Андрей Лазарчук - Путь побежденных

Он подходил к отелю, когда Венета вышла оттуда, увидела его и пошла ему навстречу. Они остановились и стали смотреть друг на друга, потом она произнесла:

– Здравствуй. А ты все такой же. Пойдем куда-нибудь.

Она взяла его под руку, и они вернулись в сквер и сели на ту же самую скамейку.

– Ты живая, – сказал Март. – Ты живая. Где же ты была?

– И ты живой… Я чуть не умерла, когда увидела тебя и поняла, что это ты, что ты меня узнал, – если узнал, значит, ты…

– Ты сразу поняла?

– Я чуть не умерла.

– Я думал, тебя убили тогда.

– Нет. Все обошлось. Когда ты меня узнал, у тебя стали такие глаза, и я поняла, что это ты.

– Это я. Брат передал мне свои документы. Мы же с ним – как две капли воды…

– Я помню, ты показывал.

– Где ты была?

– Сначала в лагере. Потом, когда узнала, что тебя… Вышла замуж… уехала за границу… пока не утихло.

– Я тебя искал. Никто ничего не знал, понимаешь…

– Господи, как все бывает…

– Как ты живешь?

– Спокойно. Хорошо. Всем довольна.

– Этот седой?

– Да, он.

– Как вы сюда попали?

– Это был его отель, теперь он его продал.

– Он разорился?

– Не до конца, у него еще много всего осталось. Не хочу об этом. Как ты?

– Странствую.

– Не женился?

– Нет.

– Не нашел?

– Когда в каждой женщине находишь только тебя…

– Ты помнишь меня?

– Не то слово.

– И я тебя. Господи, почему же я молчу… У тебя есть дочь.

– Венета…

– Да, милый, да. Ее зовут Марина.

– Венета, боже мой, это же… это… Как ты ее сберегла?

– Повезло. Меня почему-то считали любовницей Минга, а я не отрицала.

– Минга убили?

– Да, при мне… Его даже не пытались взять, просто убили и все.

– Она с тобой?

– Нет, она в пансионе. У меня есть портрет, я тебе потом покажу.

– Знаешь, я как пьяный…

– Глупый, чему ты так обрадовался? Обычная девочка, очень милая, на мою маму похожа…

– У меня началось лет в семнадцать.

– Я как подумаю, что у нее может быть тоже…

– Ты ничего не понимаешь. Это такое счастье.

– Я помню тебя. И все равно боюсь за нее. Так хочется, чтобы она выросла простым человеком… Ты не обиделся? Это неправильно, да?

– Пусть будет как ты хочешь.

– Будет как будет. Кто это может знать?

– Я могу попробовать. Не сейчас, ночью.

– Не надо. Лучше не знать заранее.

– Я тебе не скажу.

– Ты же меня знаешь.

– Знаю. Только все равно…

– И я обязательно должен ее увидеть.

– Конечно. Я это устрою.

– Это еще надо устраивать?

– Ну не прямо же сейчас мы туда поедем.

– А где это?

– В Скрее.

– Я же только что оттуда!

– Слава богу, хоть здесь встретились… Знаешь, я все еще поверить не могу.

– Я тоже… Где вы живете?

– Обычно в Фениксе. Это…

– Я знаю. Час езды от меня. Я – в Альберт-Клоче.

– Смешно. Рядом жили, а вот где встретились…

– Правда смешно.

– А ведь мы сегодня должны уезжать.

– Но…

– Я не поеду. Я остаюсь.

– Как?

– Просто. У нас тут домик. Скажу, что не хочу ездить…

– Он согласится?

– У меня полная свобода.

– Но он же заподозрит что-нибудь.

– Знаешь, это ужасно звучит, но я изменяю ему направо и налево. Он смирился. Он очень хороший человек, и я иногда чувствую себя такой дрянью, но ничего не могу сделать. Просто не могу без тебя жить, хотя все равно пытаюсь…

– И я точно так же.

– Пойду ему скажу и попрощаюсь, а потом мы поедем, да?

– Мне здесь подождать?

– Подожди здесь, это час, не больше.

– Тогда я поднимусь в номер, а через час встретимся.

– Ладно. Ты только не задерживайся.

– И ты тоже.

В номере он бросился на тахту, замолотил по ней кулаками. Потом повернулся лицом вверх, закрыл глаза. Казалось, что все качается и плывет куда-то. Он пролежал так довольно долго. Потом стукнули в дверь: два раза, один, потом еще два. Март пошел открывать. За дверью стоял полицмейстер. Он приложил палец к губам и увлек Марта в коридор. Там он тихо спросил:

– Ваш приятель не показывался?

– Уехал и оставил записку, – сказал Март. – Вот эту.

Полицмейстер прочитал записку и вернул.

– Никто не видел, как он уезжал, – сказал он. – И машина его на месте.

– Не знаю, – пожал плечами Март.

– А то, о чем я просил, – ничего?

– Не успел, – сказал Март.

– Странно все это, – хмыкнул полицмейстер и ушел.

В баре Март купил бутылку вина – Берта странно на него посмотрела, но промолчала – и вышел в сквер. Венета уже ждала его там.

– Я готова, – сказала она.

Машина ее, бежевого цвета «БМВ», стояла неподалеку. На заднем сиденье лежал чемодан.

– Вы что, на разных машинах ездите? – удивился Март.

– В прокате взяла. Знаешь, я все ему сказала.

– Значит…

– Вот именно.

Дом оказался совсем рядом, минутах в пяти езды. Март сразу узнал его, это был домик из его вещих снов, только с закрытыми ставнями. «Вот и все», – подумал он. Венета повозилась с замками, и они вошли внутрь.

– Вот и все, – сказала она, и Март усмехнулся про себя, подумав, что одними и теми же словами они сказали о разном.

– Венета…

– Подожди, любимый. Подожди. Я не хочу сразу. Подожди.

– Что ты такое говоришь?

– Нет, все хорошо. Просто давай представим, что не было этих двенадцати лет. То есть нет – не было никакой разлуки, мы жили вместе, мы уже четырнадцать лет женаты, у нас дочь-школьница, и мы уже слегка поднадоели друг другу…

– Ты глупая девчонка…

– Скажи еще раз!

– Ты глупая девчонка, ты все еще играешь в куклы…

– И эти куклы – мы сами. Мы приехали в свой загородный домик, мы здесь давно не были, давай его осмотрим, он совсем маленький, вот кухня, вот столовая, здесь мы будем есть, вот гостиная, сюда будут приходить друзья, мы будем болтать с ними на самые глупые темы, знаешь, я ужасно люблю болтать о пустяках, о платьях, например, а вот спальня, и широкая кровать, а в этом шкафу – чистые простыни, ты посиди вот здесь и не подсматривай, а я постелю, потому что уже не могу играть в куклы, но я все равно хочу постелить эти свежие простыни, чтобы все было прочно и надолго…

– Девочка моя, я даже не знаю, что можно сказать сейчас, потому что я даже не мечтал об этом, а только тосковал, что ничего больше не будет никогда, и даже те два года мы виделись урывками и редко, и много времени потратили даром и на пустяки, это счастье, которому нет сравнения, потому что я искал тебя и не находил, и все равно искал, потому что только ты есть на свете, потому что только ты есть на свете, потому что только ты есть на свете, потому что ты или есть, или нет, а третьего не дано…

– …нет, выключи верхний свет, я включу здесь, так лучше, правда, так лучше, смотри сюда, вот сюда и вот сюда, наверное, я старею, да, у меня уже морщинки, вот и вот, ты еще помнишь меня ту, я была тоненькая и стройная, мне было восемнадцать лет, а теперь мне уже за тридцать, и мы жили долго, долго и счастливо, я хочу, чтобы так было, я так хочу этого, что так станет…