Александр Лукьянов - Черная пешка

Начиная с завтрашнего дня, распорядок изменяется. Вместо работ будете проходить ежедневное обследование на детекторах биосоциальной принадлежности. В рационе добавляется полдник. Далее – изучение языков углубляется. Вам предстоит освоить по выбору - обязательно эм-до и дополнительно либо хо, либо дзэ-гэ. Вводятся занятия по школьному курсу «Биополитика». Желающие сдать экзамены за курс начальной школы смогут это сделать. Запомните: от результатов обследования и успехов на занятиях во многом зависит ваше будущее. Так что написано на арке?

-«Справедливость и Разум»!

Саракш

Островная империя. Белый пояс. Остров Цузуй.

Карантинный лагерь "Возрождение"

04 часа 10 минут, 3-го дня 1-ей недели Бирюзового месяца, 9590 года от Озарения

Лев Абалкин (заключенный Ха-8211) и Всеслав Лунин (заключенный Ха-8217) сидели на скамье у аккуратного домика с жёлтыми стенами и высокой черепичной крышей. Домик прятался за деревьями с густой шаровидной кроной. Деревья цвели и в их жесткой темной листве слышался деловитый пчелиный гул.

Заключенные «ха» жили достаточно обособленно и общались лишь с тремя-пятью знакомцами. Естественно, они становились не друзьями, а, скорее, компаньонами по заключению. Чтобы не разочароваться в самой идее товарищества, лучше было её не испытывать лишний раз. Абалкин и Лунин держались обособленно, как и все, но, понятно, не по этой причине. За всю пору пребывания в лагере Всеславу и Льву пришлось побеседовать всего дважды. Их кровати стояли в разных концах барака, за столом они сидели порознь. Язык жестов по очевидным причинам также был бесполезен. Ко всему прочему, демонстрировать кому-то знакомство (которого по легенде, кстати, и не подразумевалось) было бы непростительной глупостью. Вот и сейчас, прежде чем заговорить они тщательно убедились, что рядом никого нет, и никто не может подслушать их даже случайно.

-Что думаешь об этих ежедневных процедурах? – по-русски спросил Гурон.

-Детекторы? Для меня они - абсолютный сюрприз. –честно признался Всеслав и задумчиво потер лоб, -Совершенно очевидно, что аппаратура предназначается для просвечивания сознания. «Светят» нас неожиданно мощно и скрупулезно с настойчивыми попытками влезть в подсознательное. Я отметил два компонента в воздействии аппаратуры. Во-первых, это обычное ментоскопирование и снятие картинок с памяти, но оно детально и высокотехнологично. Кажется, они могут обшарить каждый уголок мозга. Во-вторых, явно присутствует и непонятное воздействие, родственное тому, что оказывали психоволновые излучатели в бывшей Стране Отцов. Только там излучение активно подавляло психику людей, а здесь этот фактор совершенно пассивен, предназначен не для воздействия, а для наблюдения. Нечто вроде многомерного сканирования сознания…

И, самое главное, непонятна конечная цель систематических обследований. Ты обратил внимание, что лаборанты даже ничего не записывают по окончании процедуры?

-Да, -сказал Гурон, - просто берут карточку и крест-накрест зачеркивают ячейку в одном из трех полей. У меня все кресты – справа, а у тебя?

-Слева.

-Возможно, это как-то связано с нашими ролями? – предположил Гурон, - я ведь, как-никак, неглупый усердный и опытный служака, опора державы и отец подчиненным. А ты у нас – тонкая творческая натура, многомудрый наставник и учитель.

-Вероятно. –без особой уверенности согласился Всеслав.

-А не смогут ли они убрать нашу психозащиту?

-Исключено! – мгновенно и категорически ответил Всеслав. –Снять кодировку может только тот, кто установил. Но сейчас меня стало беспокоить другое. Если психозащита будет обнаружена, не сочтут ли ее бравые имперские контрразведчики ткознями материковых спецслужб? Дескать, злодеи-континенталы взяли, да и закодировали-запрограммировали засылаемых коварных шпионов… А ну, как примутся взламывать со всем усердием? Знаешь, мне что-то не хочется попасть после их экспериментов в местную лечебницу для умалишенных. Вряд ли она комфортнее карантина. Да, скорее всего, и нет вовсе никакой психиатрической клиники в радиусе пары тысяч миль.

-Так что же?

-Да ничего! Остается только надеяться на здравомыслие аборигенов.

-Утешил. – ядовито сказал Гурон и вдруг, без всякого перехода сменив интонацию, громко сообщил на эм-до в сторону домика: - А вот с желудком у меня никаких проблем нет!

Вышли три «ха» с синяками от резиновых присосок на лбах и висках. За ними на крыльце появилась пара санитаров в широких голубых штанах и рубахах со знаками имперской военно-медицинской службы на колпаках.

-Да, - торжественно подтвердил Всеслав, -представь, мне тоже совсем хорошо!

-Восемьдесят два дробь одиннадцать, восемьдесят два дробь семнадцать – к детектору на исповедь! – позвал санитар.

В лагерном пункте детектирования биосоциальной принадлежности всё было выдержано в духе стандартного фельдшерского учреждения. Традиционный коридор с полочками для обуви у входа и с рядами жестких стульев вдоль стен. Плакаты о здоровом образе жизни на стенах. Деревца в керамических бочоночках. Идеально натертый паркет. Серые двери вели в три кабинета. Сквозь приоткрываемые створки Всеслав разглядел высокие и широкие металлические шкафы, перемигивающиеся разноцветными огоньками, а также кресла с абажуроподо-бными колпаками над спинками.

-Стоп, объекты, пока не заходите! –в коридор вышел недовольный фельдшер.

-Эй, дневальный, -крикнул он вглубь коридора, -позови техника! Кажется, снова сердечник на шестом приборе накрылся. Ну, сколько можно, в самом деле?! Второй раз за месяц!

Техник не заставил себя ждать. Небритый сутулый брюнет семенил, прижимая к животу картонную коробку без крышки с какой-то деталью внутри, несомненно, довольно тяжелой. Заключенный Ха-8211 поспешно встал, освобождая проход, прижался спиной к стене, мельком заглянул в картонку и рассеянно отвернулся, не увидев ничего интересного. Зато прогрессор Всеслав Лунин напрягся. В коробке находилась заурядная деталь, произведенная на рядовом имперском заводе оборонного профиля: серая массивная панель, из которой торчали радиолампы, конденсаторы, сопротивления. Но в самом центре типичного продукта туземной промышленности размещалось хромированное гнездо, а в нем глянцево блестел крупный цилиндр, желто-бурый и отлично знакомый!

А.П.Кондратьев

"Слезы Селены" мифы и реальность (выдержки из книги)

Красноводск, 2155[4]

…представляет собой квазиживой механизм, подобный тем, которые мы изготавливаем на Земле. В частности объект способен «размножаться»: при аккуратном продольном делении на две равных части обе половины приблизительно за 18 часов превращаются в самостоятельные артефакты, идентичные первоначальному образцу. При незначительном повреждении артефакт регенерирует с различной при разных условиях скоростью.