Брайан Герберт - Дюна: Дом Коррино

Ах, если бы Хазимир мог видеть мою победу! Император напомнил себе, что не нуждается больше в советниках, которые выступают против него, противоречат его идеям и постоянно стараются приписать себе все заслуги.

Флагман приблизился к плотным слоям атмосферы планеты, и Шаддам выглянул в иллюминатор, чтобы лучше разглядеть коричневую, покрытую глубокими трещинами поверхность планеты. Отвратительное место. Возможно ли здесь еще большее опустошение? Он заметил редкий ряд спутников, неэффективных спутников слежения за погодой, которые Гильдия неохотно установила здесь по требованию барона Харконнена. Спутники следили за климатом только в районах добычи пряности, оставляя без присмотра все остальные участки планеты — пустыню и полярные регионы.

— Пора поупражняться в стрельбе по движущимся мишеням, — объявил император. — Пошлите истребители, пусть они уничтожат эти спутники. Все до единого.

Он побарабанил пальцами по подлокотнику командирского кресла. Шаддам всегда любил играть в солдатиков. — Давайте окончательно ослепим барона.

— Слушаюсь, ваше императорское величество, — ответил Зум Гарон. Секунды спустя из лайнера вылетели небольшие суда и, рассыпавшись по небу, устремились к целям, как стаи саранчи. Точными выстрелами эти корабли превратили в раскаленный пар все погодные спутники Арракиса. Шаддам наслаждался зрелищем этих маленьких взрывов.

С земли его флот, должно быть, выглядит устрашающе. Гильдия полагает, что Шаддам хочет лишь установить здесь свое твердое военное присутствие, ослабить оборонительные системы Харконнена, чтобы сардаукары могли беспрепятственно конфисковать нелегальные запасы пряности. Уже аристократы Ландсраада — те немногие, которые знали, куда и зачем направляется экспедиция, — выстроились в очередь, надеясь получить из рук Шаддама лакомый кусок — право управления имперским леном Арракиса, означавшее возможность распоряжаться запасами и добычей меланжи.

Которая вскоре станет совершенно бесполезной.

О, Шаддаму просто не терпелось перейти к следующему акту разыгрываемой сейчас пьесы. По понятной ассоциации он вспомнил сухую и устаревшую драму «Тень моего отца», в которой превозносились добродетели кронпринца Рафаэля Коррино, глупца, который так и не принял официально императорский титул.

Шаддам сам решил стать покровителем искусств, хотя и не собирался ограничивать свое поприще одной культурой. Имперские биографы в красках опишут военные и экономические подвиги Шаддама Коррино, а писатели создадут произведения, в коих император предстанет перед изумленными потомками поистине великим преобразователем. Все оказывается таким простым, когда император получает в руки абсолютную власть, которой заслуживает по праву рождения.

Когда пустынная планета превратится в обугленный шар, Космическая Гильдия — и все остальные, кто целиком и полностью зависит от меланжи, — будут висеть у него, императора Шаддама, на крючке. Нынешнюю кампанию Коррино решил назвать Арракисским Гамбитом.

Ради такого сказочного триумфа стоило пойти на экстраординарный риск.

~ ~ ~

Величие должно всегда сочетаться с уязвимостью.

Готовый к следующему поворотному пункту своей жизни, герцог Лето Атрейдес вошел под своды Зала Речей Ландсраада. Даже в отсутствие императора, отправившегося играть в какую-то очередную военную игру, эта речь могла сыграть решающую роль в аристократической карьере герцога.

Лето вспомнил, как он в прошлый раз предстал перед этим высоким собранием. Он был тогда очень молод, только что став герцогом Дома Атрейдесов из-за безвременной смерти своего отца. Тогда, после захвата Икса тлейлаксами, Лето имел смелость осудить захватчиков и заклеймить позором Ландсраад за пренебрежение, с которым он отнесся к требованиям графа Верниуса. Вместо признания его правоты Ландсраад посмеялся над юным аристократом, так же как и над протестами посла Пилру. И это продолжалось много лет.

Но в этот день, когда Лето гордо прошествовал в зал, делегаты оживились при его появлении, а некоторые громко выкрикнули его имя. В зале зазвучали аплодисменты, наполнившие Лето гордостью и уверенностью в своих силах.

Хотя герцог не мог сейчас сноситься со своими людьми, он знал и чувствовал, что все предприятие идет по плану. Туфир Гават уже провел отвлекающий маневр на Биккале, а на Иксе вот-вот начнется войсковая операция. Она начнется даже без подтверждения со стороны Ромбура и Халлека. Лето понимал и свою роль здесь, в Кайтэйне. Если их план сработает, если Ромбур и Гурни живы, то освобождение Икса завершится, и новый граф Верниус воцарится на престоле предков, прежде чем кто-либо успеет возразить…

Но все это может произойти только одновременно.

Как только Лето вошел в зал, к нему приблизилась молоденькая послушница Ордена Бене Гессерит, одна из многих Сестер, которых во дворце было великое множество.

— У вашей наложницы Джессики начались роды. За ней ухаживают сейчас лучшие медицинские Сестры Ордена. Вам нечего опасаться. — Послушница мимолетно улыбнулась Лето и слегка поклонилась, сказав на прощание:

— Леди Анирул решила, что вам будет интересно это знать.

Почувствовав волнение, Лето направился к помосту для выступающих. Джессика вот-вот родит их первого ребенка. Он должен сейчас быть с ней. Сестры Бене Гессерит вряд ли одобрили бы его присутствие, но если бы не срочные государственные дела, он не стал бы прислушиваться к мнению Анирул.

Протокол надо было соблюсти во что бы то ни стало. Речь должна быть произнесена сейчас, в момент, когда Дункан Айдахо ведет армию в пещеры Икса.

Когда глашатай провозгласил его имя и титулы, Лето, постукивая пальцами по трибуне, выждал, когда в зале уляжется шум. Наконец присутствующие затихли в ожидании, словно делегаты чувствовали, что сейчас услышат что-то необычное, или, быть может, даже дерзкое.

Популярность и положение Лето в собрании аристократов росли с годами. Ни один другой аристократ, даже обладающий куда большим состоянием, не решился бы на такой отважный и неожиданный поступок.

— Вы все знаете о беде Биккала, пораженного растительным паразитом, который грозит уничтожить всю экосистему планеты. Хотя у меня в прошлом были разногласия с верховным магистром, они были улажены к моему полному удовлетворению. Мое сердце, так же как, несомненно, и ваши, страдает от сочувствия бедствиям народа Биккала. Поэтому я отправил на Биккал корабли с медикаментами и продовольствием, надеясь, что император Шаддам позволит нам миновать кордон блокады и доставить на планету нашу помощь.