Сергей Костин - Счастливчик

Лысый отер со лба крупные горошины пота. Я был чертовски рад, что у него все получилось.

Я покрутил головой. Непонятно, на что надеются эти ребята, запихав меня сюда. На вид – обычная слюдяная порода, только более прозрачная.

– А ты попробуй ее на прочность! – словно услышав мои мысли ехидно посоветовал лысый Сэр.

– Не пристрелят? – поинтересовался я.

– Не.

Поверим на слово. И, конечно, воспользуемся умным советом.

Едва я притронулся к прозрачной стенке ладонью, как тело насквозь прошибла молния. Меня отбросило на противоположную стену, где вся история повторилась с завидной точностью. И так швыряло раз десять. Пока я не изловчился и не затормозил ногтями в центре «нового домика». Пока я старательно отдувался и приходил себя, мурло скорчило жалостливую рожу и, с извинениями в голосе, сообщило:

– Еще раз полезешь, будет гораздо хуже. Сержант, прибавь напряжение. Дикарь усвоил урок на отлично.

Интересно, а каково на вкус человеческое мясо?

Через несколько минут будка на колесах в сопровождении охраны двинулась по бетонным квадратам скалистой пустыни к большому дому с высоченной крышей.

Крик, шум, гам, и стеклянную посудину, в которой находился я, выгрузили на каменный постамент. Подскочившая машина в форме жука – рогоносца подхватила ящик и въехала внутрь дома. Покаталась по широким, пустым коридорам и бережно опустила на пол.

Теперь можно и осмотреться. Понять, куда попал и сделать важные для себя выводы.

Моя стеклянная клетка стояла на небольшом возвышении. Рядом – длинный стол, за которым сидело, не считая морды Сэра еще человек десять. Все в черных костюмах, со странными черными кусочками материала на шее. Вокруг площадки кучно раскинуты многочисленные круглые столы. За ними восседали, по всей видимости, важные персоны. Толстые и тонкие. Старые и не совсем. И еще… У меня аж дух перехватило.

Для меня всегда существовал только один вид самок. Росси и ей подобные. А то, что я видел перед собой, смахивало явно на человеческих самок. Ну что за чудо! Гладкая, белая кожа. Волосы, на вид мягкие и нежные. Тонкие пальчики на руках. И волнующие образования мышц на уровне грудной клетки. О лицах не говорю. Великолепие и красота.

–… А сейчас, уважаемые дамы и господа, мы представляем вам последний лот нашей ежегодной ярмарки, – лысый тут как тут. Стал бы я так орать!, – Это именно тот экземпляр, которого вы все так ждали.

За столиками закивали, зашептались. Сотни глаз жадно уставились на меня. Я начинал волноваться.

– Сейчас на ваших мониторах появятся предварительные результаты наших обследований, – результаты, по—видимому, появились. И неплохие, так как раздался удивленный шепот и дружные хлопки ладонями. Хотел бы я посмотреть лично, что там про меня накалякали, – Здесь нет никакой ошибки, уважаемые господа. Все именно так, как вы видите. Единственный представитель системы с ярко выраженными гуманоидными образованьями. Качественные характеристики вы видите. А сейчас психологические тесты… Физические… Тест Варкута… Сидировского…

Лысый заливался на все сто. Сыпал названиями тестов, фамилиями, цифрами. Когда только успели?

– А сейчас, – мурло Сэр сделал многозначительную паузу и разошедшаяся аудитория затихла, внимательно внимая лысому, – Стартовая цена продукта…

Над моей головой вспыхнуло белое облако, я даже вздрогнул слегка, и на нем появились цифры. Стараясь не прикасаться к стенкам камеры, я вывернул голову и увидел :

« 4 000 000»

Тяжелый гул пролетал надо мной и замер где—то в глубине зала.

– Вы не ошибаетесь, уважаемые господа. Четыре миллиона брюликов. Достойная цена для достойного продукта. Вы же не думали, что мы выставим редчайший экземпляр за стандартную цену?

– Но это только раб! – старикашка, сидевший за ближайшим к подиуму столом, нервно протирал очки.

И тогда лысый, надо отдать ему должное, перегнулся через край и, сделав пренеприятное лицо, бросил :

– Это не раб! Это произведение Природы, – вернулся на свое место, бросил взгляд на клетку и подмигнул, – Все нормально, дикарь. Они слишком богаты, чтобы не купить тебя.

И вновь обращаясь к покупателям :

– Итак… Стартовая цена – четыре миллиона брюликов. Кто больше…

Я досчитал до ста, потом обратно, но больше никто не предложил. Все сидели, уткнувшись в пол и даже не думали торговаться. Неужто я так плохо выгляжу?

А мурло тем временем становился с каждой секундой все бледнее и бледнее. Вся его затея летела к черту. Через несколько минут томительной тишины, он, окончательно побелевший, встал, подошел к клетке и вытащил из—за пояса блестящую штучку.

– Если через тридцать секунд не появится покупатель, я пристрелю сначала тебя, а затем и себя.

– А меня то за что?

В ответ только злой взгляд. Наверное, я никогда не пойму лысого. То подмигивает и улыбается, то пристрелить грозиться. А ведь может.

– Ладно, сэр. Я попробую что—нибудь придумать. Только скажи своим болванам ( люди производящие действие только по приказу вышестоящего начальника) чтоб не баловали с оружием.

В глазах мурла заиграла надежда.

– А ты сможешь?

– Делай Сэр, что говорю. А там видно будет.

Пока лысый отдавал приказы, я пораскинул мозгами и принял единственное верное решение.

Подойдя к стеклянной стене, стреляющей молниями, прикрыл глаза и со всей силы полоснул обоими руками по поверхности.

Не скажу, что слишком приятно получить целый пучок молний по башке, но эффект превзошел все ожидания.

Стенка разорвалась ослепительными искрами, бабахнуло так, что заложило уши. Клетка развалилась на глазах. Но целью моего небольшого представления являлось другое. Переступив через обломки, я перешел на край подиума, рванул на груди костюмчик, который разлетелся на мелкие лоскутки, и, оставшись в своей обычной одежде, не хватало только повязки из кожи лысого червяка, издал боевой крик самцов Ночных Охотников. Что—то среднее между ревом Большого Водопада и воплем раненого Клыкодрога. Потом спокойно вернулся на место разрушенной до основания клетки и уселся на пол, скрестив как ноги, так и руки. По моему представлению – самая величественная поза.

– Четыре с половиной миллиона, – визг от дальнего стола перекрыл поднявшийся шум.

Лысый подскочил с места, схватился за деревянный молоток и долбанул по металлической тарелке, подвешенной на цепочке к вертикальной палке.

– Четыре с половиной миллиона, раз… два…

Он слишком торопился спихнуть ценный товар. Но немного не успел. Тот самый старик, который возмущался слишком дорогой стоимостью экземпляра замахал руками и завопил: