Александр Лукьянов - Черная пешка

В течение 1-го дня 1-ой недели Оранжевого месяца 9590 г. экзаменуемым были сданы с коротким перерывом на обед 28 экзаменов за курс начальной школы и средних классов гимназии по всем предусмотренным в табели дисциплинам. Все оценки – «отлично». В течение 2-го дня 2-й недели Желтого месяца 9590 г. экзаменуемым были сданы без перерыва остальные 20 экзаменов за курс старших классов гимназии по всем предусмотренным в табели дисциплинам. Все оценки – «отлично». Копии ведомостей прилагаются. Экзаменуемый настоятельно просил сформировать в ближайшее время комиссию для принятия экзаменов по профилю историко- филологического факультета университета.» Я не сплю? Это в самом деле написано?

-Как видишь - с печатями и подписями. Но повторяю вопрос, братцы-сестрицы, сотруднички мои ненаглядные, пьяницы беспросветные, просматривали ли вы вчерашнюю корреспонденцию, перед тем как подшивать несусветный бред? Кто его прислал и кто принял?

-А вдруг не бред?  Всё-таки целая комиссия... Вдруг и в самом деле – за два дня?

-Что-что? Тебе, вчерашняя именинница, вообще лучше бы не лезть под горячую руку. Подозреваю, что прошлым вечером у всех тобой приглашенных в головах уже были букеты, подарки, поздравления. Вот и не читали входящую документацию – под дырокол и в папку.

-Чего проще: позвонить и проверить.

-Так позвони и проверь, дорогая аспирантка. Телефон и справочник - на столе.

-Набираю номер… Добрый день. Вас беспокоят из психолого-педагогического лабораториума. «Пальмовый» по поводу протокола экзаменов за номером Хи-46-123. Именно, Бидзанби Да. Жду-жду, конечно… Я не ослышалась?! Без ошибки? Ах, даже так! Спасибо. До свидания. И вам всего доброго.

-Как? Что? Да положи же трубку на место, что ты к ней прилипла! Ну?!

-Представьте, все верно… Документы действительны, ошибки нет. Также сообщили в дополнение, что на факультете истории и филологии Цугазайского государственного университета удовлетворено ходатайство Бидзанби о сдаче экзаменов за полный курс обучения. Пятьдесят пять зачетов и экзаменов. Экстерн Бидзанби Да заявил, что хочет претендовать на диплом с отличием. Вы что-то понимаете, коллеги? Я - нет.

Саракш

Островная империя. Белый пояс. Остров Цузуй.

Карантинный лагерь "Возрождение"

07 часов 50 минут, 9-го дня 2-ей недели Оранжевого месяца, 9590 года от Озарения

Дредноут посреди фьорда медленно и беззвучно разворачивал башни, выцеливал на берегу чудовищными жерлами пушек оцепеневший от ужаса вражеский форт. Орудия с ревом выметнули огонь и дым. Поверх изображения на большом настенном экране поползли титры. Историческая кинодрама «Броненосец Боцойги» закончилась, в зале включили свет. Восемьдесят второй мужской, семьдесят девятый и сорок шестой женские отряды «выпускников» вышли из клуба и построились.

Старшие повели их в барак, благодушно разрешив идти не в ногу - «выпускникам» теперь это позволялось…

В конце прошлой недели в клубе состоялось итоговое собеседование. На нём объявили, что карантинный срок пройден, детекторное обследование «лиловых» завершено, проверка службами госбезопасности закончена, языковая подготовка в основном проведена. Корвет-капитан Хацуко Зо вручил бывшим «ха» паспорта подданных Островной империи. Большая часть получила толстые книжечки в ярко-желтых обложках с трехцветным чёрно-золото-серебряным имперским флагом. Меньшая – в том числе Гурон – точно такие же, но с белыми корочками. И всего лишь четверым – среди них оказался Всеслав – вручили черные паспорта. За исключением цвета обложек документы ничем не отличались. Фотографии в фас и профиль, новое имя - на первой странице, отпечатки пальцев - на второй, оклеенной полиэтиленом. Потом имела место таблица личных данных: группа крови, особые приметы. Листки с разделами «Категория согласно "Лестнице Званий"», «Семейное положение» и «Регистрация по месту жительства», были целомудренно чисты.

Раздавали также справки о сданных за курс начальной школы экзаменах. Всеславу был при изумленном молчании «выпускников» выдан новенький аттестат о полном гимназическом образовании. Пожимая Лунину руку и поздравляя его, корвет-капитан Хацуко Зо выглядел несколько ошарашенным.

Впрочем, документы тут же изъяли, сообщив, что окончательно выдадут только в день отправки.

Десятый и одиннадцатый дни прошлой недели впервые объявили выходными. Вечером десятого дня отвели в солдатский душ и сообщили, что можно мыться горячей водой в течение целых двадцати минут[2]. После того как восемьдесят второй отряд вышел в раздевалку, обнаружилось, что исчезли их одежда с метками и обувь. Люди по привычке испуганно съежились, ожидая неприятностей. Но отворилась дверь и два солдата со снисходительными ухмылками вкатили в предбанник тележку с картонными коробками. Старшим приказали подобрать для каждого «выпускника» одежду по размеру. В комплект для обладателей черных и желтых паспортов входили: вполне приличные ботинки, носки, нижнее белье, белая рубашка, широкие темно-серые брюки и что-то вроде кителя с глухим воротником. «Белопаспортникам» достались мундиры солдат береговой охраны без знаков различия, островерхие матерчатые шлемы и сапоги.

Пюре из сушеного картофеля с жареной рыбой и овсяный «кофе» на завтрак вызвали у многих счастливые слезы на глазах…

Сейчас отряд шагал по вечернему лагерю мимо освещенной прожекторами виселицы. Под ней на табуретах стояли со связанными руками и с петлями на шеях трое провинившихся «дзэ-зеленых». Их поставили здесь с утра и отпустили столько жизни, сколько удастся выстоять. Ноги четвертого смертника уже подкосились, так что теперь он висел над поваленным табуретом. Казнимые безучастно смотрели поверх голов «выпускников». Те, в свою очередь, не обращали внимания на «зеленых». Рядом с виселицей на аккуратно подстриженном газоне лежала голая женщина с безумными глазами из отряда «дзэ». Серое скомканное рубище валялось рядом. Ее ноги были широко расставлены. Охранник, сняв штаны, насиловал ее. Рядом, позёвывая, стоял унтер-офицер.

На вечерней поверке (куда можно бежать с островка, окруженного океаном?!) Хацуко Зо после переклички сообщил, что в час ночи состоится посадка части отряда на прибывший пассажирский дизель-электроход. Среди уезжающих были только владельцы желтых паспортов. Их тут же увели получать сухой паек на дорогу.

В углу Гурон невесть где добытым обрывком шинельного сукна наводил блеск на сапоги. Всеслав присел рядом, глядя в сторону.

-Давай прощаться. – прошептал Абалкин. –После подъема поговорить уже не удастся. Меня переводят в казармы береговой охраны. Пока на Цузуе и без чина, но, полагаю, очень скоро… кхм… выслужусь и переведусь. А как ты?