Герберт Уэллс - Невидимый

— Я обыкновенное человѣческое существо, плотное, нуждающееся въ пищѣ и питьѣ, нуждающееся и въ одеждѣ. Только я невидимъ. Понимаешь? Невидимъ. Очень просто, невидимъ.

— Неужели и взаправду?

— Взаправду,

— Ну-ка, дай мнѣ руку, — сказалъ мистеръ Марвель, — коли ты есть и въ самомъ дѣлѣ. Все не такъ будетъ чудно.

— Батюшки! — вскрикнулъ онъ. Какъ ты меня напугалъ! Ну, можно ли такъ хватать?

Свободными пальцами онъ ощупалъ руку, схватившую его за кисть; пальцы его робко двинулись по этой рукѣ вверхъ, потыкали мускулистую грудъ и изслѣдовали бородатое лицо. Собственное лицо Марвеля было сплошнымъ недоумѣніемъ.

— Ума не приложу! — сказалъ онъ. Да это даже почище пѣтушинаго боя! Очень любопытно! Вонъ я вижу прямо сквозь тебя зайца, этакъ, примѣрно, за версту! И ничего-то изъ тебя не видно, ну, ни синь-пороха, кромѣ…

Онъ внимательно всматривался въ пустое, повидимому, пространство.

— Ты ѣлъ хлѣбъ съ сыромъ? — спросилъ онъ, не выпуская невидимой руки.

— Вѣрно. Они еще не успѣли усвоиться организмомъ.

— А-а, — сказалъ мистеръ Марвель. Все-таки оно жутко маленько,

— Конечно, все это вовсе не такъ чудесно, какъ тебѣ кажется.

— При моихъ скромныхъ требованіяхъ достаточно, — сказалъ мистеръ Томасъ Марвель. Какъ это ты устраиваешь, скажи на милость? Какимъ это манеромъ, чортъ возьми?

— Слишкомъ долго разсказывать. Да вдобавокъ…

— Право, никакъ въ толкъ не возьму, — продолжалъ мистеръ Марвель.

— Что мнѣ нужно сказать тебѣ теперь, такъ это слѣдующее: я нуждаюсь въ помощи… Вотъ до чего дошло! Я вдругъ наткнулся на тебя. Бродилъ, почти обезумѣвъ отъ злобы, голый и безпомощный. Могъ бы убить кого-нибудь… И увидѣлъ тебя…

— Господи Іисусе! — сказалъ мистеръ Марвель.

— Я вышелъ на тебя сзади, сначала колебался и продолжалъ идти своей дорогой.

Лицо мистера Марвеля было краснорѣчиво.

— Потомъ остановился. «Вотъ», подумалъ, «такой же отверженный, какъ я. Какъ разъ подходящій человѣкъ.» Повернулъ назадъ и пришелъ къ тебѣ. И…

— Господи Іисусе! — повторилъ мистеръ Марвель. Просто, голова идетъ кругомъ. Позволь спросить, что жъ это такое? Какой же тебѣ понадобилось помощи? Невидимый, ишь ты!

— Мнѣ нужно, чтобы ты помогъ мнѣ добытъ платье и пристанище и еще разныя другія вещи. Я не могу дольше бросать ихъ. Если же не поможешь, — н-ну!.. Но ты поможешь, долженъ помочь.

— Погоди-ка, — сказалъ мистеръ Марвелъ. Просто извелъ ты меня совсѣмъ. Дай передохнуть. Отпусти. Дай прійти въ себя. И ты почти сломалъ мнѣ палецъ на ногѣ. Все это такъ нелѣпо: пустыя дюны, пустое небо, на много миль кругомъ ничего, кромѣ лона природы, и вдругъ голосъ… Голосъ съ неба! И камни. И кулакъ… Господа Іисусе Христе.

— Оправься, — сказалъ голосъ, — соберись съ духомъ, потому что, какъ ни какъ, а тебѣ придется таки взять на себя дѣло, которое я тебѣ назначилъ.

Мистеръ Марвель надулъ щеки и глаза его покруглѣли.

— Я выбралъ тебя, — сказалъ голосъ. Кромѣ нѣсколькихъ дураковъ тамъ, въ деревнѣ, тебѣ одному извѣстно, что существуетъ такое явленіе, какъ невидимый человѣкъ. Ты долженъ быть моимъ помощникомъ. Помоги мнѣ, и я сдѣлаю для тебя великія вещи. Невидимый человѣкъ — человѣкъ очень сильный.

Онъ остановился, чтобы чихнуть.

— Но если ты меня выдашь, — продолжалъ онъ, — если не исполнишь моихъ приказаній…

Онъ замолкъ и крѣпко ударилъ мистера Марвеля по плечу. Мистеръ Марвель при его прикосновеніи вздрогнулъ отъ ужаса.

— Да я вовсе не собираюсь тебя выдавать! — сказалъ мистеръ Марвель, осторожно пятятсь въ противоположномъ отъ пальцевъ направленіи. Выкинь ты это изъ головы, сдѣлай милость. Одного хочу — помочь тебѣ. Ты скажи только, что мнѣ дѣлать-то? Господи Іисусе! все что прикажешь, все сдѣлаю даже съ превеликимъ удовольствіемъ.

X

Мистеръ Маравель въ Айпингѣ

Когда затихла первая буря паники, Айпингъ началъ разсуждать. (Вдругъ поднялъ голову скептицизмъ, — скептицизмъ довольно робкій, вовсе не увѣренный въ своей основательности, но, тѣмъ не менѣе, скептицизмъ. Не вѣрить въ Невидимаго было гораздо легче, а тѣхъ, кто видѣлъ, какъ онъ разсѣялся въ воздухѣ, или чувствовалъ силу его руки, можно было сосчитать по пальцамъ. Изъ числа этихъ свидѣтелей, къ тому же, вскорѣ оказались выбывшими мастеръ Уоджерсъ который заперся на всѣ замки и запоры и сидѣлъ дома, какъ въ неприступной крѣпости, и Джафферсъ, лежавшій безъ памяти въ пріемной «Повозки и лошадей». Великія и необычныя идеи, превышающія опытъ, часто имѣютъ на людей менѣе вліянія, чѣмъ болѣе мелкія, но существенныя соображенія. Айпингъ пестрѣлъ флагами и обитатели его были разряжены по праздничному. О Духовомъ днѣ мечтали за мѣсяцъ и болѣе. Часамъ къ двумъ даже тѣ, кто вѣрилъ въ Невидимаго, начали осторожно приниматься за свои маленькія увеселенія, утѣшая себя мыслью, что онъ ушелъ окончательно, а для скептиковъ онъ успѣлъ обратиться въ шутку. Все народонаселеніе, однако, — какъ вѣрующіе, такъ и невѣрующіе, — обнаруживало весь этотъ день удивительную общительность. На Гейсманскомъ лугу красовалась палатка, гдѣ мистрессъ Бойтингъ и другія дамы приготовляли чай, между тѣмъ какъ снаружи дѣти изъ воскресной школы бѣгали взапуски и играли и въ разныя игры, подъ шумнымъ предводительствомъ священника, миссъ Коссъ и миссъ Сакботъ. Конечно, въ воздухѣ чувствовалось еще что-то тревожное, но почти всѣмъ хватало благоразумія скрывать испытываемый ими фантастическій трепетъ. На деревенскомъ лугу натянутая покато веревка, по которой можно было стремглавъ слетать на мѣшокъ внизу, держась за двигавшуюся на блокѣ ручку, пользовалась большимъ расположеніемъ юношества, равно какъ и качели и тиръ. Было тутъ и гулянье и паровой органъ, привязанный къ не большому катальному креслу и распространявшій въ воздухѣ острый запахъ масла и не менѣе пронзительную музыку. Члены клуба, побывавшіе утромъ въ церкви, щеголяли теперь роскошными розовыми съ зеленымъ значками, и нѣкоторые болѣе предпріимчивые даже шляпы украсили яркими бантами. Старый Флетчеръ, имѣвшій весьма суровыя понятія о соблюденіи праздника, виднѣлся сквозь жасмины своего окна или въ отворенную дверь (кому какъ угодно было смотрѣть) и, осторожно стоя на доскѣ, прилаженной на двухъ стульяхъ, бѣлилъ потолокъ своей передней комнаты.

Часовъ около четырехъ въ деревню вошелъ со стороны дюнъ какой-то незнакомецъ. Это былъ маленькій, толстый человѣчекъ въ необыкновенно истрепанной шляпѣ, повидимому, сильно запыхавшійся. Щеки его то отвисали, то крѣпко надувались. Покрытое пятнами лицо имѣло выраженіе боязливое, а двигался онъ какъ бы съ какой-то насильственной торопливостью. Онъ завернулъ за уголь, около церкви и направился къ «Повозкѣ и лошадямъ». Между прочимъ и старый Флетчеръ помнитъ, что видѣлъ его, старый джентльменъ былъ даже такъ пораженъ его очевиднымъ волненіемъ, что совсѣмъ и не замѣтилъ, какъ струя разведенной известки сбѣжала по кисти прямо ему въ рукамъ,