Стивен Кинг - Ужасная смерть Эдуара Делакруа
Дин покачал головой.
- Но я видел кровь на полу.
Я повернулся к Бруту.
- Этот сукин сын Перси раздавил его, - сказал он просто. - Мышонок должен был умереть, но не умер. Коффи с ним что-то сделал. Каким-то образом вылечил. Я понимаю, как это звучит, но я видел своими глазами.
Тогда я добавил:
- Он вылечил и меня тоже. Но я это не просто видел, я это почувствовал. - И рассказал им о своей "мочевой" инфекции: как она обострилась, как мне было плохо (через окно я показал поленницу, за которую мне пришлось держаться, когда боль свалила меня на колени), и как все прошло после того, как Коффи прикоснулся ко мне. И больше уже не возвращалось.
Рассказ мой длился недолго. Когда я закончил, они сидели и задумчиво жевали бутерброды. Потом Дин сказал:
- У него изо рта вылетели черные штучки. Как мошки.
- Да, это так, - согласился Харри. - Сначала они были черными, а потом побелели и исчезли. - Он посмотрел вокруг, размышляя. - Я почти совсем об этом забыл, пока ты не рассказал, Пол. Правда, смешно?
- Ничего смешного или странного, - сказал Брут. - По-моему, люди всегда забывают то, что им непонятно.
Зачем помнить то, что не имеет смысла? Пол, а с тобой как? Были тогда мошки, когда он вылечил тебя?
- Да. Я думаю, это была болезнь... боль... то, что болит. Он втянул ее в себя, а потом выпустил снова наружу.
- Где она умерла, - добавил Харри. Я пожал плечами. Я не знал, умерла она или нет, и вообще, какое это имело значение.
- Он, что, высосал боль из тебя? - спросил Брут. - Тогда с мышью он словно высосал из нее боль или, я не знаю, смерть.
- Нет, он только дотронулся до меня. И я это почувствовал. Словно удар тока, только без боли. Но я не умирал, мне просто было больно.
Брут кивнул.
- Прикосновение и дыхание. Прямо как у этих из леса, что поют молитвы,
- Молитва "Отче наш, сущий на Небесах", - ска-зал я,
- Я вообще не знаю, причем тут Бог, - сказал Брут, - но, по-моему, этот Джон Коффи - очень сильный мужик.
- Да, - согласился Дин. - Если ты говоришь, что все это случилось, я могу поверить. Бог творит свои таинства, и неисповедимы его пути. Но при чем тут мы?
Да, вот это был вопрос вопросов. Я набрал побольше воздуха в легкие и рассказал, что хочу предпринять. Они слушали, раскрыв рот от удивления. Даже Брут, который так любил эти рассказы из журналов про зеленых человечков из космоса, и тот был изумлен. Когда я закончил свой рассказ, все молчали, и никто уже не жевал бутерброды.
Наконец Брутус Ховелл сказал мягко и рассудительно:
- Если нас поймают, Пол, мы потеряем работу, и счастье, если отделаемся только этим. Скорее всего, мы окажемся в числе обитателей блока "А" и будем шить сумочки и ходить в душ парами.
- Да, вполне возможно.
- Я, в общем, представляю, что ты чувствуешь, - продолжал Брутус. - Ты знаешь Мурса лучше нас всех, он не только твой босс, но и твой друг, и я знаю, что ты переживаешь за его жену...
- Это самая прекрасная женщина на свете, - сказал я. - И она для него - все.
- Но мы ее не так хорошо знаем, как ты или Дженис, - произнес Брут. - Правда, Пол?
- Если бы вы ее знали, вы бы тоже ее любили. По крайней мере, если бы вы с ней познакомились до того, как болезнь взяла ее в клещи. Она так много делала для общества, была хорошим другом и очень религиозной. А кроме всего этого, она очень веселая, была, по крайней мере. Она могла такое сказать, что вы хохотали бы до слез. Но совсем не по этим причинам я хочу помочь спасти ее. Нет, то, что с ней случилось, это несправедливо, до обидного несправедливо. Невоз-можно видеть, слышать и принять сердцем.
- Очень благородно, но я сомневаюсь, что из-за этого у тебя крыша поехала, - сказал Брут. - По-моему, все дело в том, что случилось с Дэлом. Ты хочешь это как-то уравновесить.
Он был прав. Конечно, прав. Я знал Мелинду Мурс лучше, чем все остальные, но все-таки не настолько, чтобы рисковать ради нее их работой... а может быть, и свободой... Или своими собственными работой и свободой. У меня двое детей и меньше всего на свете мне хотелось, чтобы жене пришлось сообщить им, что их отец готовится предстать перед судом за... а за что? Точно я не знал. Скорее всего, за помощь и соучастие в попытке побега.
Но смерть Эдуара Делакруа стала самым отврати-тельным, самым ужасным событием в моей жизни; причем не только в том, что касалось работы, но и в жизни вообще, и я в этом принимал участие. Мы все принимали участие, потому что позволили Перси Уэтмору остаться после того, как поняли, что он совсем не подходит для работы в таком месте, как блок "Г". И мы играли в эту игру. Даже начальник Мурс принимал в ней участие. "Все равно его мозги поджарятся, будет Перси в команде или нет", - сказал он, и, возможно, этого было достаточно, учитывая то, что совершил французик, но ведь Перси сделал гораздо больше, чем поджарил Дэлу мозги: он выбил ему глаза из орбит и поджег лицо. А все почему? Потому что Дэл убил в шесть раз больше людей? Нет. Потому что Перси намочил в штаны, а маленький французик имел дерзость над ним посмеяться. Мы участвовали в чудовищном акте, и Перси собирался выйти сухим из воды. Он перейдет в Бриар Ридж, довольный и спокойный, как море, и там получит целый приют сумасшедших, над которыми можно упражняться в жестокости. С этим мы ничего не могли поделать, но, может быть, еще не слишком поздно, чтобы хоть как-то смыть грязь с наших рук.
- В моей церкви называют это расплатой, а не уравновешиванием, сказал я, - но, по-моему, суть одна.
- Ты и вправду думаешь, что Коффи смог бы ее спасти? - мягко спросил Дин благоговейным тоном. - Взять и... что?.. высосать эту опухоль мозга из ее головы? Словно... словно косточку персика?
- Думаю, он мог бы. Конечно, я не уверен, но после того, что Коффи сделал со мной... и с Мистером Джинглзом...
- Да, эта мышь была здорово раздавлена, - подтвердил Брут.
- Но захочет ли он? - задумался Харри, - Захочет ли?
- Если сможет, то захочет, - сказал я.
- Почему? Ведь Коффи ее даже не знает!
- Потому что он это делает. Потому что для этого его создал Бог.
Брут обвел всех взглядом, словно давая понять, что мы кое о чем позабыли.
- А что Перси? Ты думаешь, ему все сойдет? - спросил он, и я рассказал им, что думаю по поводу Перси. Когда я закончил рассказ, Харри и Дин смотрели на меня с изумлением, а на лице Брута невольно появилась восхищенная улыбка.
- Лихо, брат Пол! - воскликнул он. - Даже дух захватывает!
- Вот это будет дело! - почти прошептал Дин, потом засмеялся и захлопал в ладоши, как ребенок. - В общем, тушите свет, сливайте воду! - А нужно вспомнить, что у Дина был свой интерес к той части плана, где речь шла о Перси, ведь по милости Перси Дина чуть не убили, когда Перси стоял, как отмороженный.
- Да, а что потом? - спросил Харри. Он говорил серьезно, но глаза его выдавали: в них горели огоньки, как у человека, который хочет, чтобы его уговорили. - Что потом?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});