоту, чтобы доложить обстановку. При всем желании он не мог сделать какого-нибудь иного вывода…

Позже, стоя перед виконтом по стойке «смирно», он докладывал:

— Они оставили себя совершенно беззащитными, милорд. Каладан станет легкой добычей.

Туфир в полном одиночестве стоял возле новых статуй, воздвигнутых по приказу Лето на высоком каменистом мысе, — огромных фигур старого Пауля и юного Виктора Атрейдеса с жаровней, на которой высоко в небе полыхал вечный огонь.

По успокоившемуся морю были разбросаны многочисленные мелкие рыбацкие суда, блуждавшие между зарослями водорослей, тянувшие сети и отстреливавшие более крупную рыбу. Вокруг была мирная, почти идиллическая обстановка. В небе плавали отдельные кучевые облака. Солнце клонилось к закату.

Вдруг воин-ментат увидел одинокий, летевший на большой высоте и с большой скоростью разведчик, на котором не было опознавательных знаков.

Он быстро произвел проекции первого, а потом и второго порядка. Туфир мог почти точно предсказать, что должно было произойти дальше, и понимал, что может очень мало сделать для обороны планеты от внешнего нападения. Вместе с флотилией он привел домой несколько военных кораблей эскорта, но больше в его распоряжении практически ничего не было. Лето, как азартный игрок, все поставил на Икс… пожалуй, это было лишнее.

Неопознанный разведчик снизился и, пролетев над планетой, собрал, видимо, всю информацию, которую должен был собрать шпион. Глядя на каменное лицо старого герцога и невинное личико Виктора, ментат Дома Атрейдесов вспомнил свои прежние ошибки.

— Я не могу снова подвести вас, мой герцог, — вслух произнес он, обращаясь к колоссу. — Я не могу подвести и Лето. Но как хотелось бы мне иметь ответы хотя бы на некоторые вопросы, чтобы защитить этот прекрасный мир, эту тихую и красивую планету.

Туфир устремил взор к горизонту, рассеянно посмотрел на разбросанные там и сям рыбацкие лодки. То затруднительное положение, в котором оказался сейчас Каладан, потребует от него напряжения всех ментатских способностей, мобилизации всех его навыков, и Туфир надеялся, что этого окажется достаточно.

~ ~ ~

Они ставили мне рогатки и преследовали меня, как тупоголовые деревенские старосты! Но я стоял и буду стоять на своем.

Вскоре после полудня, точно в назначенное время в подземном городе зазвучали сигналы тревоги. Это были самые радостные звуки, которые желал услышать принц Ромбур Верниус.

— Началось! Дункан здесь.

В полутьме дома субоидов иксианский принц взглянул на Гурни, чьи глаза блестели на обезображенном шрамами лице.

— Мы препояшем чресла, воспоем гимны и прольем кровь во имя Господа. — Халлек улыбнулся и встал. — Нельзя терять времени.

К’тэр Пилру, совершенно исхудавший, с красными от бессонницы глазами тоже вскочил на ноги. Он совершенно не спал последние несколько суток и жил не пищей, а чистым адреналином. Заложенная им взрывчатка должна была в эти минуты сработать в каньоне прилета, открыв путь в чрево планеты войскам Атрейдеса.

Он заговорил:

— Настало время открыть арсеналы и собрать всех, кто готов последовать за нами. Люди наконец готовы сражаться!

Изможденное лицо К’тэра приняло ангельское, неземное выражение, как у человека, который поднялся над страхом и властью инстинкта самосохранения.

— Мы последуем за тобой на битву, принц Ромбур. Изуродованное шрамом от удара чернильной лозой лицо

Гурни исказилось.