Филип Фармер - Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь.

У него имелась огромная собака — ротвейлер, которая разгуливала по ферме днем и ночью. С тех пор как Думский завел это страшилище, никто не пытался нарушить границу его владений.

— Есть у кого-нибудь тормозные капсулы? — спросил Джим. — Напихать горсть в гамбургер да скормить псу.

Это были последние здравые слова, сказанные им в ту ночь. Боб Пеллегрино купил большой гамбургер с луком, начинил булку дюжиной таблеток, и они помчались со смехом и визгом, набившись ввосьмером в «плимут», а приемник гремел во всю мочь. «День из жизни» — звуки этой песни, словно ртутная шрапнель, взрывались в их юных душах. «Битлы» спели ее двенадцать лет назад, когда Джиму было всего пять лет. Затем Боб Хинмен — диск-жокей, любитель старины — поставил «Мэйбиллен» Чака Берри, с которой, по его словам, начался рок-н-ролл.

Вероника сидела на коленях у Джима на заднем сиденье и возилась с его ширинкой, но что произошло, когда Вероника ее расстегнула, он забыл. Скорее всего, ничего. У него не вставало уже две недели, и все из-за депрессии.

Яблоневый сад Думского находился по ту сторону Золотого Холма. На дорогу у них ушло минут двадцать — так часто они попадали на красный свет. Потом автомобиль выехал на шоссе, и в свете фар по обеим сторонам дороги замелькали деревья. Джим все ждал, когда начнутся галлюцинации, но ничего не происходило. А может быть, эта окружающая его жизнь — одна сплошная галлюцинация?

Боб притормозил, но недостаточно быстро, поэтому они проскочили поворот к Думскому. Когда Боб подал машину назад и, развернувшись, покатил по грунтовой дороге, Санди предложила:

— А не выключить ли радио? Оно так громко орет, что и мертвого разбудит!

Но все дружно запротестовали, потому что Дилан как раз в этот момент пел «Улицу Запустения». Сошлись на том, чтобы убавить звук. Как только песня закончилась, Боб выключил приемник, а секунду спустя — и фары. Лунного света, льющегося сквозь тонкие облака и в просветы между ними, вполне хватало, чтобы осветить им дорогу.

Машина медленно свернула с темного проселка и остановилась перед воротами в изгороди из колючей проволоки.

ГЛАВА 11

Надо сказать, Джим немногое помнил из того, что случилось после их отъезда из кинотеатра. Подробности ему сообщил Боб Пеллегрино, который не так накачался спиртным и наркотиками, как остальные, поскольку сидел за рулем.

Сарай зловеще чернел неподалеку от ворот. Если Думский сейчас там, то либо уже спит, либо плотно закрыл ставни. Ротвейлера не было ни видно, ни слышно. Что касается цели — сортира, то он находился футах в восьмидесяти от сарая, слева от них, то есть в некотором отдалении от дома, теперь напоминавшего могильный холм.

Все дружно вывалились из машины. Боб предостерегающе приложил палец к губам, но Косяк громко хлопнул дверцей и помчался к кустам у забора. Через некоторое время тишину нарушили не самые приятные для уха звуки — беднягу просто выворачивало наизнанку. И словно в ответ из тьмы по ту сторону изгороди донеслось глухое рычание.

Лихорадочно пошарив несколько секунд глазами во мраке, они увидели за воротами громадного пса. То, что он только рычал и едва вырисовывался в ночи, делало его еще страшнее. Пеллегрино, бормоча: «Ну вот, собачка! Хорошая собачка!» — медленно приблизился к нему и, подойдя к воротам, перекинул через них припасенный гамбургер. Через несколько секунд Боб обернулся и прошептал: «Готово, сожрал».

Санди Мелтон, кстати, добавила в гамбургер еще и ЛСД, а потом приставала ко всем с одним и тем же вопросом: интересно, какие галлюцинации будут у собаки? Джим вспомнил это позже, а в тот момент ему стало вдруг очень смешно. Пес глухо зарычал, но затем, спотыкаясь, побрел прочь. Не пройдя и тридцати футов, ротвейлер свалился.

Створки ворот связывала тяжелая цепь, скрепленная большим замком. Джим перелез через ворота, затем помог перебраться Пеллегрино, а потом они вдвоем подстраховали Сэма Выжака и Стива Ларсена.

— Мать честная! — ахнул Сэм. — А сарай-то только что превратился в замок! Весь из стекла и бриллиантов, так и мерцает при луне!

У Джима зрительных галлюцинаций не было, зато он чувствовал себя так, словно ноги у него вытянулись, как у героя сказки о семимильных сапогах, и теперь он мог добраться до сортира, сделав всего один шаг. Однако вместо того, чтобы шагать, пришлось отвлечься: девушки отказались лезть через ворота.

— Надо о Косяке позаботиться, — сказала Санди Мелтон, — наверняка придется улепетывать, так не оставлять же его в канаве у забора!

— Ты права, — согласился Боб. — Ладно. Дело это не займет много времени, да вы нам ни к чему. Посадите Косяка в машину.

Они осторожно, стараясь не производить лишнего шума, направились по усыпанной гравием дорожке, что вела когда-то к дому. Не доходя до него, свернули, ориентируясь на вонь нужника. Тут на помощь им пришла выглянувшая из-за туч луна, и в ее неярком свете можно было разглядеть даже вырезанный на двери полумесяц.

Джим заплетающимся языком высказался по поводу того, что Боб, Сэм и Стив тоже добрались до уборной, сделав один шаг. Неужели у них тоже удлинились ноги? И тут Боб спохватился:

— А где Сэм?

Оказалось, что Выжак застрял на полпути между воротами и сортиром, он не мог отвести взгляда от сарая. Но кто тогда все время держался рядом с Джимом?

— Ладно, — решил Боб. — Без него обойдемся. Надо только не забыть захватить парня с собой, когда пойдем обратно.

Они зашли с северной стороны сортира и принялись втроем толкать его. Строение раскачивалось взад-вперед, оставаясь на месте.

— Черт, а эта штука тяжелая! — заметил Стив. — Надо ее расшатать, а потом навалиться что есть мочи!

Наконец нужник опрокинулся, и одновременно с этим послышатся крик, а затем грохнул выстрел. Дробь рассекла листву ближнего дерева, Стив завопил и бросился бежать, а Пеллегрино, упав навзничь, толкнул Джима. Спустя мгновение оба они ногами вперед въехали в выгребную яму.

Дробовик загремел снова. До Джима слабо донесся визг девчонок, но Стив Ларсен больше не орал. После мгновения тишины послышалось рычание, и к ним в яму свалилась собака. Она плюхнулась прямо перед Джимом и Бобом, окатила зловонной жижей их головы и открытые рты, мгновенно погрузившись в экскременты, выскочила наверх, как пробка, и начала барахтаться.

Джим коснулся носками дна ямы — он надеялся, что это дно, — и теперь над жижей торчала его голова, Боб тоже сидел по самую шею. Но обезумевшая собака задела его, и он едва удержался, чтобы не нырнуть.

Позже Джим узнал, что ротвейлер довольно быстро очухался от наркотиков и прибежал к яме, куда то ли упал, то ли прыгнул.