Пол Андерсон - Танцовщица из Атлантиды

Но это не успокоило Эриссу.

— Ты говоришь так, как будто Минос со своим флотом все еще хранит покой на море для добрых людей! — ядовито сказала она.

— Мне кажется, госпожа, тебе следует отдохнуть на корабле в тени, — Диор продолжал быть великодушным. — Когда я последний раз ходил в Кносс с товаром, а это было всего-то с месяц назад, Минос восседал в своем Лабиринте и его чиновники, как водится, взимали с товара десятину.

Она побледнела.

— Проклятые критяне! — проворчал один из спутников Диора. — Отче Зевс, доколе еще нам влачить их ярмо?

Товарищи его тоже казались разгневанными.

7

Поначалу корабль показался раем. И Рейду, ошеломленному каскадом невообразимых событий (ведь таких подробностей он не мог узнать ни из одного исторического романа), понадобились целый день, ночь и часть следующего дня, чтобы убедиться, что корабль, в лучшем случае, не является адом.

Перекусив (солонина, лук-порей, черствый ржаной хлеб и разведенное вино), Рейд сидел у борта, подставив лицо прохладному ветру, шевелившему волосы, смотрел на чистое небо и синее море и вспоминал строку Гомера о многосмеющихся волнах. Волны плескались совсем рядом под низким планширом. Рейд видел каждый пузырек пены, каждый всплеск и не переставал удивляться чуду природы — морской волне.

Корабль двигался вперед, оставляя след. Палуба неспешно раскачивалась, скрипели бревна, время от времени хлопал парус, поймавший попутный ветер. В воздухе пахло смолой, озоном и морской солью. Рулевой на корме (а кораблю такого размера полагалось иметь рули и на корме, и на носу) возвышался, как молодой бог.

Остальная команда расположилась под распорками — кто сидя, кто лежа. Спали моряки нагишом, подложив одежду под голову, иногда укрывались грубыми одеялами из овчины. На кормовой палубе было тесно. Впрочем, корабли редко находились в море по несколько суток — плыли, как правило, вдоль берега и ночевали на берегу же.

Моряки то и дело с любопытством и боязнью поглядывали на незнакомцев. Откуда взялись эти чужаки? Немало времени прошло, прежде чем моряки решились перекинуться с пришельцами словом-другим, помимо хриплых приветствий. Они в основном толковали друг с другом, занимались своими делами и время от времени делали пальцами знаки, отгоняющие злые силы. Рейд вспомнил, что видел такие знаки во время своего путешествия по Средиземному морю. Но это произойдет лишь через несколько тысяч лет.

Итак, они плывут в Афины!

Но не в те полюбившиеся мне Афины, напомнил себе Рейд. Храмы Акрополя, Башни Ветров, колонны Зевса-Олимпийца, маленькие гостеприимные кофейни, таксисты, старухи в черном, торговцы вареными кукурузными початками, веселые мужчины, которым, казалось, поголовно хотелось узнать, как там, в Бруклине, — забудь о них, нельзя об этом вспоминать. Забудь заодно Аристотеля, Перикла, Эсхила, победу при Марафоне, осаду Трои и самого Гомера. Ничего этого нет, разве что в песнях иных племен звучат строки, которые войдут потом в эпос и будут жить, когда создавшие их обратятся во прах. Все остальное — призрак, даже не призрак — так, галлюцинация, забытый сон…

Ты направляешься в Афины царевича Тезея.

Он-то, по крайней мере, дожил до твоих дней: в детстве ты с увлечением читал о том, как герой по имени Тезей убил чудовищного Минотавра…

Тень упала на него.

…Минотавра, которому служила Эрисса.

Она присоединилась к нему, не обращая внимания на матросов, которые подались назад, чтобы оставить их вдвоем на скамье. Плащ, который ей дали на корабле, она не накинула на плечи, а повязала вокруг талии вроде юбки.

— Почему так? — спросил Рейд, указав на плащ.

Она пожала плечами:

— А что, лучше кутаться, как ахеянки?

Слова кефту легко лились с ее языка. Она глядела вдаль.

— Разве все это не прекрасно? — он неловко старался приободрить ее. — Теперь я понимаю, почему Афродита родилась именно из морской пены…

— Что? — она повернулась к нему. — О ком это ты?

— Разве ахейцы… — он запинался. — Не верят… в богиню любви, поднявшуюся из моря у берегов Крита?

Она фыркнула:

— У твоей Афродиты коровье вымя и голый зад, это сука, у которой постоянно течка…

Рейд испуганно оглянулся. Должно быть, мало кто из этих людей свободно владел критским. Никто, казалось, не слышал ее.

— А вот наша Богиня в образе Девы Бритомартис родилась именно так, — сказала Эрисса.

Вероятно, ахейцы сохранили — точнее, сохранят — этот прекрасный миф, но отнесут его к своей примитивной богине плодородия. После падения Крита.

Эрисса стукнула кулаком по перилам.

— Море принадлежит Ей — и нам! — воскликнула она. — Дункан, какое заклятье заставило тебя все забыть?

— Я же говорил, что я простой смертный, и я более растерян, чем ты, — с отчаянием сказал он. — Я все пытаюсь понять, что с нами произошло. Мы перенеслись во времени…

— Тише! — она положила руку ему на плечо. — Не здесь. Потом и в другом месте. Этот Диор вовсе не такой болван, каким хочет казаться. Он постоянно следит, подслушивает, выпытывает. И он враг нам.

Несмотря на то, что в приближении непогожей осени судоходство на морях шло на убыль, им встретились два корабля. Один, шедший по ветру, был торговым судном с Кефта, хотя команда его, казалось, собрана со всего Восточного Средиземноморья. Он шел из Пилоса с грузом шкур, которые нужно было обменять на доброе ливанское дерево. Стволы же капитан собирался доставить в Египет и взять там взамен изделия из стекла, а потом возвратиться в родной порт Наксос на зимовку. Диор пояснил, что такие рейсы снова стали выгодны после того, как фараон Аменхотеп подавил бунт в Сирии. Другой корабль, покрупнее, направлялся в Аварис с грузом слова из Британии. Здесь команда была еще более разношерстная и включала даже выходцев с севера, насколько можно было судить с расстояния нескольких десятков ярдов. Мир этот был менее замкнут по сравнению с более поздними временами.

А потом Рейд нашел и причину этого. Стройная галера прошла на горизонте. Люди Диора грозили ножами в ее сторону и делали оскорбительные жесты.

— Что это за корабль? — спросил Рейд.

— Критское боевое судно, — ответил Диор. — Сторожевик.

— Помогает морякам, потерпевшим крушение, — заметила Эрисса. — И воюет в пиратами и варварами.

— Воюет с теми, кто стремится к свободе! — пылко воскликнул стоявший поблизости молодой ахеец.

— Прекратить разговорчики! — приказал Диор. Юноша поплелся на корму. Эрисса сжала губы и промолчала.

Сразу после наступления темноты ветер стих и корабль недвижно закачался под величественными звездами. Рейд подумал, что звезды ведь тоже не вечны.