Майкл Флинн - Эйфельхайм: город-призрак

Том встал поближе и внимательно изучил изображения:

— Ты думаешь, это они? — Я лишь пожал плечами. — Почему их только восемь? — изумился он.

— Полагаю, чтобы избежать обвинения в богохульстве.

— Под ними есть имена, — сказала Джуди.

Вот этого я в свой предыдущий визит не заметил. Мы встали кружком и попытались разобрать поврежденные надписи. Когда-то все фигуры носили имена, но годы стерли большинство букв и даже целые слова. Один из кузнечиков был облачен в мантию рыцарей-госпитальеров и носил имя — если мы верно угадали недостающие знаки — Готфрид-Лоренц. Другой сидел, запрокинув голову и разведя широко руки, — в смерти? В молитве? Его имя начиналось на «У» и, похоже, было очень коротким. Уве, я думаю, или Ульф. Того, кто в центре делился хлебом, звали «Св. Ио…», а склонившегося на его грудь — «…еа…рик…».

— Необычные имена для апостолов, — заметил я.

Но Том не ответил. Он не мог оторвать глаз от фигуры в центре.

Монсеньоp Люрм встретил нас у входа в отель на следующее утро — высокий сухопарый мужчина с высоким лбом, одетый в линялый пиджак, призвание которого выдавал только воротничок.

— Na, Anton, meiner Alt,[284] — сказал он, помахивая какими-то бумагами. — Я получил их. Мы должны проявить должное уважение и не трогать ничего, кроме одной-единственной могилы. Лично я думаю, что епископ Арни будет счастлив похоронить эти небылицы про Дракулу. — Люрм взглянул на Антона и Джуди. — В этом что-то есть, не так ли. Чтобы похоронить Дракулу, мы должны сначала его откопать! — Он засмеялся.

Я поморщился. Генрих — добродетельный человек, но его каламбуры обеспечили ему пребывание в чистилище на много лет вперед. Я также почувствовал угрызения совести, что скрыл от него наши намерения.

— Позвольте представить, — сказал я. — Это мой друг из Америки Том Шверин и его помощник, Джуди Као. Монсеньор Генрих Люрм.

Генрих пожал клиологу руку:

— Доктор Шверин. Мне чрезвычайно приятно. Я получил большое удовольствие от вашей статьи о генной концентрации швабских племен. Это прояснило пути их миграций. Большая удача для вас, что мои предки роняли свои гены повсюду, где проходили, а?

Я вмешался, прежде чем Том мог ответить на эту bоп mot.[285]

— Генрих — археолог-любитель. Он раскопал несколько швабских деревень, датируемых эпохой до периода Völkerwanderung.[286]

— Так вы тот самый Генрих Люрм? Это мне чрезвычайно приятно. Я читал ваши отчеты, святой отец. Они составлены не на любительском уровне.

Генрих покраснел:

— Напротив-напротив, слово «любитель» происходит от слова «любить». Я занимаюсь археологией из любви к ней. Мне за это не платят.

Генрих взял напрокат два японских грузовика-пикапа. Возле них поджидали двое мирно беседующих между собой мужчин с обвисшими усами. В кузове первой машины лежали кирки, лопаты и прочее снаряжение. Заметив наше приближение, рабочие полезли в кузов второго грузовика.

— Я думаю, ближе всего к тому месту нас приведет одна старая лесовозная дорога, — сказал мне Генрих. — Оттуда придется немного пройти пешком. Я поведу первый грузовик, Антон, ты возьмешь второй. Fraulein[287] Као, — обернулся он. — Вы можете поехать со мной. Поскольку я дал обет безбрачия, вам так будет безопаснее, нежели чем с этими двумя старыми развратниками. — Он с улыбкой посмотрел на меня, но я сделал вид, что ничего не заметил.

Мы двинулись по Шварцвальд-Хауптштрассе в горы, повернув на Кирхенгартнер. Когда въехали в Цастиерталь, дорога начала подниматься. Я опустил боковое стекло и дал ворваться в кабину холодному горному воздуху. В кузове смеялись рабочие. Один из них затянул старинную народную песню.

— Очень жаль, что Шерон не смогла приехать, — сказал я. Том взглянул на меня. Затем вновь перевел взгляд на дорогу:

— Она работает над другим проектом. Я тебе о нем рассказывал.

— Jа. Электрическая схема. Это самое примечательное. Я бы никогда не посмотрел на изображение рукописи в таком разрезе. Подумай об этом, Том. Мог бы ты или я когда-нибудь распознать в рисунке то, чем он был на самом деле, не говоря уже о том, что он означал? Ха. — Я махнул рукой. — Никогда. А Шерон! Увидела бы она когда-нибудь его? Средневековые манускрипты. Нет, физики этим не занимаются. Это вообще могло случиться только благодаря тому, что вы живете вместе. А если бы ей не пришло на ум то замечание Сагана ровно перед тем, как она посмотрела?..

Том глянул через боковое стекло на хлещущие ветки деревьев.

— Это совпадение самого невероятного свойства. Кто знает, сколько всего еще лежит в архивах и библиотеках нераспознанным только потому, что нужные люди не взглянули на это надлежащим образом? Вещи, для которых мы бы нашли надежные, приемлемые, правдоподобные объяснения.

Через несколько километров после Оберрайда дорога пошла ухабистая, и я полностью сосредоточился на управлении. Справа от нас в вышине вырисовывались очертания Фельдберга. Вскоре после этого монсеньор посигналил, и его рука высунулась из окна, указывая налево. Я увидел старую лесовозную дорогу и просигналил, дав знать, что понял. Затем переключил рычаг, переходя на полный привод.

Генрих гнал как ненормальный. Он, казалось, не осознавал, что дороги больше нет. Наш грузовик подпрыгивал и сотрясался, пока я следовал за ним, спрашивая себя, не потеряли ли мы двух рабочих, цеплявшихся за кузов. Я мысленно воздал хвалу японскому контролю качества, которому мы были обязаны нашими амортизаторами.

Солнце уже стояло высоко, когда мы добрались до того района, где некогда находилась деревня Эйфельхайм. Никаких признаков. У меня в руке были копии снимков, сделанных со спутника, но вблизи все выглядело иначе. Природа взяла свое, и за семь столетий деревья успели вырасти, погибнуть и вырасти снова. Том вертел головой то туда, то сюда с озадаченным видом. Где деревенский луг? Где церковь? Мы, может, вообще прошли бы мимо нужного места, если бы набредшие на него ранее американские солдаты предусмотрительно не оставили после себя в качестве ориентиров пустые пивные банки.

Генрих принял руководство, а всем остальным выпала роль его помощников. Он ведь был археологом, а мы нет.

Из прочего снаряжения в своем рюкзаке он достал GPS-навигатор, через пару минут запеленговал наше местонахождение и, делая отметки на карте восковым карандашом, указал, куда идти.

— Церковь, скорее всего, погребена под крестообразной насыпью на вершине того небольшого холма. Кладбище вероятнее всего за алтарной частью, впрочем, оно также может располагаться и сбоку.