Владислав Гончаров - Свита Мертвого бога

Если до того принц еще испытывал иллюзии, что время заровняет память, как прибой следы на песке, то теперь они развеялись окончательно. Он смотрел, как расцветают маки в Герийской пустыне, целовал точеных алмьярских красавиц, выходил на ночной лов с салнирскими рыбаками – и везде перед его внутренним взором неотступно стояла Тай. В анатаорминской рубашке и роскошном плаще, в дорожном костюме цвета песка, в Замковой парче, но чаще всего – в клетчатом лаумарском платье, у ворот, такая беззащитная на бешеном ветру…

Зачем вообще что-то искать, если и так все понятно, и никому от этого не легче? Если весь дневной мир – по сути, тот же Замок, чье население состоит из демонов, их приближенных и искренне заблуждающихся, и весь обмен энергией в нем сводится к одному – первым выкачать побольше из третьих, чтобы иметь возможность кинуть подачку вторым? Как и в Замке, здесь почти любой – не то, чем кажется, а броских личин, скрывающих пустоту, днем ничуть не меньше, чем ночью… И лишь она – стержень, опора, предел, единственное настоящее среди поддельного. Сердцевина плода, из которой можно добыть и молоко для вскармливания, и яд, убивающий за три вдоха. Единственный критерий, к которому ему суждено возвращаться всю свою жизнь. Тайбэллин, Тайах, просто Тай…

В конце концов он принял решение. Пусть так. Он скажет ей все, что накипело у него на душе, а там будь что будет. Если он ей не нужен, то имеет право услышать об этом открытым текстом.

Он снова заглянул на родные острова, буквально на четыре дня – и с тем же кораблем вернулся на континент.

У двух столбов Джарвис спешился и вошел в сад, ведя коня в поводу. Сад тоже изменился – все погибшие и поломанные деревья были удалены, а вместо перепутанной вьюнком чащобы, в которую превратился давно заглохший ягодник, теперь ровными рядами росли молодые кусты. Среди кустов возился невысокий молодой человек в теплом крестьянском свитере, сгребая опавшие листья. Садовник, наверное… Светловолосый, как большая часть лаумарцев, однако волосы достаточно длинные и на вайлэзский манер связаны шнурком на затылке. На каком языке к нему обращаться?

– Извините, не могли бы вы сказать, где сейчас находится госпожа Альманда? – наконец произнес принц по-лаумарски.

Садовник выпрямился, смерил Джарвиса взглядом – и вдруг выпалил на чистейшем меналийском:

– Так вы и есть тот долгоживущий, который сделал ребенка Тайбэллин и потом смылся? Поздновато спохватились, нечего сказать!

– Ка… какого ребенка?! – похолодел Джарвис.

– Того самого, которого я полгода назад достал из чрева, мною же и взрезанного! – с неприкрытой враждебностью отчеканил светловолосый. – Благодарение небесам, что именно в тот день я решил навестить ее в усадьбе! А взбрело бы мне это в голову сутками позже – и в ответ на ваш вопрос пришлось бы показывать холмик с цветами!

– Я ничего не знал ни про какого ребенка… – пересохшими губами произнес Джарвис.

– А то, что смертные от долгоживущих не рожают, вы знали? Что на последнем месяце срока ваши отродья выделяют какую-то гадость, которой отравляют кровь своим матерям?

– Еще бы мне этого не знать, – на лбу принца проступила испарина. – Ребенка в таких случаях, как правило, можно спасти, но вот женщину…

– Так какого же демона было использовать одного из величайших алхимиков современности, как подстилку в борделе? – яростно прошипел молодой человек с граблями. – Или в самом деле правду говорят, что у долгоживущих нет ни чести, ни совести, а прочие люди для вас – лишь дойное стадо?

– И что же тогда с Тай? – только и смог выдавить Джарвис после того, как протолкнул в легкие немного воздуха. Страх за нее настолько оглушил его, что он даже не услышал оскорбления, за которое в другое время потянул бы из ножен меч.

– Тайбэллин жива и здорова, – видимо, светловолосому понравилось поведение принца, ибо тон его стал чуть менее неприязненным. – Но обязана этим она даже не мне, а исключительно чуду. Прежде я никогда в жизни не делал кесарева сечения живой женщине и уж тем более не был уверен, что извлечение ребенка сразу же остановит интоксикацию организма.

– Не знаю, как вас благодарить, – у Джарвиса разом отлегло от сердца, остался лишь горячий шум в ушах. – Значит, вы врач?

– О да, – светловолосый отряхнул ладонь о холщовые штаны и протянул руку Джарвису. – Альгрен Жеди из Индола, медик в третьем поколении.

– Джарвис Меналиэ, – принц пожал протянутую руку, как всегда, воздерживаясь от сообщения иных сведений о себе. – Как-то странно – практикующий врач, хирург, и вдруг сгребает листья в чужом саду…

– Для меня этот сад уже не чужой, – похоже, Альгрен был из той породы людей, которые при всей внешней жесткости совершенно не умеют злиться подолгу. – А я сейчас – единственный, у кого нет других дел. Почему бы и не мне?

От такой логики Джарвис окончательно оторопел.

– Скорее всего, Тайбэллин сейчас в комнате с камином, – продолжил вайлэзский врач. – А если не там, значит, в правом флигеле, в лаборатории.

Эту комнату он тоже запомнил совсем иной – только камин, да их постель в углу, прямо на голом полу, да крышка от старой бочки, заменяющая стол, на которой стоят глиняные миски с кашей и жареным мясом. Теперь тут имелось все, что нужно для жизни, стены были обиты розоватой тканью, из-за которой казалось, что в комнату заглянуло утреннее солнце, а рядом с камином стояло нечто вроде огромной плетеной корзины.

Он гадал, как она встретит его – но и предположить не мог, что…

– А, это ты, – озабоченно бросила она, едва повернув голову к дверям. – Погоди, я сейчас закончу со своей мелкой дрянью, и тогда… Тайза, я кому сказала – держи ей ногу! Сейчас ведь опять все сбросит!

Маленькая пухленькая девушка, стоявшая рядом с Тай, с готовностью ухватилось за что-то, невидимое за кучей тряпок, наваленных на кровать.

– Вот так, – мелькнуло что-то красное, из-за тряпок донесся требовательный писк. – И попробуй только сними еще раз, мерзкий детеныш! Одерни ей свитер, Тайза, и можешь сажать назад в логово.

– Ах ты, моя маленькая, – заворковала Тайза по-лаумарски, наклоняясь к кровати. – Ах ты, моя девочка глазастая!

– Вот теперь привет, – Тай махнула рукой Джарвису, приглашая пройти поглубже в комнату. – А я тут без тебя размножилась, как видишь. Надеюсь, ты еще не успел пообещать ее какому-нибудь лешему?

– Какому лешему? – Джарвис в очередной раз за сегодняшний день пришел в полнейшее недоумение.

– Ну как же! Это во всех меналийских сказках так: едет князь по лесу, и тут хватает его мохнатая лапа, за что достанет, и говорит жутким голосом: «Отдай мне то, чего дома не ведаешь, у-у-у!»