Герберт Франке - Трансплутон

Во время дневного отдыха он снова забрался с головой под одеяло и стал просматривать добытые им вчера любительские снимки. Кто из этих людей мог лелеять какие-то тайные замыслы? Кто только и ждал, когда корабль достигнет Плутона, чтобы показать свое истинное лицо? Если этот неведомый Ласло действительно замышляет захватить корабль, то куда он намеревается лететь? Что можно найти за орбитой Плутона? Ближайший пункт назначения — Альфа Центавра. Кажется, туда уже отправлялась экспедиция. Да или нет? Такое событие не могло пройти мимо его внимания, но почему тогда он ничего не помнит?

Он снова начал рассматривать лица пассажиров. Может быть чьи-то черты лица покажутся знакомыми? Нет. Может быть, кто-то вызывает подозрения? Но злоумышленник наверняка позаботился о том, чтобы не вызвать никаких подозрений у окружающих. Правда, для этого ему придется стать превосходным актером. Возможно, какая-то мелочь все же выдаст его? Нужно будет повнимательнее наблюдать за остальными, но так, чтобы они сами не заметили слишком пристального внимания.

Когда это будет удобнее сделать? В Бельведере? Во время голографических сеансов? Во время медитации?

Пожалуй, на голографических сеансах. В данных условиях это единственная возможность проявить хоть какую-то активность, достичь пусть иллюзорной, но цели. И решительный, целеустремленный человек не сможет остаться безучастным. Это пассивное существование на корабле для него наверняка невыносимо, и он непременно выдаст себя. Или наоборот, он, как и Курт, будет лишь изображать энтузиазм, в то время как его мысли будут заняты совсем другим. Так или иначе, Курт решил начать наблюдения сегодня же вечером.

Однако здесь его ожидало разочарование. На голографических сеансах действительно царила весьма непринужденная атмосфера. С самого начала было ясно, что эти игры должны остаться всего лишь развлечением, а не серьезным соперничеством. Но Курт не ожидал, что люди способны настолько держать себя в рамках. Видимо психофармакологические средства имели свой побочный эффект — они подавляли любую активность, волю, способность к конкуренции, к противостоянию. Впрочем, было ли это действие побочным или основным? Так или иначе, сколько ни наблюдал Курт, он так и не заметил у игроков ни следа азарта, присущего обычно даже таким мирным играм как шахматы или «Монополия».

Игры проходили в круглом помещении, все стены которого были сплошь закрыты голографическими экранами. На Земле подобное можно было увидеть только в самых богатых домах. Картинки были трехмерными, объемными, но не слишком реалистичными — предпочтение отдавалось узорам из простых геометрических форм. Некоторые фигуры напоминали фонтаны или огни фейерверка, все они находились в непрерывном движении, так что любая партия превращалась в захватывающее шоу. Программа компьютера позволяла принимать участие в играх любому числу игроков. Однако люди все равно играли по очереди. Когда один из игроков добивался особенно впечатляющих успехов, компьютер подавал знак, и счастливчик должен был покинуть свое место, уступив его следующему игроку. Таким образом, за время всего путешествия каждый из пассажиров должен был какое-то время побыть в лидерах.

За стенами игрового зала находилось множество сложнейших механизмов, которые следили за тем, чтобы каждый появляющийся на экране узор был красивым и гармоничным. В начале игры цветовые пятна были расположены хаотично, но с каждой минутой их положение становилось все более упорядоченным, связи между ними все более тесными и сложными. Каждый из игроков начинал строить свой узор на небольшом игровом поле, и затем должен был учитывая ходы других игроков построить общий правильный, гармоничный и красивый рисунок. При этом все продвигались от периферии к центру, а победителем дня объявляли того, кому удавалось занять центр. После этого компьютер объявлял авторов самых красивых и оригинальных решений.

Разумеется, Курт не мог оставаться сторонним наблюдателем — все пассажиры должны были принимать посильное участие в играх. И все же он уделял гораздо больше внимания своим соседям, чем узорам на экране. Но пока его наблюдения не приносили видимых результатов. Он видел, что многие мужчины и женщины так же, как и он, не получают большого удовольствия от игр, но это вовсе не означало, что они лелеют какие-то преступные замыслы. Вероятно, некоторые из них просто не любили узоры, другие не имели ни толики дизайнерских талантов, третьи не умели концентрироваться. Курт искал среди лиц решительные и интеллектуальные, отсеивал тех, кто казался ему слишком робким или зависимым в своем поведении от соседей. Но не так-то просто угадать характер человека по его отношению к геометрическим фигурам. И все же постепенно у него появился подозреваемый № 1 — это был человек лет тридцати, с серьезным, вдумчивым выражением лица и темными волосами, которые то и дело падали ему на лоб. Курт не сомневался, что этот человек не проявляет ни малейшего интереса к игре, что его внимание сосредоточено на чем-то другом. Когда незнакомец стоял за спинами игроков, дожидаясь своей очереди, его взгляд так и бегал по панелям управления, словно он хотел разгадать, как устроены и как работают механизмы голографической комнаты. Затем он начал изучать пассажиров и несколько раз пристально посмотрел на Курта, но быстро отводил взгляд, едва тот поворачивал голову.

Когда сеанс игр подошел к концу, Курт потерял незнакомца из виду, но он хорошо запомнил его лицо и решил продолжить свои наблюдения.

Ночь прошла без неожиданностей. Курт повторил свой трюк с фильтром и снова ему удалось избежать воздействия снотворного газа. Наутро Курт и незнакомец опять встретились — когда пассажиры ехали из столовой, подозреваемый № 1 и соглядатай оказались на соседних платформах.

Курт даже немного смутился, когда незнакомец внезапно повернулся к нему и сказал:

— Могу ли я представиться? Мое имя Кирилл Буш и я практикующий психолог. А вы ведь господин Курт Лонгсон, не так ли? Я немало слышал о вас и очень рад, что могу познакомиться с вами лично.

Они пожали друг другу руки.

— Надеюсь, вы простите мне мою назойливость, — продолжал доктор Буш. — Но вчера, во время голографических игр, я обратил внимание, что вы выглядите, как будто вас что-то печалит и удручает. Меня это очень удивило: мне казалось здесь, на борту этого великолепного корабля, все должны быть счастливы.

— Но, насколько я мог видеть, вы тоже не слишком интересовались игрой, — возразил Курт.

Доктор улыбнулся:

— Знаете, хороший врач прежде всего должен быть хорошим наблюдателем. Любовь к ближнему, готовность помочь… Понимаю, сейчас это не в моде. И все же я надеюсь… Я пытаюсь… Но нет, я не должен хвалить сам себя.