Ольга Чигиринская - Мятежный дом

В настоящий момент, сообщала планетарная хроника, кланом Сога руководила госпожа Джемма Син Огата из рода Барка. Вот это номер, подумала Бет, пробежав глазами скупые абзацы семейной хроники. Почему Рему Огате не наследовал его сын, Северин? Ну ладно, в момент гибели отца он находился на Сунагиси, потом в действующей армии, но…

Стоп. Сунагиси?!

Бет сделала ряд перекрестных запросов по «Сога» и «Сунагиси», и полученный результат ей не очень понравился. Оказывается, именно клан Сога заведовал армейским снабжением во время войны с Кенан. Для клана, контролирующего 60 % всей планетарной выработки пищевых продуктов более чем естественно, так? И именно Сога заключили со станционерами Сунагиси конвенцию, по которой вместе со станционерами грабили планету… И большая часть гражданских администраторов вышла из этого клана. Неудивительно, что Рем Огата послал на такое ответственное направление старшего сына… Удивительно другое – что этот старший сын после перевода в действующую армию словно бы полностью исчез. О его смерти не сообщается – но и о жизни не сообщается тоже. Словно сам собой у него появился ребенок – внебрачный, как указано, но при этом вроде бы признанный семьей и даже названный в честь прадедушки Анибале. Стоп-стоп… а год рождения сына – это как раз последний год пребывания Северина Огаты на Сунагиси…

Бет попробовала представить себе, что же стало с этой женщиной. Она была брошена и погибла? Или улетела со своим… любовником? Мужем? Кем она его считала – и кем он ей был на самом деле? Где родился ребенок – на Сунагиси или на Картаго? И как смотрели на его мать соотечественники – называли её шлюхой? Предательницей? Возможно, и даже скорее всего. А что если на самом деле она была партизанкой? Разведчицей? Нет, что-то у меня воображение разыгралось, стоп! – Бет продолжила упорно перебирать страницы и наконец нашла зацепку: Огата, оказывается, попал в плен, долгое время считалось, что он погиб, потом его обменяли… Понятно, почему клан принял бастарда: лучше такой наследник, чем совсем никакого – если уж среднего отдали в синоби… Сто-оп! А Рин ведь тоже незаконнорожденный.

Бет ощутила острое желание пообщаться с братиком, но сейчас, при Плато, нельзя было вызвать Ли и попросить устроить им встречу. Кажется, это единственный шанс получить информацию из первых рук. Похоже, родня этой сиротки Элинор – тот еще гадюшничек… Впрочем, моя ненамного лучше.

– Извини, Плато, что отрываю от чтения, – спросила она. – Ты что-нибудь знаешь о семье Огата?

– Так… общие сведения, – поморщился юноша. – А что, кто-то из Огата войдет в свиту?

– Элинор.

– О, – только и сказал Плато, снова погружаясь в книгу.

Это было слишком неинформативный ответ, чтобы Бет им удовлетворилась.

– Что значит «о»? – спросила она.

– Ну… – Плато отложил книгу. – Понимаете… понимаешь, я не люблю повторять слухов… а кроме них мало что известно. Госпожа Огата до сих пор не назвала официального наследника. Если она присылает сюда именно Элинор…

– Значит, она признает наследницей именно ее?

– Да. Похоже, что так.

– Но ведь вы тут… как бы это сказать… заложники. В некотором роде.

– Да, – согласился Плато. Заметив смущение Бет, он добавил – Это обычная практика, мы все знаем об этом, не волнуйся.

– Так вот я подумала – если это так, то дядя мог потребовать того ребенка, который ей ближе… не обязательно наследника.

– Да, и это может быть, – согласился Плато. – Но… тут такое дело… Понимаешь, это только слухи, в которые я лично не верю, но…

– Понимаю. Повтори мне слух, в который ты не веришь лично.

– Говорили, что Северин Огата, отец Анибале – предатель. Что он сотрудничал с партизанами на Сунагиси.

О-ля-ля… Бет не знала, что и сказать по этому поводу.

– Ты по воспитанию имперка, – продолжал Плато. – И я знаю, как, наверное, в твоих глазах выглядит его поступок. Если такой поступок и вправду был…

– Во что ты не веришь, – поддержала Бет. – Ну, давай дальше.

– Дальше – ничего. Если бы Северин Огата был виновен и в самом деле – никакое происхождение, никакая дружба его матери с Альбертой и Лорел Шнайдер не спасли бы его от виселицы. Для нас, для Рива, предательство – это самое худшее преступление.

– Да. Мне много раз об этом говорили.

– Анибале – я очень плохо его знаю, так, мельком виделись несколько раз на планетарных состязаниях. Слухи тянутся за ним всюду, где он появляется. Судачат о его бабушке, матери, отце… Мало приятного в такой жизни – неудивительно, что на ринге он очень злой. Он вышел в финал и занял второе место среди юниоров. Я бы не сказал, что победа мне далась легко. Он старается бить не просто сильно – больно. Но при этом он не подлый. Знаешь, есть всякие приемы, которые не всегда заметит арбитр, а если даже и заметит – ничем не докажет, что ты это не случайно. Он ими не пользуется при всей своей злости.

– А Элинор?

– Не знаю. С ней мы не встречались.

– Еще какая-нибудь информация? Слухи, сплетни?

– Нет. Хотя… – Плато на секунду заколебался. – Нет, думаю, тебе стоит это сказать. Когда Северин вернулся из плена, он долен был занять место отца и управлять кланом и континентом. Но этого не произошло. Говорят – потому, что в плену он стал христианином. Думаю, в этом тоже не много правды. Наверное, он сочувствовал людям, которых заставили голодать… Наверное, он не смог их после этого ненавидеть – а все остальное уже домыслили.

– Думаешь, его… ну, подставили? – Бет не могла сказать «оклеветали», ведь клевета – это возведение на человека ложного обвинения в каком-то зле, а какое же зло в том, чтобы креститься?

– Почти уверен.

– Ты вообще хорошо разбираешься в здешней политике, а?

– Не так хорошо, как мне хотелось бы. Но я стараюсь.

– На нее, наверное, не очень хорошо посмотрели после этой связи с Боном?

– На политику? – улыбнулся юноша. Потом стал серьезным. – Не очень. Ведь наследник у Огаты уже был. Но после этого Огата мог потребовать развода…

– А Бон уже женился на… моей матери? Или только собирался? – Бет напряглась, вспоминая даты. – Нет, жениться тогда он еще не мог…

– Какая разница, – пожал плечами Плато. – Я не люблю лезть в чужие любовные дела. Так что если ты не возражаешь – вернусь к чтению.

…И вот теперь сиротка Элинор предстала перед своей… сюзереншей? Сюзеренной? Как, черт побери, Бет теперь должна думать о себе? Короче говоря, перед своей начальницей.

Начальница на сиротку смотерла снизу вверх. В Элинор было добрых 190 сантиметров, и, судя по фигуре матери, она не собиралась на этом останавливаться. Джемма Син Огата смотрела на мир с высоты 195 сантиметров, и голову несла так гордо, что белые волосы, наверное, мели бы пол, не будь подобраны в высокую прическу.