Иван Зеликов - Тропою Избранника

Беглецы почти обогнули городское кладбище, когда из церкви впереди выбежало четыре человека — банда Лары. Теперь отступление было отрезано, Лара не упустит шанс отличиться перед своим хозяином и благодетелем Мецгером, придётся прорываться с боем. Избранник уже выхватил свой пистолет, как впереди послышался громкий крик: «Бегите, мы их задержим!» — и четыре человека, размахивая оружием, проскочили мимо них, навстречу работорговцам. Бой был жарким, но коротким, десяток выстрелов с той и с другой стороны, и семь трупов украсили улицу рядом с кладбищем: трое людей Лары и четверо работорговцев. Оставшись одна, Лара попыталась ещё сопротивляться, но её быстро повалили и связали. Правда, всего этого Избранник уже не видел, быстрым шагом три человека покинули город и скоро растворились в ночной тьме.

С тех пор прошло уже почти пол года, он не раз задавался вопросом, почему, но не находил на него ответа. То ему казалось, что Лара испытывала к Мецгеру органическую ненависть и только ждала случая, чтобы открыто вступить с ним в схватку. Возможно, она надеялась на его, Избранника помощь, возможно, крик: «Бегите, мы их задержим!» — только послышался ему, а на самом деле, это был призыв сражаться вместе. Иногда возникала совсем нелепая мысль, что именно личность его, как Избранника, толкнула женщину на такое самопожертвование. Что это было? Случайно вспыхнувшая любовь, вера в сверх предназначение Избранника? Что побудило безвестную атаманшу банды из загнивающего Дена пожертвовать собственной жизнью и жизнью своих людей, ради того, чтобы один человек смог продолжить свои поиски? Избранник так до конца жизни и не смог найти ответ на этот вопрос. А когда Мецгер был уже мёртв, образ отважной Лары стушевался, смешался с сотнями образов других людей, жизнь и смерть которых проходили перед его взором. Больше никогда не являлся ему во сне образ красивой женщины с грубыми чертами лица, обезображенного клеймом раба.

Глава 5

…Ночь, река, кажущаяся такой мирной и спокойной в призрачном свете луны, величаво катит свои тёмные воды куда-то вдаль. В воздухе ни дуновения, нечему прогнать устойчивый приторно-терпкий запах. Впрочем, к нему быстро привыкаешь, и уже ничто не может нарушить очарование этой ночи. Не правда ли, что может быть романтичнее, чем кровавая река посреди пустыни, сплошная лунная дорожка стелется по лишённой ряби поверхности и красавец мужчина посреди этого потока. Не хватает самой малости, подруги, чтобы скрасить одиночество.

Он быстро шагает по самой середине, мысль о том, что можно направиться к берегу даже не посещает его. Зачем, что хорошего может быть там, на бескрайних пустынных просторах. Тогда как здесь есть течение, есть направление, есть цель, к которой можно прийти. Правда тут есть и трупы, но они больше не доставляют особых неудобств, в конце концов, можно привыкнуть даже к такому неприятному соседству. Он поднимает глаза к небу, дружески улыбается луне. Вот она его единственная подруга в долгих странствиях, с непостижимым упорством и верностью следует за ним, несмотря ни на какие трупы, а может быть, именно из-за них. Жаль, что в жизни не бывает таких верных спутниц, а если и бывают, то достаются кому-нибудь другому, или же погибают, не успев тебя дождаться. Хотя, с другой стороны, очень бы хотелось сюда на эту реку нормальную живую подругу, пусть не такую верную, как эта луна, но намного более близкую.

Эй, луна, ты не станешь очень сильно ревновать, если я буду путешествовать по реке не один, а?! А может быть, у тебя есть кто-нибудь на примете, не поделишься ли со своим давним товарищем? О, как по заказу, всплывает очередной труп. Правильный овал лица, красивые тонкие черты, гладкая кожа, длинные вьющиеся волосы… Эй, опять твои шуточки, это же мужчина! Хотя… хотя, этот мужчина в прошлом очень сильно набивался в подруги, причём, в подруги на всю жизнь. «Покуда смерть не разлучит вас,» — так сказал священник древнего довоенного культа, не помню, как он назывался. Что же, смерть и разлучила, да не очень надолго, ну ничего, хороший пинок, и отныне течение разлучит нас навеки…

Небольшой фермерский посёлок под названием Модок располагался как раз по пути между Деном и Волт-Сити. Посёлок так себе, к тому же загибающийся от засухи. Через месяц от него ничего бы не осталось, но как на счастье является Избранник и всех спасает. В общем-то, спасение у людей всегда в руках, но они почему-то боятся ухватиться за него и всегда поступают вопреки логике. Потому всегда нужен кто-то со стороны, чтобы разобраться, принять за местных трусов ответственное решение, да ещё и привести его в исполнение. Для Модока таким решением была договорённость с небольшой общиной людей и гуллов, живущих с самой войны в подземных катакомбах неподалёку от города. Катакомбы содержали неплохую систему гидроснабжения грунтовыми водами, которая была приспособлена для орошения посевов наверху. А чтобы пришельцы из Модока не посягали на чужой урожай, вокруг фермы были выставлены колья с насажанными на них манекенами трупов людей, разлиты лужи бутафорной крови, да и гуллы иногда выходили на поверхность, пугая в ночи случайных воришек.

Всё что требовалось — побегать туда-сюда, переговорить с теми и с другими, чтобы наладить взаимовыгодный обмен продуктов на медикаменты. Ан нет, местные

фермеры оказались редкими гордецами. Они, видите ли, не хотели никаких отношений с убийцами, так что пришлось долго объяснять, что тела на кольях — муляж. Понадобилось даже сходить в Ден (благо, как раз туда Избранник и направлялся), чтобы доказать, что один из сельчан, пропавший на таинственной ферме, не был зверски убит, а просто убежал.

Право, скучно это спасать просто так, не получая взамен особой благодарности, а тут ещё и местный мер кинул, сказал, что за разрешение ситуации с Фермой Приведений расскажет, где можно найти ГЭК. А когда всё уладилось заявил, что ни о каком ГЭКе ничего не знает. Думал уж, было, его пристукнуть, да пожалел патронов, а руки пачкать не захотел. Однако на этом злоключения не кончились.

Как уже говорилось, посёлок был мелкий, нормального бара нет, про джет, вообще, никто не слыхивал, к тому же, на всех одна проститутка. Причём, строит из себя невинную деву, профессию свою отрицает, говорит, что по нормальному общению соскучилась. Хотя сама чертовски хороша, даже в Нью-Рено таких немного. Ну что же, поговорил с ней, постоянно утверждая, что я не такой, как все (а разве соврал, я же как-никак Избранный!), так она сама на шею бросилась и чуть не изнасиловала. Всё бы хорошо, да в самый неподходящий момент в комнату ввалился её отец с охотничьим ружьём наперевес и глупым вопросом, а чем это вы занимаетесь, как будто и так не видно. Наверное, действительно не видно, так как разъяснения, что это доктор делает его глубоко больной дочери лечебный массаж, принял. Хотя попросил одеться, всё-таки, несмотря на необходимость соблюдения всех нюансов техники массажа, мало ли что люди подумают.