Александр Рубер - Звезда, которая никогда не заходит

– В музеи попало то, что было конфисковано? – поинтересовался Роберт.

– Да, большая часть была изъята у бывших владельцев. Есть, конечно, и образцы, никогда не поступавшие в продажу, но их немного.

Здесь была внушительная коллекция различных устройств в корпусах, украшенных благородными металлами и драгоценными камнями. В одной из витрин расположились старинные мобильные телефоны и другие переносные средства связи, которые, как и множество других гаджетов, существовавших в начале XXI века, давно сменили универсальные портативные терминалы. Другую занимали часы, среди которых встречались даже полностью механические экземпляры, что выглядело невероятным анахронизмом. В Core последовательно проводился принцип: «Если в конструкции устройства можно избежать использования большого количества движущихся частей – это нужно сделать», а электроника стала буквально вездесущей и полностью механической техникой интересовались лишь редкие любители старины. А если говорить о точности хода, то даже лучшие хронометры тех времен не могли сравниться с современными устройствами, синхронизируемыми через Сеть с эталонными атомными часами.

Щедрые россыпи драгоценных камней свидетельствовали об астрономической цене на эти изделия, но в Core этим великолепием уже никого нельзя было удивить, даже Роберта, в кармане которого лежал стандартный переносной терминал с покрытиями из алмаза и сапфира – пленки из этих чрезвычайно твердых веществ в Core наносили почти на все, что потенциально могло быть поцарапано.

Конечно, лежащие в витринах атрибуты роскоши минувшей эпохи были и прекрасными образцами ювелирного искусства, но, например, серьги Алисы (которые Роберт заметил, украдкой посмотрев на девушку, и сам удивился своей наблюдательности) по качеству исполнения и количеству карат могли потягаться с некоторыми из экспонатов. Теперь это не было символом статуса, ведь несколько граммов кристаллического углерода и оксида алюминия, технические разновидности которого именуются корундом, а драгоценные – сапфирами и рубинами, были лишь ничтожной каплей по сравнению с миллионами тонн покрытий и инструментов, ежегодно производимых в Core.

Помимо всего прочего, здесь была пара довоенных спортивных автомобилей, около которых Алиса задержалась.

– С технической точки зрения – интересно, а вот что касается функциональности... – покачала головой Алиса.

– Он мог разгоняться до четырехсот километров в час. Впечатляющая цифра, – сказал Роберт, прочитав страницу характеристик на дисплее рядом с машиной.

– Да, но зачем? Такая скорость достигалась только на специальных трассах. В городе они стояли в пробках и их средняя скорость была в разы меньше, чем у современного персонального быстрого транспорта, который не опаздывает ни на секунду. Обычный междугородний маглев8 идет со скоростью 500 километров в час, причем на большей части пути, а в новейших вакуумированных тоннелях скорости вчетверо выше... Я уже не говорю про комфорт. А какой архаизм систем управления!

– Да, в эту конструкцию даже забраться нелегко, а уж как там сидеть...

– Более того, ей ведь надо постоянно управлять. А делать это было чрезвычайно сложно, тем более в условиях старинного города, – заметила Алиса.

– Правда? – спросил Роберт, знакомство которого с любыми транспортными средствами ограничивалось ролью пассажира.

– Я немного изучала историю индивидуального транспорта на курсах вождения вездеходов. На Марсе это очень полезный навык, дорог там пока мало. Я могу управлять всеми современными типами таких машин, от простых роверов до тяжелых атомных вездеходов. Но в этот аппарат я не стала бы садиться даже в роли пассажира, а в качестве водителя я просто не смогла бы стронуть его с места.

– Он настолько сильно отличается от марсианских машин? – удивился Роберт.

– Он радикально отличается от всех не полностью автоматизированных транспортных средств, используемых в Core. Они имеют унифицированные компьютерные системы управления с похожими интерфейсами – а здесь руль и целый набор педалей и рукояток, которыми нужно скоординировано оперировать.

Роберт подумал, что не может вспомнить ни одного случая за все время пребывания в Core, где ему бы встретился транспорт с водителем-человеком. Были монорельсовые дороги и персональный автоматический транспорт в городах, скоростные поезда на магнитной подушке для дальних путешествий – на всех из них он ездил и сам...

– А на Земле вездеходы используются? – спросил он.

– Используются, в экспедициях и для работы в неосвоенных областях, да и в малонаселенных районах монорельсовое сообщение пока есть не везде, – ответила Алиса, – в города и на шоссе неавтоматические машины, конечно, не допускаются. А еще здесь недалеко есть станция прогулочных внедорожников, на случай, если кому-нибудь захочется забраться в глушь, где нет другого транспорта.

– Интересно, а почему эти автомобили выкрашены в ярко-красный цвет? Это явно не политика, у владельцев таких машин были прямо противоположные взгляды. Знак повышенной опасности? – рассуждал Роберт.

– Не думаю, но какая-то связь с психологией несомненно есть. Я, конечно, сама очень положительно отношусь к красному, но здесь он слишком ... кричащий. Насколько я помню, были какие-то поверья, что красные машины то ли делают своих владельцев привлекательнее, то ли вообще быстрее ездят.

Роберт ненадолго задумался.

– Теперь понятно, почему эту часть выставки назвали «Закатом». Вся эта роскошь и эта техника больше просто никому не нужна, – медленно произнес он, – а в Зеленом Союзе ее никогда и не было.

– Знаете, иногда мне приходит в голову интересная, хотя и не слишком правильная, параллель. Судьба владельцев таких машин во многом напоминает историю одной некогда очень могущественной группы животных, – заметила Алиса.

– Попробую угадать. Динозавры?

– Точно.

– Да, какие-то параллели есть. Когда-то и те, и другие доминировали на Земле, и никто не осмеливался даже попытаться оспорить их господство. И тех, и других больше нет.

– А еще и те, и другие были довольно тупыми существами, по сравнению с более высокоразвитыми группами, – с легкой усмешкой добавила Алиса, сверкнув большими серо-зелеными глазами.

– Но это не все сходные моменты, – добавила она, – и те и другие были великолепно приспособлены к существовавшей среде обитания. И в один прекрасный момент и те и другие оказались сметены катастрофическим изменением этой среды, изменением планетарного масштаба, и их место заняли те, кто мог лучше существовать в новых условиях. Массовое вымирание.