Марианна Алферова - Золотая гора

Генрих схватил Шустряка за плечи.

- Зачем мне искать Иванушкина, если он рядом со мной?! Если он - в тебе?

- Капля, всего лишь капля... Излишки, так сказать, не попавшие в модуль, - залепетал Шустряк. - Пять модулей, вообрази, пять модулей! Что рядом с таким богатством одна-единственная подобранная капля?!

Да, всего лишь осколок разбитой мозаичной картины. Но как к нему тянуло! Будто пьяницу к недоступному вину, будто влюбленного к невесте. Генрих весь затрясся и стиснул руки с такой силой, будто хотел задушить Шустряка. Тот забился в судорогах, захрипел. Генрих не помнил даже, как разжал руки. Шустряка всхлипнул от боли и схватился за горло, судорожно втягивая в себя воздух.

- Как хорошо, что отыскал меня, Шустряк, - тихо проговорил мистер Одд и улыбнулся.

Глава 8. НА МЕНЕ

Бетрей грохнул кулаком по столу так, что отбил себе руку. Его душила злость. И откуда взялся этот проклятый бизер?! Ясно, что Одд ищет Иванушкина, ясно, что их встречи допустить нельзя, но почему так получилось, и что из этого выйдет, Бетрей представить не мог. У него даже шевельнулась крамольная мысль - не Папаша ли замыслил эту подлянку. Но тут же ощутил в затылке тупую ноющую боль - островок мозга, занятый подселенцем, изнывал от животного страха.

Дрожишь, дерьмоед? Дрожи! Дрожи!

Бетрей провел ладонями по лицу. Скорее всего сам Одд не знает, зачем явился в огороды. Услышал зов и пришел. А теперь мечется взад и вперед, как слепой. Но кто теперь со всем этим разберется? Ядвига? Ирочка? Трашбог? Каждый из наследников воображает, что именно он владеет ключом, что он властитель Золотой горы. Ну почему Папаша не оставил все наследство ему, Бетрею? Ведь Бетрей истинный ученик и наследник. Если бы в его руках оказался сад, если бы он властвовал не только над меной, но и над траншеей, тогда бы ВОСКРЕШЕНИЕ давным бы давно состоялось. А что теперь? Бесконечные ссоры и споры. Наследнички могут лишь устраивать грандиозные попойки вместо священнодействий, винить во всем Бетрея и требовать друг с друга фики.

Слышишь, дерьмоед, что я о тебе думаю? Слушай, слушай!

Одна надежда, что этот мистер Одд достаточно глуп, и Трашбог сумеет с ним разобраться.

Бетрей не сразу заметил, что дверь в кабинет приоткрылась, и в щель просунулась голова Шустряка. Нос Шустряка распух и стал походить на картофелину, а щегольская белая куртка оператора была забрызгана бурым. Шустряк прикладывал к носу мокрую салфетку и при этом постоянно хихикал.

- Где ты шлялся, редька зеленая?! - завопил Бетрей, и вновь стукнул кулаком по столу, позабыв, что уже отбил себе руку.

- Знакомился с нашим бесценным мистером Оддом, - Шустряк уселся в кресло и бесцеремонно закинул ногу на ногу.

- Кто тебя просил?! - возмутился Бетрей.

- Душа. Бывает иногда такое: душа возьмет и попросит. И отказать ей нельзя. Захочет выпить - нальешь, захочет чего несказанного - сделаешь.

- Ну и что ты скажешь об этом мистере Одде?

- Сильнейшее перекрестное энергетическое поле, полученное в результате наложения мощнейшего поля донора на не менее мощное поле реципиента. И чего только не прорезалось у этого хренового бизера! Двор написал, в котором не бывал никогда. И на огородном диалекте шпарит без запинки. С таким человеком приятно общаться. Особенно, когда сознаешь, что тебя с ним связывает родственная ниточка, так сказать, некий отсвет... - Шустряк любовно погладил разбитый нос.

- Хватит! - заорал Бетрей. - Лучше объясни, как получилось, что наш растреклятый Иванушкин просвечивает в этом пришлом бизере?

- Редчайший случай, - отвечал Шустряк. - Прежде всего бизер сам виноват: проглотил слишком много, излишки наружу и поперли. Ну во-вторых накладочка вышла. У донора оказалась уникальная индивидуальная энергетика, проколы во все уровни сознания. Обычно наших огородников можно ошкуривать начисто, а до сердцевины так и не добраться. А из милейшего Иванушкина во все уровни иголки торчали. Эффект ежа, может слышали?

- Да хоть дикообраза! - буркнул Бетрей.

- Если сказать честно, то мы мало с этого бизера взяли: пятимодульный клубень должен миллион стоить! Миллион можно было снять с этого мистера Одда как с куста. Может Иванушкин, это был наш огородный Рафаэль! Но мы, увы, не ценим свои сокровища, продаем за гроши.

Господин Бетрей слушал как завороженный. До чего хитер этот Шустряк! Недаром говорят, что он остатки посасывает. То есть откачивает у донора чуть-чуть больше, чем вмещает модуль, и это "чуть-чуть" достается Шустряку. И бродят опивки чужого разума в мозгу менамена, давая самые неожиданные всплески.

Еще секунда, и Бетрей в самом дела начал бы думать, как получить с Одда премиальные.

"Ничего, скоро нам такую премию выпишут, что с наших огородов ботва во все стороны полетит"! - подумал Бетрей со злорадством.

Если бизеры об этом случае пронюхают, тут же перестанут брать донорский интеллект, то есть не насовсем откажутся, а постараются мену ошкурить мильончиков этак на десять. Худо тогда придется здешней мене и всем огородам. Живут себе огородники, копают грядки и не ведают, какая опасность над ними нависла. А он, господин Бетрей, которого ругают все, кому не лень, которому завидуют и которого ненавидят, он спасает сейчас огородную жизнь, висящую на волоске. Пожалуйста, господин Бетрей в любой момент готов уйти, пусть кто-нибудь из замшелых горлодеров с тяпками сядет в это кресло и придумает, что делать с этим хреновым бизером, из которого вовсю прет огородный донор!

- Господин Бетрей, неужели вы не понимаете? Мы присутствуем при сотворении нового мира, - доверительно зашептал Шустряк, перегнувшись через стол. - Этот человек создаст новый мир в огородах. Мир всегда создается одним человеком. остальным только кажется, что они в этом участвуют. Прекрасное утверждение, правда?

- Чье утверждение? - обалдело переспросил Бетрей.

- Мысль чужая, и потому она мне нравится! - Шустряк восторженно размахивал окровавленной салфеткой, как флагом, и воинственно шмыгал носом. - Сколько лет мы живем без Папаши? Десять? Двадцать? Все уже сбились со счета! Так вот, этот Одд явился ему на смену. Был мир Папаши, станет Одда!

- Этот мир всегда был Папашин, при его жизни и после смерти, и ничьим больше не будет! - прошипел господин Бетрей.

"Не волнуйся, я спасу тебя, дерьмоед, - мысленно обратился он к опухоли в мозгу. - Потому что ты давным-давно стал мною, а твой мир - моим, дерьмоед. Но нет наслаждения выше, чем называть тебя дерьмоедом!"

- Кстати, а как ты узнал мистера Одда? - ухмыляясь спросил Бетрей ему доставляло удовольствие чувствовать, как при одном упоминании имени бизера опухоль в мозгу начинает пульсировать от страха. - Как ты узнал, что Одд - реципиент Иванушкина? А?