Ларри Нивен - Парк грез

Она может подождать. Запасной игрок — прекрасно. В этой игре Международная Ассоциация Игр узнает о Холли Фрост.

Танцзал отеля «Шератон» опустел. Остались только роботы, убиравшие сор, и два измученных человека за большим столом.

Честер Хендерсон посмотрел на лежащую перед ним стопку из семнадцати досье. Отбор этих людей из пятидесяти финалистов занял несколько часов. Это будет странная команда, но присутствие Мэри-Марты и Олли Норлисса делало любую экспедицию волнующей и необычной.

Джина сидела за столом рядом с ним. Ее красивое лицо осунулось от усталости. Он взял ее за руку и благодарно пожал.

— Знаешь что? Ты всегда рядом, даже когда все остальные давно ушли, — он удивился, поняв, что говорит искренне. Было так легко не обращать внимания на Джину. Просто еще одна симпатичная участница игры, немногословная, с изумительным телом.

Она погладила его по голове. Ее рука пахла дорогим мылом и уксусом.

— О, Честер. Мне так хочется быть нужной.

Он хотел сказать ей, что ему никто не нужен, что три девушки готовы были лечь с ним в постель, чтобы только попасть в число участников игры, и что одна из них красотой не уступала Джине. Но что-то остановило его…

— Хорошо, — произнес он, чувствуя, как слипаются глаза. Завтра будет тяжелый день. Придется сдаться. — Ты нужна нам, Джина. Ты всегда была ценным игроком.

— Приятно слышать, что команде будет трудно без меня, — тихо ответила она, лицо ее, несмотря на толстый слой макияжа, было мягким и открытым. — А как насчет тебя, Честер?

— Что насчет меня? — он попытался улыбнуться, но мускулы лица уже не слушались.

— Разве тебе я не нужна?

Опять Честера вынуждали сказать совсем не то, что он думал, но он слишком устал, чтобы лгать.

— Я высоко ценю тебя, Джина. Пойдем спать.

Джина подарила ему нежный поцелуй.

— Так приятно это слышать.

— Наверное, поэтому ты и любишь меня.

Он взял под мышку стопку досье, а другой рукой обнял за талию Джину.

В пустом помещении гулко раздавалось эхо их шагов, когда они пробирались к выходу между рядами пустых кресел. Свет в танцзале потух. Слышалось лишь одинокое гудение роботов-уборщиков.

Гвен вышла из душа и стала под струю теплого воздуха сушки, ощущая легкое покалывание от испаряющихся с поверхности кожи капелек воды. Она завернулась в полотенце и посмотрела на свое отражение в зеркале. Затем девушка плотнее стянула полотенце на талии и выставила вперед ногу. Не так плохо. Нога была белой, крепкой и гладкой, только коленка и верхняя часть бедра выдавали ее полноту. Если приподнять полотенце чуть выше… Она помотала головой, наблюдая за колыханием своих коротких светлых волос. Неплохо. Берегись, Оливер Франк! Два мазка духами за каждым ухом, еще один между полными грудями — и она готова к выходу.

Переход из ванной в спальню был подобен перенесению в другой мир. В воздухе плыли призраки, на стенах плясали причудливые тени. Что-то билось в окно. Повернув голову, она увидела сидящую на подоконнике черную птицу, которая стучала клювом в стекло. Птица наклонила голову и невнятно произнесла какое-то слово из трех слогов.

«Исчезни, нечисть», — подумала девушка.

Олли лежал на кровати обнаженный и смотрел на ворона. Когда Гвен показалась на пороге ванной, он щелкнул выключателем в изголовье кровати, и птица исчезла вместе с остальными призраками. Глаза Олли блестели.

— Знаешь, у тебя такой свежий вид после душа.

Она легла в кровать и, не снимая полотенца, прижалась к нему.

— Что ты думаешь обо всем этом, Гвен?

— Я хочу тебя.

Олли повернулся к ней лицом и сделал вторую попытку:

— Что ты думаешь о завтрашней игре?

— Наверное, нам придется несладко. Тяжелее, чем когда-либо раньше. Поэтому я и не хочу думать об этом сейчас.

— «Сокровища южных морей». Что это может означать?

— Это значит, что если ты и дальше не будешь обращать на меня внимания, то я повернусь к стенке и засну. Вот что это значит!

Олли вернулся на землю.

— Извини, дорогая. Просто я не уверен, что нахожусь в хорошей форме.

— О, можешь об этом не беспокоиться, — прошептала Гвен, и ее рука скользнула вниз.

— Ладно, сдаюсь, — довольно хихикнул Олли, и они поцеловались.

Через некоторое время Олли сказал:

— Знаешь, мне нравится, как ты пахнешь.

— Я надеялась, что ты обратишь на это внимание.

Тони Маквиртер налил себе большой стакан апельсинового сока и добавил немного водки.

— Что-нибудь хочешь, Кас? — бросил он через плечо.

Акация стрельнула глазами в его сторону и стыдливо натянула простыню до подбородка.

— Lo que yo qui еrо no veine de la bottella, hombre, — сказала она.

Он отхлебнул из стакана и приблизился к кровати.

— Этот напиток слишком сложен для ограниченного содержимого нашего бара. Что означают твои слова?

— Почему бы тебе не поставить стакан и не попытаться выяснить это самому?

— Сказано… — он поднял стакан и сделал большой глоток. Халат с шелестом упал на пол, стакан со звоном опустился на туалетный столик, и Тони, улыбаясь, рухнул на Акацию.

— Что пожелаете, мадам?

— Ну, думаю…

— Максимум удовольствия.

— Ш-ш-ш… — она поцеловала его. — Думаю, нам не удастся уединиться следующие четыре дня. Мы, конечно, можем воспользоваться спальным мешком, но…

— Полагаешь, нам следует кое-чем заняться про запас?

Она кивнула.

— На черный день.

— На черный день, — согласился он. Дождь и ураганный ветер бились в окно, а по комнате расхаживали скелеты и привидения. Но люди не обращали на них внимания.

Глава 5. РАСПРЕДЕЛЕНИЕ РОЛЕЙ

Полночь. Алекс Гриффин сумел урвать три часа блаженного забытья, прежде чем принять душ и вернуться в Парк Грез. Этого было недостаточно. Одна из особенностей его необыкновенно здорового метаболизма — ему требовалось не менее восьми часов ночного сна.

Завтра утром он поспит лишний час. Никто не будет возражать — ведь ему пришлось работать ночью.

Скип дремал, облокотившись о стол и подперев кулаком подбородок. Гриффин легонько толкнул его и улыбнулся, наблюдая, как вскинулся О'Брайен.

— Они скоро будут здесь, Скип.

— Хорошо, — ответил Скип голосом сначала сонным, а к концу слова — бодрым. Его пальцы разгладили невидимые складки на рубашке. Он широко улыбнулся, увидев показавшихся из-за угла четверых людей.

Лопес и его жена Мицуко светились от счастья, как дети рождественским утром. На плече у каждого висела дорожная сумка, а за ними ковылял сотрудник службы безопасности Альберт Райс, согнувшийся под тяжестью еще трех чемоданов. Миссис Метески, возмущенно кудахтая, замыкала шествие.