Андрэ Нортон - Камень предтеч. Звёзды, не нанесённые на карты

— Какой величины была эта штука, когда она её подобрала?

Я показал ему.

— Они все овальной формы. Валькирия выбрала самый большой камень.

— Но в таком случае она не смогла бы его проглотить.

— Тогда куда же он делся? — спросил я, стараясь вспомнить те последние мгновения, когда мы ещё видели камень. Был ли он действительно таким большим? Может быть, она только ткнула носом в него, а взяла другой, поменьше? Но я пока еще доверял своим глазам. Моим ремеслом было оценивать камни и их размеры. Пройдя обучение у такого мастера, как Вондар. я могу определить величину предмета и не прикасаясь к нему. Мы столкнулись с чем–то совершенно непонятным. Когда я попытался разбить эту штуку булыжником, у меня ничего не вышло.

— Она лизала его, пока он не стал меньше, — продолжал Чизвит. — Это какое–нибудь семечко или кусочек затвердевшей смолы. Она лизала его, лизала, и в конце концов оно растворилось. — Правдоподобное объяснение, но насколько я мог судить, совершенно ошибочное. Итак, я столкнулся с загадочным явлением: Валькирия проглотила нечто, представлявшееся мне твёрдым, как камень, и слишком большим, чтобы пройти по её пищеводу. Возможно, док сумеет найти ответ.

На следующий день капитан послал маленький разведывательный флиттер, одноместный, но дальности его полёта было достаточно, чтобы обследовать прилегающий район. Бесплодное ожидание могло растянуться на несколько месяцев, а он не хотел терять время понапрасну.

Остренд, улетевший на нём, отсутствовал два дня. Вернувшись, он сообщил нам неутешительные известия: он не только не нашёл жителей покинутой деревни, но и вообще не видел туземцев. В долине реки исчезли практически все живые существа. Ему попалось всего лишь несколько питающихся падалью летучих тварей, наподобие той, что мы спугнули в первый день. В остальном планета везде, куда ему удалось долететь, была напрочь лишена высших форм жизни, словно они тут никогда и не существовали.

Узнав об этом, вольные торговцы устроили совещание, на которое я не был допущен, и постановили вывалить бесполезный теперь груз ракообразных на старые речные плантации на случай, если местные жители ещё вернутся. Они также решили не спускать свой торговый флаг. Но дальнейший маршрут требовалось изменить, чтобы возместить понесённые на этой планете убытки.

Из этого следовало, как коротко объяснил мне Остренд, что моё путешествие на «Вестрисе» продлится дольше, чем ожидалось. Первым портом, где я мог бы сойти с корабля, был как раз тот, куда они собирались отвезти груз лекарственного сырья, но теперь они не будут туда заходить. По законам космоса человека, оплатившего проезд, не могли выкинуть на первой попавшейся планете, а должны были доставить хотя бы в захолустный порт с регулярным пассажирским сообщением. Мне придётся теперь ждать, в тоске и нетерпении, пока мы не доберёмся до такого места. А когда это случится, зависело от того, насколько Остренду повезёт с грузом. Всё своё время он проводил у капитана, просматривая вместе с ним записи торговых отчётов и пытаясь найти способ возместить понесённые потери.

Что касается кошки, то по крайней мере поначалу было незаметно, чтобы проглоченный Валькирией предмет повредил ей. Док не оставлял своих попыток разгадать эту загадку и однажды появился в кают–компании измождённый, с кругами под глазами и явно чем–то смущённый. Он налил себе полчашки кипятку, добавил таблетку телячьего бульона и стал с таким отсутствующим видом следить за тем, как она растворяется в воде, словно перед ним был не привычный всем корабельный напиток, а нечто совсем иное.

— Ну что, док, совершили переворот в науке? — спросил я.

Он оглянулся на меня так, будто видел впервые.

— Я не знаю. Эта штука — живая.

— Но…

Он кивнул:

— Вот именно, что но. Это едва заметно, похоже на анабиоз. Я ничем не могу вскрыть оболочку, окружающую живой зародыш. И это ещё не всё. — Он замолчал и залпом выпил содержимое чашки. — У Валькирии будут котята, или не знаю, как их назвать.

— От камня? Но каким образом?..

Он пожал плечами:

— Не спрашивайте меня. Я знаю, что это противоречит всем известным мне законам природы. Она съела эту штуку, вы оба это подтверждаете. А теперь у неё будет котёнок, или не знаю что.

— И это ещё не всё, — добавил он, доливая воды в чашку. — Я сжёг эти камни. И, возможно, мне стоило бы сделать то же самое с кошкой.

— Но почему?

На этот раз он бросил в кипяток две таблетки.

— Потому что, если всё это верно, она вынашивает не котёнка. Вполне вероятно, что только его нам на корабле и не хватало. Я буду следить за ней. Когда наступит время… Ну, тогда я сделаю, что смогу. — Он в два глотка выпил вторую чашку и, выйдя из кают–компании, направился к капитану.

Вольные торговцы всегда смертельно боятся появления чудовищ. Рассказывают множество ужасных историй о кораблях, которые имели несчастье подобрать безбилетных пассажиров; позднее они превращались в летающие гробницы. Именно по этой причине, Валькирия и ей подобные пользуются такой любовью команды. Принимаются и другие меры: подозрительные грузы, например, подвергают действию иммунизирующего излучения. Но, несмотря на все предосторожности, время от времени на корабль проникает чужой. Иногда он оказывается совершенно безобидным существом, путается у всех под ногами и даже завоевывает всеобщие симпатии. Но слишком велика вероятность того, что подобный незваный гость может оказаться опасным.

Вольные торговцы, как правило, обладают иммунитетом к инопланетным болезням. Это важное и удобное качество основано на том, что эволюция шла параллельными, но различными путями. Но они весьма восприимчивы к ядам, укусам, нападениям живых существ.

Похоже, Валькирия, которая должна была быть нашим надёжным стражем, сама того не зная, впустила в крепость врага. Её заперли в маленьком больничном боксе, в импровизированной клетке. Но док говорил, что, как ни странно, она отнеслась к этому совершенно спокойно. Большую часть времени она спала, поднимаясь только, чтобы поесть и напиться. Она давала ухаживать за собой и казалась вполне довольной жизнью. Мы часто навещали её и строили догадки относительного того, кого она произведёт на свет.

Корабельное время отличается от планетарного; на протяжении многих столетий представители нашего вида привыкли вставать с рассветом, ложиться с закатом и следить за течением дня, поэтому мы условно исчисляем его в сутках. Приблизительно через четыре недели после того, как мы взлетели с болотистой планеты, док ворвался в каюту, где отдыхали свободные от вахты члены экипажа, с известием, что Валькирия исчезла. Хотя поначалу она была очень беспокойной, как только корабль взлетел, её охватила такая апатия, что док совершенно утратил бдительность. Она ни разу не пыталась вырваться на свободу; тем не менее, когда он принёс ей еду и воду, дверь в клетку была распахнута, а пленница исчезла.