Михаил Каришнев-Лубоцкий - Ловцы кошмаров

Раздался взрыв, раскидавший оглушенных кайманов в разные стороны.

– Кидай еще! – радостно воскликнул младший Ласточкин, увидев обнадеживающие результаты гранатометания. – У нас есть шанс, и мы его не упустим!

Еще две гранаты полетели за борт, и еще два водяных фонтана поднялись над гладью реки, расчищая дорогу к берегу. Сидящим в пироге повезло, им удалось распугать несметное полчище кайманов. И только самый крупный и сильный хищник упорно продолжал преследование. Он был непотопляем, этот речной монстр, и, кажется, неуязвим. Две гранаты разорвались совсем рядом с его зубастой пастью, но он плыл и плыл за пирогой, совершенно не думая отказываться от своих кровожадных планов.

Прошла еще одна минута, и он, догнав, наконец, пирогу, медленно и лениво нырнул под нее. И тотчас же мощный удар потряс утлое суденышко. За ним последовал второй удар, третий… После четвертого удара пирога перевернулась, и находившиеся в ней люди оказались в реке.

Судорожно хватаясь за борта опрокинутой пироги, Кошкин и Ласточкин-старший попытались вернуть ее в первоначальное положение. Но отсутствие твердой опоры под ногами не давало им возможности это сделать. Петя, не стараясь даже помочь взрослым мужчинам, плавал возле них с закрытыми глазами и время от времени выплевывал попавшие ему в рот водоросли и тину. И когда Савелий Кошкин увидел прикрытые веки мальчика, он оглушительно заорал, обращаясь к Игорю Степановичу:

– Да разбудите вы, наконец, этого дрянного мальчишку! Разбудите его, или, клянусь, я за себя не отвечаю!

Игорь Степанович что-то смущенно пробормотал и вновь с остервенением стал пытаться перевернуть тяжелую и скользкую пирогу. И тогда Савелий Кошкин сам ухватился за мальчугана и принялся трясти его за плечи изо всех сил.

– Петя! Петечка! Умоляю тебя, проснись! – взывал он к юному лунатику, успевая при этом коситься одним глазом на хищного гиганта, готовящегося к последней и решительной атаке на потерпевших кораблекрушение.

Тряска и вопли горластого сыщика возымели, в конце концов, положительное действие, и Петя Ласточкин начал нехотя просыпаться и изредка моргать глазами.

– Где я? – спросил он сонным, слегка капризным, голосом. – Почему я в воде?

– Спроси у себя! – отрезал сурово Кошкин и еще раз изо всех сил тряхнул Петю.

Ласточкин-младший икнул, снова сплюнул комочек тины и, наконец, широко открыл глаза.

Глава семнадцатая

И в ту же секунду Савелий почувствовал под собою твердь и с изумлением обнаружил, что он вновь сидит в гостиной дома Ласточкиных в старинном кресле и с остервенением трясет руками его подлокотники.

– Черт возьми! – выругался Кошкин, с трудом приходя в себя и успокаиваясь. – Еще один оживший кошмар, и я выпорю этого проклятого мальчишку ремнем!

Но ему пришлось отказать себе в таком удовольствии: на часах было ровно шесть, и уже начиналось утро.

Первой в гостиную вошла Марья Ивановна. Увидев сидящего в кресле Савелия, она совершенно не удивилась такому факту, а только спросила с нескрываемым любопытством:

– Как провели ночь, дорогой гостенек? Надеюсь, вас не очень беспокоили?

– Нет, конечно, нет! Ночь прошла великолепно!

Кошкин поднялся из кресла и подошел к старушке.

– У вас всегда так весело или только, когда вы принимаете гостей? – спросил он, глядя Марье Ивановне прямо в глаза.

– Зависит от обстоятельств… – Марья Ивановна смущенно уставилась в пол и нервно затеребила обеими руками свой передник.

– Это проделки вашего внука? – продолжил допрос Савелий. – Не отпирайтесь, я все уже знаю!

– Но вы не сделаете ему ничего плохого? – испугалась мягкосердечная старушка. – Мы привыкли к его ночным причудам и переносим их довольно безболезненно!

– А Ольга Сергеевна Дымова? А другие люди? О них вы подумали?

– Отец сделает Петечке внушение… Он больше не станет пугать посторонних!

Кошкин слегка смягчился:

– Я сам побеседую с Игорем Степановичем. И сделаю это в присутствии начальника нашего отделения милиции и городского судьи! Прощайте, Марья Ивановна, и передайте своим родственничкам от меня горячий привет и благодарность за гостеприимство!

И рассерженный сыщик быстро вышел из дома, не дожидаясь, когда проснутся его странные обитатели.

Глава восемнадцатая

Потом Савелий Кошкин сидел в доме Ольги Сергеевны и пил вместе с хозяйкой утренний кофе.

– Значит, эта ночь была на редкость спокойной? – с мягкой улыбкой поинтересовался наш детектив. – По моим расчетам так и должно было быть.

– Представьте себе, Савелий Петрович, никто на этот раз меня не тревожил! Если не считать… Если не считать… – Тут Ольга Сергеевна вдруг зарделась, опустила головку и замолчала.

– Кого не считать, Ольга Сергеевна? Договаривайте, это очень важно!

– Если не считать вас, Савелий Петрович… Вы приходили ко мне во сне и спасали меня, спасали, спасали…

Теперь пришел черед смущаться Кошкину. Опустив глаза вниз и внимательно разглядывая остатки кофе в своей чашке, он робко попросил собеседницу:

– Зовите меня просто Савелий. А еще лучше – Сава. Мне так больше нравится…

Девушка кивнула головой:

– Хорошо. А вы меня – Олей.

Савелий, воодушевленный успехом, хотел было снова открыть рот, чтобы пригласить милую девушку с ним сегодня поужинать в каком-нибудь кафе, но не успел. Раздался мелодичный звонок над входной дверью, и Ольга Сергеевна пошла встречать незванных гостей. Ими оказались отец и сын Ласточкины.

– Ольга Сергеевна, я прошу извинить за то, что тревожим вас, но я обязан… – Игорь Степанович выпихнул вперед сынка и, показывая на него рукой, с гневом закончил: – Обязан заявить: этого больше никогда не повторится!

И уже обращаясь к мальчишке, спросил его:

– Ты клянешься в этом, Петр?

– Да, я обещаю… – пролепетал бедный мальчик.

– Простите, но я ничего не понимаю… – Ольга Сергеевна развела руками, и по ее виду можно было догадаться, что она действительно ничего не понимает в происходящем.

– Я все тебе объясню, Олечка, – тихо сказал Савелий Кошкин, не вставая из-за стола и продолжая как ни в чем не бывало, пить свой кофе.

– Так вы прощаете Петю? – с робкой надеждой поинтересовался у Ольги Сергеевны Ласточкин-старший.

– Да, конечно, Игорь Степанович… Хотя я не понимаю, в чем виноват ваш бедный мальчик.

– Зато «бедный мальчик» прекрасно это понимает! И еще Савелий Петрович! Прощайте, Ольга Сергеевна, и помните: это – не повторится!

Ласточкин-старший схватил сынка за руку и потащил его прочь из дома преподавательницы географии. Удивленная Ольга Сергеевна закрыла за ними дверь и повернулась к Савелию.