Кейт Лаумер - ФАТА-МОРГАНА 1 (Фантастические рассказы и повести)

— Странно! Я не видел никаких следов электрической дороги. Мистер Шмидт давно здесь?

— Год тому назад начальник купил этот участок земли у австралийского правительства.

— Купил?

Мысль, что нашелся кто-то, пожелавший купить клочок этой голой пустыни, показалась мне нелепой, но человек спокойно подтвердил:

— Да. Приблизительно полмиллиона квадратных километров.

— Полмиллиона квадратных километров? И вся земля такая же, как эта?

— О, нет! К сожалению, она хуже.

Я был поражен. Может быть, мой собеседник считает эту землю вовсе не плохой? Я хотел продолжать расспросы, но австралиец уже попятился к дверям.

— Начальник не любит, когда много разговаривают; но я считал себя обязанным дать вам кое-какие объяснения. У вас еще полчаса времени. Хотите позавтракать?

— Благодарю! Я завтракал на аэроплане.

— Тогда я вам советую принять ванну и переодеться. Костюм для вас приготовлен. У нас здесь своего рода форма, которую носят все. Да ваша одежда и не годится для здешнего климата. Ровно в девять, — или, вернее, без трех минут девять — за вами придет электрический вагон. Пожалуйста, будьте готовы, так как вагон не ждет больше полминуты. До свидания, сэр!

Он ушел. Я еще раз взглянул вокруг и увидел все ту же безотрадную картину. Меня занимала мысль: где же здесь электрическая дорога? Поблизости не было никаких следов прокладки ее.

В прескверном настроении я пошел принимать ванну. Было невыносимо жарко, но купанье сразу освежило меня. На стуле рядом с ванной лежали белье и новенькая одежда: легкая сетчатая рубашка, вторая рубашка из тонкого полотна и специально приспособленное для тропиков одеяние вплоть до большой шляпы-панамы. В этом костюме, освеженный ванной, я сразу почувствовал себя гораздо лучше. Сунув свое белье в чемодан, я подошел к двери. Вокруг меня не было ни души. Вдруг раздался пронзительный свисток, и следом за свистком распахнулся на обе стороны большой люк, которого я не заметил раньше… Из-под земли выскочил маленький вагончик, дверца которого открылась сама собой. Чей-то голос крикнул по-английски: «Садитесь скорей, скорей!» Я вскочил в вагончик, тщетно оглядываясь по сторонам и ища обладателя этого голоса. В вагончике не было ни души. Через полминуты дверь захлопнулась, вспыхнул свет, вагончик куда-то нырнул и покатился. Я держал часы в руке. Ровно в девять вагончик остановился, дверь распахнулась, и тот же голос прокричал: «Выходите скорей, скорей!»

Я выскочил и очутился в пещере. Большое, не особенно высокое пространство с несколькими дверями, расположенными кругом. Было светло, но я не видел источника этого света. Было совершенно тихо, и сколько я ни озирался вокруг, глаза мои не встречали ни единого человека…

Вдруг опять раздался голос:

— Начальник просит вас.

Одновременно над одной из дверей вспыхнул свет, как бы указывая мне, куда я должен идти.

Я подошел к двери и едва про тянул руку, чтобы постучать, как дверь открылась, дала мне войти и бесшумно закрылась.

Я стоял в большой комнате. В ней также не было окон, но она была залита светом, исходившим неизвестно откуда. У стены стоял большой письменный стол, за которым спиной ко мне сидел человек. Стены комнаты были заставлены большими шкафами. Пол не был покрыт ковром, но тем не менее он казался мягкими эластичным. Несколько кресел стояли перед шкафами у стен, а на доске стола чернело множество кнопок. Перед столом в стену был вделан большой стеклянный круг.

Едва я вошел, как тот же незримый голос сказал:

— Пожалуйста!

Человек, сидевший перед столом, поднял голову, но не обернулся. Он смотрел в стеклянный круг на стене.

Теперь я увидел в этом стекле свое отражение, как в зеркале. Человек встал и повернулся ко мне лицом.

— Здравствуй, мой милый юноша!

Я увидел худощавое, очень энергичное лицо. Гордо посаженная голова с густыми светлыми волосами с проседью. Все лицо было изборождено глубокими морщинками. Возраст этого человека было трудно определить, но фигура его сохраняла юношескую гибкость.

Я ждал чего угодно, только не этого приветствия:

— Здравствуй, мой милый юноша!

Странное обращение со стороны начальника к совершенно чужому молодому человеку.

Господин Шмидт взглянул на меня. Его глаза и губы слегка улыбнулись. Потом он сказал:

— Ты хочешь сесть. Пожалуйста!

Это «ты» несколько задело меня. Я молча оглянулся, ища стула. Господин Шмидт нажал одну из кнопок, и кресло само подкатилось ко мне и стало рядом с письменным столом.

Я сел. И как только я сел, кресло сейчас же слегка подалось вперед, плотно охватив мое тело. Шмидт спокойно разглядывал меня, и у меня снова появилось ощущение того, что все это происходит во сне.

Но внезапно Шмидт сказал:

— Нет, Фриц, ты не спишь.

Я вздрогнул. Он не только знал мое имя, он читал мои мысли! Шмидт продолжал:

— Так ты действительно не узнаешь меня? Очень грустно, если молодой человек не узнает единственного брата своего покойного отца, своего родного дядю.

Я уставился на него и вдруг вскочил. Да, я вспомнил, что однажды уже видел это лицо. Я был еще ребенком, когда этот человек как-то раз пришел к нам в дом, пробыл у нас час и ушел навсегда. Когда я встал, мое кресло само собой откатилось к стене. Человек, называвший себя моим дядей, снова нажал кнопку, и кресло подъехало ко мне.

— У меня нельзя вставать, пока разговор не окончен. Мои электрические слуги очень добросовестны, но мыслей человека они читать не умеют.

Он многозначительно улыбнулся, и я снова занял свое место.

— Да, милый мальчик, я — твой дядя Генрих, единственный брат твоего отца. Правда, никто из моей семьи не хотел знать меня, но я никого и не виню за это. Они были правы. В молодости я был большим повесой и не смею жаловаться на то, что мои родные предпочли отправить меня за океан. А жизнь за океаном — прекрасная школа. Кто никуда не годен, тот неминуемо попадет под колеса и будет раздавлен, ну, а кто сумеет устоять, из того выйдет толк. Из меня, кажется, вышел толк, но школу я прошел тяжелую. Не подумай, пожалуйста, что я в чем-нибудь упрекаю моих родных и в частности твоего отца. Нет. Твой отец был прекрасный человек, но он умел ходить только по ровной дороге.

Он умер, твоя мать также. Хотя я и не давал знать о себе, но мне было известно все, что касалось вас. Иногда сознание моего одиночества здорово щемило мне сердце…

И вот теперь ты также одинок… Я подумал о тебе: если он настоящий парень, то с какой стати я буду совать свои деньги в чужую пасть?..

И вот я выписал тебя к себе.