Клиффорд Саймак - Игрушка судьбы

Постепенно холм почти сровнялся с берегом, и тогда монстр окончательно выпростался из почвы и шагнул вперед, переместившись одним шагом на добрых двенадцать футов. Хортон следил за ним как в гипнозе, но рука непроизвольно потянулась к поясу за пистолетом. И еще не дотянувшись до пояса, он сообразил, что пистолета нет, остался в лагере — впопыхах он просто забыл надеть пояс с кобурой. Теперь кляни не кляни себя за забывчивость, все без толку. А между тем нет и не может быть даже тени сомнения: такое средоточие зла, как то, что вылупилось из холма, нельзя оставлять в живых.

И только тут он разглядел Плотояда.

— Плотояд! — крикнул Хортон во весь голос.

Как же было не крикнуть, если полоумный кретин несся прямо к свежевылупившемуся монстру, опустившись для скорости на четвереньки. Плотояд шел в атаку, низко опустив голову, и даже на расстоянии было видно, как плавно переливаются на бегу его могучие мускулы. Поравнявшись с монстром, он прыгнул и буквально взвился вверх по бесформенному телу, используя всю инерцию атаки, чтобы добраться до уровня, где катыш головы и глыбу туловища связывала короткая шея.

— Нет! Нет! — заорал позади Никодимус. — Предоставьте это Плотояду!

Хортон стремительно обернулся. Оказалось, что Элейн вытащила свое оружие, но Никодимус стальными пальцами ухватил ее за запястье. Вновь повернувшись к монстру, Хортон успел увидеть, как Плотояд взмахнул саблезубой головой и нанес хлесткий рубящий удар. Клыки, сверкнув, впились монстру в глотку и пронзили ее насквозь. Из глотки хлынула черная струя, накрыв Плотояда целиком и на миг, померещилось, сплавив его с темной глыбой зла. Монстр, видимо инстинктивно, поднял лапу, похожую на клюку, стиснул Плотояда, оторвал его от себя, поднял и отшвырнул. Потом сделал еще шаг и вдруг начал падать, медленно кренясь вперед, как дерево при последнем взмахе топора лесоруба — еще не хочет падать, еще норовит устоять и все-таки уже падает…

Плотояд рухнул на скальную кромку Пруда и не поднимался. Хортон бросился вниз по тропинке, проскочив мимо трех слизняков, по-прежнему скрюченных на берегу. Плотояд лежал лицом вниз. Опустившись на колени, Хортон осторожно перевернул его на спину — тот перевалился дрябло и безвольно, как мешок. Глаза были закрыты, из уголка рта и из ноздрей сочилась кровь. По всему телу растеклась липкая черная жидкость, хлынувшая из разодранной глотки монстра. Грудная клетка Плотояда была сломана, вверх торчала иззубренная кость.

Притопал Никодимус и, преклонив колена рядом с Хортоном, спросил:

— Как он?

— Пока жив, — сказал Хортон, — но, пожалуй, протянет недолго. У тебя случайно нет в запасе трансмога хирурга?

— Медицинский трансмог есть, но простенький. Распространенные болезни и как их лечить. Некоторые общие принципы врачевания. Но справиться с этой грудной клеткой я не в силах.

— Не надо было меня останавливать, — заявила Элейн Никодимусу с горьким упреком. — Я бы прикончила монстра прежде, чем он расправится с Плотоядом.

— Вы не понимаете, — ответствовал робот, — Это было нужно самому Плотояду.

— Не болтай чепуху!

— Он имеет в виду, — вступился за Никодимуса Хортон, — что наш друг Плотояд — воин. Уничтожение чудищ — его призвание. Он путешествовал с планеты на планету и всюду выискивал самые смертоносные виды. Таково требование его культуры. Он добился очень высоких показателей и был близок к тому, чтобы стать чемпионом своего народа. Этот подвиг, более чем вероятно, сделает его величайшим убийцей всех времен. Принесет ему что-то вроде бессмертия в племенной памяти.

— Но что ему за выгода, — усомнилась она, — если соплеменникам не суждено узнать о происшедшем?

— Шекспир оставил запись по этому поводу, — напомнил Никодимус, — У Шекспира создалось впечатление, что каким—то неведомым образом они все равно узнают…

Один из слизняков тихо припрыгал поближе и расположился напротив Хортона, по другую сторону от Плотояда. Из мягкого пухлого тела выросло щупальце и кончиком бережно ощупало распростертого воина. Хортон поднял глаза в надежде взглянуть слизняку в лицо — совсем забылось, что никакого лица нет в помине. Притуплённый верхний конец тела одарил его пристальным ответным взглядом — словно у слизняка были глаза. Но нет, глаз не было, а ощущение взгляда было. Хортон почувствовал в мозгу легкое покалывание, словно там пропустили слабый электрический ток, и это вызвало неприятную дурноту.

— Оно пытается поговорить с нами, — догадался Никодимус. — Вы ведь тоже ощущаете это, правда?

— Чего вы от нас хотите? — спросил Хортон у слизняка. Довольно было произнести фразу, как электрическое покалывание в мозгу слегка усилилось — в знак признания? — а затем вернулось на прежний уровень. Больше ничего не случилось.

— Не думаю, что мы от него чего-нибудь добьемся, — объявил Никодимус, — Оно старается сообщить нам что-то, но, очевидно, не может. Не может дотянуться до нас.

— Пруд же сумел объясниться с нами! — возразил Хортон. — Пруд разговаривал со мной…

Никодимус как бы пессимистически пожал плечами:

— Эти твари другие. Иной тип разума, иной способ общения.

Веки Плотояда затрепетали, и он приоткрыл глаза.

— Приходит в сознание, — заметил Никодимус. — Ему будет больно. Схожу-ка я в лагерь. По-моему, у нас есть шприц…

— Нет! — заявил Плотояд, тихо, но решительно. — Никаких иголок в задницу. Болит. Но это ненадолго. Чудище — оно мертво?

— Мертвее не бывает, — заверил Хортон.

— Хорошо, — откликнулся Плотояд, — Я перегрыз ему треклятую глотку. Я это делаю умело. Умею обращаться с чудищами.

— Тебе лучше бы успокоиться, — сказал Хортон. — Через несколько минут мы тебя поднимем и перенесем обратно в лагерь.

Плотояд устало прикрыл глаза.

— Не надо в лагерь, — попросил он, — Здесь место не хуже любого другого…

Он закашлялся, поперхнувшись. Кровь с новой силой выплеснулась у него изо рта и потекла по груди.

— А что с драконом? — вдруг вспомнил Хортон, — Он где—нибудь поблизости?

— Упал по ту сторону Пруда, — сказала Элейн, — У него что—то разладилось. Он не мог летать. Пытался взлететь, но разбился…

— Слишком долго сидел в остановленном времени, — предположил Никодимус.

Слизняк вытянул щупальце и, привлекая к себе внимание, тронул Хортона за плечо. Затем показал на берег, где черной глыбой лежал мертвый монстр. Затем трижды легонько похлопал Плотояда и трижды — себя самого. Отрастил еще одно щупальце и сблизил оба щупальца таким образом, будто хотел поднять Плотояда и прижать к себе, лаская и баюкая.