Артем Абрамов - Чаша ярости

Одно утешение: концепт-кары обычно стоят на стендах в автосалонах, а не ездят по трассам.

Второе утешение: Анна не представляет, на что способна ее матрица, а значит, и она сама, Мастер-пятнадцать.

Третье утешение: Умник с Дэнисом тоже только предполагают, а не знают…

Да, и четвертое — уже не утешение, а огорчение, значит, опять — первое, счет пошел по новой: Иешуа каким-то образом узнал о своей матрице. Это очень скверно, последствия тут еще более непредсказуемы, чем в случае с самой матрицей. Но об этом — потом, позже, сейчас — не время. Сейчас стоит вспомнить, что ни один из Мастеров, включая первого, никогда не имел дела с человеком, в мозг которого подсажена психо-матрица, ни один не ведает, что это за зверь, и уверенность в «умноженной силе» четырнадцати великих была для Петра достаточно сомнительной. Если давать оценку шансам, то корректным будет их изначально уравнять. А там — как Бог решит, все же — Бог, везде — Бог…

А на веселую наглость Анны следовало достойно ответить, что и сделал Уве по старшинству (в Кодексе: «Когда говорит Мастер-один, остальные Мастера молчат», параграф один, пункт девять).

— Анна, — он обратился к ней по имени, а не по статусу, значит, церемония еще не началась, — если вы считаете себя Мастером, то не стоит ерничать и тем более вести себя, извините, по-хамски. Вы присягали на Кодексе добровольно, никто вас к тому не понуждал. Параграф девятнадцать гласит: «Если Мастер отказывается принять Кодекс, он продолжает исполнять свои профессиональные обязанности, но остальные Мастера снимают свою ответственность перед ним в любых форс-мажорных обстоятельствах, включая обстоятельства, грозящие отказавшемуся смертью». Иными словами, вы могли оставаться Мастером — по должности, но не имели права рассчитывать на помощь остальных. Но вы присягнули, и пути назад нет. Что ж, вы вправе считать ситуацию кукольной, а нас — большими и глупыми детишками, но мы — большие и глупые — приняли вас в свое маленькое сообщество почти три года назад, а это достаточный срок, чтобы Отнестись к случившемуся всерьез. Вы хотите бороться — ваше право. Нынешняя церемония для всех нас — впервые, и, честно говоря, я удивился бы, если бы кто-то в вашем положении безропотно принял потерю Силы…

Уве так произнес слово, что заглавная буква просто высвети-лась и засияла неземным светом. А и то верно: их сила была Силой с прописной буквы и никак иначе.

— А вдруг вы не сможете лишить меня Ее, — Анна тоже умела выделять прописные буквы, — то что дальше? Если я правильно помню. Кодекс такого случая не предусматривает. Когда вы его сочиняли, никто о матрицах понятия не имел, а я еще срывала банки в разных казино на Кот-д'Азуре и ни фига не знала о своей нынешней горемычной судьбе…

Уве оглядел коллег. В данной — нештатной! — ситуации вопрос был правомерен. Следовало бы, по мнению Петра, отложить церемонию и выполнить предписания параграфа двадцать первого: «В случае, не предусмотренном данным Кодексом, возможное решение обсуждается цехом Мастеров в полном составе и считается принятым, если за него проголосовало квалифицированное большинство, после чего оно вносится отдельным параграфом в Кодекс для дальнейших действий по прецеденту».

Ну не справились они с дамой — что делать? Простить ввиду собственной немощи? Тогда надо распускать цех, к чертовой матери, всем Мастерам спешно стричься в монахи, каяться и, к слову, оседать в стране Храм на постоянное жительство. Понятно, что это — исключено. Не справиться с дамой невозможно. Стало быть, надо справляться и не тянуть резину попусту.

— Простите, Уве, — позволил себе Петр нарушить параграф один, пункт девять Кодекса и встрять в беседу, — но обсуждаемая тема представляется мне строго теоретической, а всякая теория должна поверяться экспериментом. Короче, сказали «а», так незачем его тянуть на все лады. Поехали, Мастер-один. Нас пугают, а нам не страшно.

…Были случаи в бросках, когда ситуация требовала совместной работы нескольких Мастеров. Максимум — пятерых: Америка, война Севера и Юга, например. Сам Петр там не был, но подробности знал, поскольку операция считалась в Службе хрестоматийной и даже получила codename «Дядя Том». Кодовые имена имели только любимые руководством Службы операции, остальные шли под порядковыми номерами. Так вот, успех «Дяди Тома» как раз обеспечила совместная сила пятерки. Термин «умноженная сила» не означал простое умножение на число участников: мол, раз их пятеро, то и сила впятеро большая. Тут зависимость была куда сложнее, она учитывала все: и число участников, и их личные возможности, и их опыт et cetera. Четырнадцать, как уже сообщалось, не собирались ни разу. Понадобилось придумать Второе Пришествие Христа, потерять толпу Мастеров в глубинах Времени, вернуть их обратно, а до того — выстроить в Африке специальную страну, чтобы, в итоге, испытать мощность всей земной паранормальности, ибо она вся и была мощностью этих четырнадцати. И одной тоже — плюс, и одной…

Одна ждала. Она поняла, что тянуть кота за хвост одинаково бессмысленно и для нападающих, и для защищающейся. Она знала свою силу и верила в нее. А они не знали своей — «умноженной». Но могли себе представить, какова она может быть!..

— Начали, — только и сказал Онтонен.

Видимо, каждый представил себе процесс… чего?.. да все-таки убийства, убийства одной личности и явления совсем другой!.. каждый из них представлял себе это по-своему. И каждый начал по-своему.

Петр почему-то представил себе земной шарик, будто бы увиденный из близкого космоса, увиденный подробно и четко: вот две Америки, сцепившись Панамой, плывут в океанах Тихом и Атлантическом. Вот могучая Евразия с Африкой рядом. Вот совсем отдельная Австралия и пятнышко Новой Гвинеи поодаль. Вот белая шапочка Антарктиды, малость уменьшившаяся, подтаявшая за минувшие двести лет. И легкая дымка облаков, чуть подернув-щая картинку, словно на всей Земле нынче — солнечная погода…

И злой Петр, мрачный терминатор, мысленным усилием начал стирать с лица Земли — буквально! — сначала Южную Америку, начиная с Огненной Земли, с мыса Горн, вверх, вверх, сквозь горные ущелья Чили, сквозь джунгли Бразилии, по невидным с этакой высоты кокаиновым плантациям Колумбии, на время уничтоженным Мессией… И по Северной Америке, по Штатам, по Канаде — от Техаса до холодного Ньюфаундленда… И прыгающая кошка Скандинавского полуострова сама исчезла и Британские острова схарчила, и поползли прочь с шарика европейские страны, и вот уже Азия скукожилась и стекла в пустоту космоса…

И вдруг вышла остановка: Конго! Здесь — мы! Здесь — Храм!