Абрахам Меррит - Лунная заводь

Щелкнув выключателем, я погасил свет в каюте; с величайшей осторожностью открыл дверь; подождал, прислушиваясь, и проскользнул, никем не замеченный, в свою комнату.

Показавшиеся мне вечностью долгие предрассветные часы я провел словно в кошмарном сне. Я долго мучился, прежде чем укрепился в своем мнении. Ну допустим, что мне бы поверили, рассуждал я. Где в этих пустынных водах спустя столько времени мы стали бы искать Трокмартина? Маловероятно, что капитан согласился бы повернуть корабль в Порт-Морсби. И даже если бы он это сделал, какой прок мне отправляться на Нан-Матал без снаряжения, которое Трокмартин счел необходимым взять с собой, если я надеюсь совладать с затаившимся там таинственным существом?

Оставался лишь один путь. Воспользоваться указаниями Трокмартина, достать, если это окажется возможным, необходимые предметы в Мельбурне или Сиднее; в противном же случае как можно быстрее плыть в Америку, приобрести их там и столь же быстро возвращаться на Понапе.

На этом я и остановился.

Хладнокровное спокойствие вернулось ко мне, как только я принял такое решение. Поднявшись на палубу, я убедился в своей правоте - никто не видел Двеллера. До сих пор только и толковали, что о взорвавшемся движке и о коротком замыкании, приводя еще с добрый десяток причин, объяснявших внезапно наступившее на корабле затемнение.

Только после полудня хватились, что Трокмартин исчез. Я признался капитану, что да, в самом деле, немного знаком с Трокмартином и встречался с ним вечером, но расстались мы довольно рано. Никому не пришло в голову усомниться в моих словах или допросить с пристрастием.

С чем это было связано?

Странность Трокмартина бросалась в глаза каждому, кто его видел, и служила предметом пересудов на корабле: его считали не вполне нормальным.

Меня слегка обескуражило такое впечатление, произведенное моим другом. И как нечто само собой разумеющееся предполагалось, что он мог упасть или выпрыгнуть с корабля прошлой ночью во время приступа.

В таком свете и представили дело полиции, когда мы прибыли в Мельбурн. Я тихонько сошел на берег; проглядывая потом прессу, я нашел в газете всего несколько строк, посвященных предполагаемой гибели Трокмартина. Мое присутствие в городе и на корабле осталось незамеченным.

По счастливой случайности я приобрел в Мельбурне почти все необходимые мне предметы, за исключением системы беккерелевеких конденсоров, но это была самая существенная, принадлежность моего оборудования. Я продолжил поиски в Сиднее, и фортуна улыбнулась мне еще разг там я нашел фирму, где все эти предметы ожидались в ближайшие две недели с партией товаров, которая должна была поступить из Штатов. В ожидании их прибытия, я поселился в Сиднее и проводил все дни в полном одиночестве.

И тут я предвижу, что меня спросят, отчего же за все время столь долгого ожидания я не связался по телеграфу с Ассоциацией и не потребовал от нее помощи. Или же не обратился к своим коллегам из университетов Мельбурна и Сиднея. И наконец, почему я не собрал, как рассчитывал Трокмартин, небольшой отряд крепких парней, чтобы отправиться вместе с ними на Нан-Матал?

На первые два вопроса отвечу откровенно: я не посмел. И каждый человек, которому дорога ото научная репутация, поймет мою сдержанность и уклончивость в этом вопросе. История, рассказанная Трокмартином, события, свидетелем которых я стал - все это аномальные, неправдоподобные явления, лежащие за гранью научного понимания. Я мысленно поеживался, предчувствуя неизбежный скептицизм, возможно, насмешку... сверх того, я расковал нарваться на более серьезные подозрения. Все эти соображения заставили меня умолчать о том, что произошло на корабле. Да я и сам с трудом верил, что это произошло на самом деле! Как же я мог надеяться убедить других?

Что же касается третьего вопроса. Посудите сами, как я мог привести людей в место, сопряженное с такой опасностью, не поставив их предварительно в известность, что они там могут встретить; а стоило бы мне об этом лишь заикнуться, то..

Я оказался загнанным в угол. Возможно, кому-то покажется, что я просто струсил, ну, что ж, читайте дальше, и вы увидите, что я искупил свою вину, если она и была. Но совесть моя абсолютно чиста.

Прошли две недели я уже подходила к концу третья, а я все ждал, когда прибудет нужный мне корабль. Все это время я, с одной стороны, терзался мучительным беспокойством за судьбу Трокмартина, с отчаянием думая о том, что каждая минута промедления может оказаться решающей для его жизни, с другой стороны, мне не терпелось выяснить, на самом ли деле я видел то жутковато-восхитительное зрелище на лунной дорожке или же это были мои галлюцинации. Я находился буквально на грани безумия.

Но вот конденсоры в моих руках! Однако же прошло еще больше недели, прежде чем я добрался до Порт-Морсби, и там я проболтался еще целую неделю, пока наконец не очутился на борту "Суварны" и мы направились на север. Это небольшое парусное суденышко с запасным двигателем в пятьдесят лошадиных сил должно было доставить меня прямиком в Понапе, а затем на Нан-Матал.

"Брунгильду" мы заметили, когда до Каролинских островов оставалось что-то около пятисот миль. Ветер стих вскоре после того, как Новая Гвинея осталась у нас за кормой, но наша посудина даже при полном безветрии безотказно выдавала свои двенадцать узлов в час. Это почти примирило меня с тем, что издаваемое "Суварной" благоухание не имело ничего общего с яванским цветком, в честь которого она получила свое название.

Капитаном "Суварны" был маленький говорливый португалец - да Коста; его помощник, выходец из Кантона, на вид казался человеком долго и успешно занимавшимся пиратским промыслом; обязанности судового механика исполнял китаец с примесью малайской крови - один Бог знает, где он нахватался познаний в судовых двигателях, мне все время представлялось, что он просто преобразовал свои религиозные порывы в фанатическую преданность механическому божеству, созданному американцами. Шесть слуг из племени Тонга - огромного роста верзилы, беспрерывно стрекочущие на своем языке, завершали команду "Суварны".

Мы пересекли пролив Финшхафен-Хуон и вошли под защиту архипелага Бисмарка. Успешно преодолев лабиринт островков, "Суварна" выбралась на тысячемильный простор открытого океана, оставив далеко позади Нью-Ганновер, и теперь держала курс прямо на Нукуор на острове Монте-Верди. Пройдя Нукуор, мы должны были, если не произойдет ничего непредвиденного, достичь Понапе менее чем за шестьдесят часов.

Солнце уже клонилось к закату, и легкий ветерок, насыщенный пряными ароматами цветущего муската и других тропических растений, ненавязчиво подгонял яхту. Наше суденышко неторопливо покачивалось на зыбкой поверхности океана, как будто мягкие ладони великана осторожно приподнимали нас, мы так же осторожно соскальзывали вниз с голубой пологой горки и снова забирались наверх. Безмятежный покой океана убаюкал даже маленького португальца: капитан тихо дремал за рулем, ритмично раскачиваясь в такт размеренным движениям то поднимающегося, то опускающегося парусника.