Михаил Каришнев-Лубоцкий - Ловцы кошмаров

– Отдайте мне Машу, и я уйду… – прохрипел Григорий Потапович, отдирая пальцы бывшего зятя от своего горла. – Иначе вам всем придется туго…

Наконец он расцепил кисти рук Игоря Степановича и отвел их подальше от собственной шеи.

Бедняжка Марья Ивановна до этого момента стояла в столбняке, но услышав пожелание покойника-мужа, громко вскрикнула и упала в обморок. Зато Марину Анатольевну наглое заявление умершего отца привело моментально в чувство.

– Как ты смог об этом только заикнуться! – воскликнула она, дрожа от негодования. – Но тебе недолго придется издеваться над нашей семьей и нашим гостем!

– Что ты хочешь предпринять, Мариночка? – просипел Игорь Степанович, пытаясь сбросить с себя тяжеленную тушу.

– Ты забыл о Петечке… – Марина Анатольевна выразительно посмотрела на сына, стоявшего рядом с ней с закрытыми глазами, и словно бы пребывающего в лунатическом сне.

– О, черт!.. – хлопнул себя по лбу, очнувшийся от падения на пол, Савелий Кошкин. – Конечно же, это проделки мальчишки!..

– Петя будет недоволен, Мариночка, – хрипло проговорил Ласточкин-старший, тщетно стараясь выбраться из-под ледяной громады и из последних сил мешая рукам покойника сойтись на своем горле.

– Ничего, он нас простит, – и Марина Анатольевна принялась изо всех сил трясти сонливого мальчика.

Петя недовольно замычал, болтаясь как кукла-марионетка в руках у матери, но просыпаться, кажется, пока не собирался.

Тем временем очнулась Мария Ивановна и, увидев покойника-мужа пришедшего за ней, чтобы увести с собой в могилу, завизжала, как резанная. Невольно четверо из присутствующих в гостиной: супруги Ласточкины, Савелий Кошкин и воскресший Григорий Потапович зажали уши руками, не в силах терпеть этот душераздирающий вопль, от которого вот-вот могли лопнуть барабанные перепонки. Петя почему-то не зажал уши, но визг голосистой старушки, видимо, достал и его. Он недовольно сморщился, замотал головой, что-то проворчал нечленораздельно и… открыл глаза.

И снова все поплыло перед взором Савелия Кошкина: стены комнаты, мебель, люди, старик-покойник…

Савелий вытянул вперед руки, чтобы опереться ими о стену, но с удивлением обнаружил вдруг, что его ладони вместо того, чтобы коснуться жесткой поверхности, глубоко зарылись в мягкую ткань одеяла и простыни. Он перевернулся на спину и обвел взглядом комнату: он снова лежал на кровати Григория Потаповича в комнатке на втором этаже!

Кошкин слез с постели и вновь отправился вниз. В гостиной, разумеется, никого не было. Он посмотрел на часы: стрелки показывали половину третьего ночи. Решив больше не ложиться спать, Савелий сел в кресло и стал обдумывать план дальнейших действий. Теперь он не сомневался: оживлял ночные видения Ласточкин-младший. Но как он это делает, и что делать с ним, если он не прекратит свои ужасные забавы?!. Первый вопрос не слишком интересовал Савелия, но вот второй не давал ему отныне покоя и мучил тем, что на него никак не находилось ясного ответа.

Глава шестнадцатая

Кошкин так погрузился в свои думы, что даже сразу не заметил новой метаморфозы, происшедшей с гостиной, а точнее, с его местопребыванием. И только яркий солнечный свет, внезапно вспыхнувший и заливший собою все вокруг, заставил Савелия очнуться и обратить внимание на то, где он находится.

В большой индейской пироге Кошкин плыл по широкой реке вместе с Игорем Степановичем Ласточкиным и его сыном Петей, и все трое держали в руках винчестеры. Петя стоял на носу пироги и всматривался в мутные воды: там, то слева, то справа, всплывали и вновь исчезали из вида огромные серо-зеленые бревна.

– Аллигаторы, – прошептал Кошкин, и его руки сами собой покрепче стиснули приклад и цевье винчестера.

– Кайманы, – поправил его Петя Ласточкин спокойным и равнодушным голосом. – Придется отбиваться, ничего не поделаешь…

Савелий заметил, что глаза мальчишки на этот раз были открыты, и он даже успел удивиться своему наблюдению, но дальнейшие события заставили его быстро отбросить все анализы и размышления и активно вступить в смертельную схватку с прожорливыми земноводными чудовищами.

Словно почуяв, что прекрасная добыча готовится улизнуть, кайманы ринулись в атаку на пирогу с обоих бортов одновременно. Но дружные залпы трех винчестеров сделали свое дело: и слева, и справа хищники тут же трусливо ушли на глубину, не рискуя продолжать нападение. Только изредка, то тут, то там, появлялась спина какого-нибудь смельчака, и на нее сразу же обрушивался град смертельных пуль.

Но вечно это не могло продолжаться, и Игорь Степанович обратился к Савелию Кошкину:

– Возьмите весло. Нужно плыть к берегу, иначе эти твари очухаются, и тогда нам всем не поздоровится.

Савелий мгновенно оценил простую мудрость его слов и торопливо сменил винтовку на весло.

– Вся проблема теперь в том, в какую сторону грести, – заметил он, устраиваясь поудобнее на корме пироги.

– В ту, которая поближе, – посоветовал Игорь Степанович.

– Пожалуй, вы правы, – и Кошкин направил пирогу к правому берегу, хотя в глубине души он мог поклясться, что они находятся сейчас как раз на самой середине реки.

Хитрые кайманы, оставив попытки открыто атаковать опасное суденышко, принялись поддевать пирогу снизу, надеясь опрокинуть ее. Но, к счастью, фортуна пока улыбалась не им, а Кошкину и обоим Ласточкиным..

До берега оставалась еще добрая сотня метров, когда впередсмотрящий Петя Ласточкин закричал, протягивая перед собой руку:

– Смотрите, какой здоровенный крокодилище плывет! Такой наверняка нашу лодку потопит!

Савелий и Игорь Степанович послушно перевели свои взгляды туда, куда указывал им глазастый мальчишка, и увидели спину гигантского хищника, спешившего на всех парах к своим собратьям. Савелий понял, что слова мальчишки могут оказаться пророческими, и принялся грести веслом еще энергичнее. Петя и его отец пальнули несколько раз в нового преследователя, но, кажется, не причинили ему ни малейшего вреда: крокодил продолжал плыть с прежней крейсерской скоростью, и расстояние между ним и пирогой сокращалось с неумолимой быстротой.

– Отец, бери гранаты! – скомандовал вдруг Петя и распахнул крышку деревянного ящика, неизвестно каким образом оказавшегося на дне пироги. – Будем отбиваться гранатами!

Ласточкин-старший торопливо схватил увесистый снаряд и запустил им в крокодила, забыв в спешке выдернуть чеку. Граната шлепнулась в реку и камнем ушла на дно.

– Не так! Действуй, как я! – крикнул Петя отцу и, орудуя как опытный воин, выдернул чеку и бросил гранату в скопище осмелевших хищников, всплывших на поверхность реки.