Роберт Силверберг - Лучше воздержаться

Венерианец пришел в себя. Высвободившись из объятий Карла, он вскочил на ноги, взял из комода в углу пять цилиндриков, причем взял как-то неохотно, и сунул их в свою сумку. Туда же он положил и расшифрованную пластинку.

Потом закрыл крышку комода и сделал Карлу знак, что они уходят.

— Пора идти, Карл. Мы и так пробыли здесь слишком долго.

Они молча выбрались обратно, пока снова не оказались на пропитанной влагой поверхности Венеры. Еще стоял день, но сумерки были не за горами. Придется поторопиться, если они хотят добраться до Афродополиса засветло. Карл поднял воротник своего макинтоша, натянул прорезиненную кепку на лоб и зашагал.

Они проходили милю за милей, и вот на сером горизонте снова показался город под куполом. Землянин жевал на ходу влажные сандвичи с ветчиной, ему не терпелось поскорее оказаться в уютном и сухом Афродополисе. На протяжении всего пути венерианец хранил гробовое молчание, не удостаивая своего спутника даже взглядом.

Карл принимал это философски. К венерианцам он относился с гораздо большим уважением, чем основная масса землян, но даже он испытывал нечто вроде презрения к ультраэмоциальному характеру Энтила и ему подобных. Его задумчивость была не чем иным, как проявлением чувств, тогда как Карл в подобном случае скорее всего просто слегка нахмурился бы. И, поскольку он это понимал, настроение Энтила на нем никак не отразилось.

Однако воспоминание о навязчивом испуге в глазах Энтила вызвало у Карла легкое беспокойство. Испуг появился после расшифровки той странной пластинки. Какую же тайну можно было открыть в этом послании пращуров, ученых-венерианцев?

Карл долго не мог решиться, но наконец спросил:

— Что там написано на пластинке, Энтил? Наверное, что-то интересное, раз ты прихватил ее с собой?

Энтил в ответ лишь сделал знак поторопиться, и сам погружался в сгущающуюся темноту с удвоенной быстротой. Карл был озадачен и несколько обижен. До конца пути он больше не делал попыток заговорить.

Однако когда они добрались до Афродополиса, венерианец нарушил молчание. Его морщинистое лицо, изможденное и искаженное гримасой, повернулось к Карлу, и на нем отразилось выражение, какое бывает у человека, пришедшего к исключительно неприятному решению.

— Карл, — заговорил он, — мы были друзьями, поэтому я хочу дать тебе дружеский совет. На следующей неделе ты улетаешь на Землю. Я знаю, что твой отец занимает высокое положение в советах Планетарного Президента. В не столь отдаленном будущем ты и сам, вероятно, станешь важной персоной. Вот почему я совершенно искренне прошу тебя употребить все свое влияние к тому, чтобы Земля не слишком нажимала на Венеру. Я, со своей стороны, будучи наследным дворянином из самого большого племени на Венере, сделаю все, что смогу, чтобы подавить все попытки насилия.

Карл нахмурился.

— За всем этим, похоже, что-то кроется. Я ничего не понимаю. Что ты хочешь сказать?

— А вот что. Если только условия жизни не будут улучшены… причем быстро… Венера восстанет. В таком случае у меня не будет выбора, кроме как предложить ей свои услуги, а уж тогда Венера больше не будет беззащитной.

Эти слова только позабавили землянина.

— Полно, Энтил. Твой патриотизм достоин восхищения, а претензии обоснованны, только мелодрама и шовинизм совершенно меня не трогают. Я прежде всего реалист.

— Поверь мне, Карл, — в голосе венерианца появилась непонятная серьезность. — Не буду ничего говорить, скажу лишь, что в случае восстания на Венере я не могу поручиться за безопасность Земли.

— Безопасность Земли! — Чудовищность этих слов ошеломила Карла.

— Да, — продолжал Энтил, — ибо меня могут заставить уничтожить Землю. Ну вот, ты все знаешь. — С этими словами он повернулся и исчез в зарослях, через которые вела тропка к венерианской деревушке по соседству с большим куполом.

Прошло пять лет — это были годы бурных волнений, Венера как бы ворочалась во сне, будто пробуждающийся вулкан. Близорукие земные хозяева Афродополиса, Венерии и других городов под куполами благодушно игнорировали все сигналы опасности. Если они вообще и вспоминали о маленьких зеленых венерианцах, так непременно с презрительной гримасой на лице, как бы желая сказать: «А-а, эти штуковины!»

Но терпению «этих штуковин» пришел конец, и националистически настроенные Зеленые Банды с каждым днем становились все горластей. И вот одним серым днем, ничем не отличавшимся от других предшествовавших ему серых дней, толпы туземцев восстали и заполонили города.

Купола поменьше, застигнутые врасплох, не устояли. Не успели дрогнувшие в бою земляне сообразить, что происходит, как потеряли уже половину Венеры.

Сбитая с толку и ошарашенная столь неожиданным развитием событий — которые, разумеется, следовало бы предвидеть, — Земля отправила оружие и продовольствие жителям остальных осажденных городов и принялась снаряжать огромный космический флот для возвращения отдельных территорий.

На Земле царила атмосфера раздражения, но испуга не было: ведь там знали, что легко вернуть потерянное в результате внезапной атаки. По крайней мере, так считали.

Представьте же в таком случае изумление руководителей Земли, когда в наступлении венерианцев не возникло ни малейшего перерыва. Венузия-Сити была хорошо обеспечена оружием и продовольствием, наружная система обороны была в полном порядке, люди стояли на своих постах. Крошечная армия голых, безоружных туземцев приблизилась к городу и потребовала безоговорочной капитуляции. Венузия высокомерно отказалась и послала на Землю радостное сообщение о наглости безоружных туземцев, которые так безрассудно упивались успехом.

И вдруг послания прекратились, а туземцы овладели Венузией. Та же участь постигла и другие считавшиеся хорошо укрепленными города. Даже сам Афродополис, с населением в полмиллиона, пал перед жалкой кучкой из пятисот венерианцев. И это при том, что в распоряжении защитников города имелось самое современное оружие, известное на Земле.

Земное Правительство скрыло эти факты, и сама Земля совершенно не догадывалась о странных событиях на Венере, однако государственные мужи нахмурились, выслушав странное сообщение Карла Фрэнтора, сына министра образования.

Военный министр Джек Хирсен встал и возмущенно сказал:

— Вы что же, хотите, чтобы мы всерьез отнеслись к случайному заявлению какого-то полоумного «зеленыша» и заключили мир с Венерой на ее условиях? Это исключено. С этими чертовыми скотами можно говорить только на языке силы. Наш флот сотрет их с лица Вселенной, и пора бы уже это сделать.