Виктор Меньшов - Храм Василия Блаженного

- Васенька, ты живой?! - робко спросила перепуганная Нина Петровна у поваленных стеллажей.

Книги зашевелились, послышалось кряхтение, кто-то там копошился, но ответа не было. Наконец выбрался Васька, показал пальцем на гору книг и сказал:

- Это я завтра...

Достал из кармана своего кимоно толстую книгу и заявил:

- Это я сегодня.

И не простившись, что с дружелюбным Васькой раньше никогда не случалось, вышел. Шел он весьма странной походкой: почти что на корточках, изо всех сил натягивая на колени куцые полы коротенького своего кимоно...

Только-только женщины, взбудораженные таким приключением, непривычным в стенах этого тихого заведения, приступили к ликвидации следов аварии, как двери библиотеки открылись, и на пороге величественно возникла фигура Тараса Мироновича, загородившего собой весь дверной проем. А прямо в живот ему уперся совок с мусором, который несла перед собой Наталья. Тарас Миронович, прищурившись после солнечного света, спросил:

- Это ты меня выносить собралась? - показав на совок в руках замершей от неожиданности Натальи.

- Ой! Извините, Тарас Миронович, - ойкнула она, отодвигаясь в сторону, пропуская участкового в двери.

- Милые дамы, мне сказали, что к вам направился один весьма мною уважаемый читатель, Василий Пантелеев. Мне очень хотелось бы, с вашего позволения, разумеется, поговорить с ним, обменяться, так сказать, своими впечатлениями о прочитанном. Как, милые дамы, предоставите мне такую возможность?

- Мирон Тарасович... Извините, Тарас Миронович! - совсем запуталась в словах Нина Петровна. - Голова, простите, кругом. Был у нас Вася, был, но... Он только что... это... ушел он только что.

- А зачем он приходил? Что-то я его раньше в библиотеке не замечал?

- Да как же вы его могли замечать, если вы сами даже не записаны в библиотеку? - встряла все же в разговор ехидная Наташка.

- Прекрати! - ахнула мать. - Вы не обращайте на нее внимания и не обижайтесь, глупенькая она еще. А Васенька за книжками приходил.

- Ишь ты! - искренне удивился участковый. - И что же? Что взял почитать?

- Он взял "Культуру и религию средневековой Японии". А потом он еще выбирал, что-то искал, но не успел... Ушел он быстро... Так получилось...

- Я вижу, что тут кое-что получилось, - присвистнул Тарас Миронович, оглядывая перевернутые стеллажи. - Это что же он такое прочитал, что такое вытворял тут?

- Вы не подумайте плохого, это он нечаянно. Он хороший, этот Вася. Вы лучше нам помогите стеллаж на место поставить.

- Очень хороший мальчик, - покачал головой участковый. - Хорошие мальчики стеллажи не переворачивают.

Он отстранил женщин и легко, не напрягаясь, ухватив стеллаж за край, вернул его в первоначальное положение. Хотел и со вторым проделать то же самое, но застыл с открытым ртом, разведя в сторону руки...

Женщины проследили за его взглядом и наткнулись глазами на видавшие виды, разлегшиеся поверх книжных премудростей, Васькины невообразимые, гигантского размера. Нина Петровна украдкой взглянула на участкового, слабо надеясь, что смотрит он на что-то другое, но тут же стала заливаться краской, поняв, что смотрит он на то самое. Она только и смогла сказать, что:

- Ой, мамочки...

- Это чье? И что тут произошло? - спросил потвердевшим голосом участковый, поднимая двумя пальцами Васькины трусы.

Пока потрясенные женщины пытались обрести дар речи, участковый рассматривал свою находку с некоторым даже уважением. Он даже приложил трусы к себе, восторженно прищелкнул языком и задумчиво сказал:

- Вот это вот - размерчик! От шеи до самых пяток... Ну так что, милые дамы? Что же здесь произошло? В честь чего это тут Васька устроил стриптиз, или сексуальную революцию? Или...?

- Или, Тарас Миронович, или! - в один голос закричали мать с дочкой. - Вы слушайте, мы вам все расскажем, только вы не поверите...

- У меня служба такая - слушать и... не верить, - развел руками Тарас Миронович. - Так что же здесь случилось?

Перебивая, и путаясь в словах, женщины ему рассказали о так печально завершившемся визите Васьки.

- Ладно, приму к сведению, - вздохнул участковый. - А это вот что за книжки отдельно лежат?

- Это Вася начал откладывать, потом заспешил...

- Я возьму их, с вашего позволения? Давно я что-то хороших книжек не читал!

- А что вы в последний раз прочитали? - спросила озорница Наташа, и добавила, - В жизни.

Нина Петровна даже поперхнулась от такой бестактности со стороны дочери, а участковый, не моргнув глазом, ответил, набрав в грудь воздуха:

- В последний раз, как я помню, я прочитал "Концептуальность гармонизации формообразовательного рецептурного в границах перцептивных, с позиции апперцепции"

И выдержал паузу, хитро косясь осторожным глазом на женщин.

Те явно прониклись уважением к участковому, которого до сих пор считали, в глубине души, разумеется, добрым, но туповатым немного.

- И давно вы этим... аппп.. пеценп... Ну как его там? Занимаетесь? уважительно спросила Наташка.

- Чем этим? - небрежно поинтересовался участковый. - Ах, вот этим-то? Ну, как сказать? Наверное, всю свою сознательную жизнь...

Он задумался, загибая на руке толстые пальцы и шевеля губами.

- Да, так оно и есть, все сходится, - произведя в уме подсчеты, кивнул Тарас Миронович. - Всю жизнь сознательную. Вот так вот оно получается. Захватила меня, значит, эта самая штука... Да как прочел впервые про эту штуку в детстве, так сразу же самому захотелось это делать.

- Что делать? - расширив глаза, спросила Нина Петровна.

- Как - что?! Ну, это самое, изучать, конечно... А вы про что подумали?

- Мы ни про что не подумали, Тарас Миронович. Вы не согласились бы выступить у нас в библиотеке, рассказать об... ну, как вы это называете? Об увлечении вашем...

- При наличии свободного времени можно будет поразмыслить, - степенно согласился участковый, правда, весьма туманно и неопределенно.

После этого он заспешил, галантно раскланялся, сказав женщинам, чтобы сами не надрывались порядок наводить, он пришлет на помощь кого-то из сыновей, не женское это дело - стеллажи ворочать.

Женщины смотрели ему вслед весьма уважительно, провожая этого мужественного человека, который шел выполнять трудную и опасную работу, а после нее, скорее всего по ночам, читает эту, ну про которую он говорил, мудреную науку...

Посмотрели они вслед, вздохнули, и принялись за уборку.

Объявлен в розыск

Тарас Миронович с головой окунулся в розыск.

Первыми это заметили сыновья, вернувшись из библиотеки, куда он отправил их на помощь женщинам, сразу же с порога увидели сильно задумавшегося отца.

Он лежал на тахте, широко раскинув руки, в майке, положив на лицо толстенную книгу, которую нашел как-то сидя в засаде, озорник Гришка, когда учился еще в школе милиции. Другой литературы в помещении, где была устроена засада, не нашлось, и пришлось Гришке читать эту единственную, оказавшуюся под рукой книгу, которую он потом принес домой. Дома долго смеялись над мудреным названием, которое не то, что понять, произнести невозможно было. Но отец тогда на спор выучил это название назубок.